вернёмся к началу?

1 апреля.

Последние четыре дня работала аварийная комиссия Министерства обороны под председательством Главного маршала авиации К. А. Вершинина. Практически по 12—14 часов в сутки в расследовании катастрофы участвовали генералы Кутахов, Мишук, Еремин, Федоров, около сотни специалистов ВВС, ГВФ, МАП, представители ЦК КПСС и правительства.

28 марта решением ЦК КПСС для выяснения обстоятельств и причин гибели Ю.А.Гагарина и В.С.Серегина создана Правительственная комиссия в составе: Устинов Д.Ф., Смирнов Л.В., Дементьев П.В., Якубовский И.И., Вершинин К.А., Захаров Н.С. (КГБ), Микоян А.И., Пстыго И.И., Мороз И.И., Мишук М.Н., Еремин Б.Н. На первом заседании Правительственной комиссии образованы четыре подкомиссии:

№ 1 — по изучению летной подготовки экипажа, проверке организации и обеспечения полета 27 марта 1968 года; председатель — Еремин Б.Н.;

№ 2 — по изучению и анализу материальной части самолета УТИ МиГ-15 № 612739 и подготовки его к полету; председатель — Мишук М.Н.;

№ 3 — по проверке организации летной подготовки космонавтов в ЦПК ВВС; председатель — Пстыго И. И.;

№ 4 — по подготовке общего заключения и доклада в ЦК КПСС; председатель — Смирнов Л.В.

В каждой подкомиссии 12—15 человек, в том числе представители КГБ, правительства и ЦК КПСС. В работе всех подкомиссий участвуют космонавты и различные специалисты ВВС, представители гражданских организаций. С 1 апреля первые три подкомиссии начали активную работу.

Сегодня пришлось много заниматься вопросами пенсионного обеспечения семей погибших и увековечения памяти Гагарина и Серегина. Провел совещание с космонавтами, выработали наши предложения по этим вопросам. Составлен черновой план работ ЦПК по увековечению памяти Гагарина. В плане предусмотрены мероприятия по выявлению и сохранению всего, что связано с жизнью и деятельностью Гагарина (книги, статьи, записанные на пленку выступления, письма, записки, документы, тетради, фотографии, кинокадры, личные вещи, автомашины, велосипед, лыжи, коньки, катер — в общем все, что побывало рядом с Гагариным). По этому вопросу я дважды говорил с секретарем ЦК ВЛКСМ С.П.Павловым, он полностью согласен с нашими мероприятиями и обещал организовать подобную работу по линии комсомола.

Вечером я, Вершинин и Мороз были у Якубовского, кроме нас присутствовали Захаров, Епишев и Соколов. Наши предложения по пенсионному обеспечению семей погибших были приняты без замечаний. По увековечению памяти Гагарина и Серегина наши предложения руководство Министерства обороны даже усилило, утвердив в итоге следующий перечень:

1) переименовать ЦПК в Центр имени Гагарина;

2) Монинскую академию именовать «Академия имени Гагарина»;

3) город Гжатск переименовать в город Гагарин;

4) площадь у Калужской заставы в Москве назвать площадью имени Гагарина, установив на ней памятник Гагарину;

5) установить обелиски на месте посадки корабля «Восток» в 1961 году, на месте гибели Гагарина, а также в Гжатске, в деревне Клушино и в ЦПК;

6) учредить Государственную премию имени Гагарина и выдавать ее за лучшие достижения в пилотируемых космических полетах;

7) учредить по три стипендии Юрия Гагарина в Монинской и имени Жуковского академиях;

8) 70-й ОИТАП именовать «Полк имени Серегина»;

9) в Москве Пеговский переулок переименовать в улицу Серегина.

Против моего предложения — создать денежный фонд имени Гагарина и разрешить принимать от граждан СССР и отдельных людей и организаций из-за границы добровольные пожертвования на увековечение памяти Гагарина — выступили Епишев и Захаров. Они засомневались, как встретят «вверху» это предложение: «Мы — не бедная страна и уж как-нибудь найдем средства на памятники Гагарину». Я пытался убедить присутствующих, что никто не имеет права отказать желающим вложить свою копейку или рубль в мероприятия по увековечению памяти Гагарина, что к нам уже поступают письма от советских рабочих, крестьян, военных, деятелей культуры и из-за границы с просьбами принять взносы на эту великую цель. Гагарин — сын не только советского народа, он сын Земли, ему будут поставлены сотни памятников, будут созданы десятки музеев и установлены тысячи мемориальных досок. Все это надо делать не за счет правительства, а на добровольные взносы людей всей планеты. Я приводил много других доводов, но не смог убедить Епишева. Решили не включать это предложение в проект решения ЦК и правительства, но разрешили мне изыскать пути реализации этого предложения через комсомол и другие общественные организации.

В конце беседы я выдвинул перед руководством Министерства обороны наиболее трудные вопросы дальнейшего развития пилотируемых космических полетов:

1) о превращении ЦПК в Центр исследовательских и испытательных полетов пилотируемых космических кораблей;

2) о передаче заказов пилотируемых кораблей из ЦУКОС в ВВС;

3) о строительстве учебного пилотируемого корабля;

4) об улучшении системы отбора и подготовки космонавтов.

Все предложения были выслушаны внимательно. Маршал Захаров пытался возражать против передачи заказов, но Якубовский сказал, что этими вопросами он займется лично, и приказал мне: «Завтра к 10:00 доложите письменно все ваши предложения».

2 апреля.

Всю ночь работали. В 10 часов утра я был у маршала Якубовского и доложил ему содержание писем в ЦК КПСС и в правительство о пенсиях родственникам погибших и об увековечении памяти Гагарина. Маршал поддержал наши ходатайства. Затем я представил наши предложения по вопросам дальнейшего развития ЦПК ВВС и совершенствования обучения космонавтов. Маршал очень внимательно прочитал документы и сказал: «Товарищ Каманин, я сделаю это». Очень удовлетворенный встречей, я поехал на Чкаловский аэродром, где встретился с Мишуком, Ереминым, Кузнецовым и другими товарищами. Пока нет ничего нового, поиск обломков продолжается.

Провел совещание, присутствовали Титов, Николаев, Попович, Быковский, Терешкова, Беляев и Леонов. Мы еще раз обсудили все предложения по пенсионному обеспечению родственников Гагарина и Серегина и план мероприятий по увековечению их памяти. По этим вопросам мы пришли к единому мнению. К плану мероприятий космонавты внесли много дополнений, большинство из них было всеми одобрено. Решили, что через несколько дней мы еще вернемся к этому плану с целью его детализации, назначения ответственных лиц за выполнение разделов плана и сроков их реализации.

Потом мы все пошли на квартиру Гагариных. Валентина Ивановна встретила нас в кабинете Юрия Алексеевича. Здесь все оставлено так, как это было утром 27 марта, когда хозяин кабинета ушел отсюда, чтобы больше уже никогда не вернуться. Мы подробно рассказали Вале о планах увековечения памяти Юры. Валя внимательно нас слушала, не плакала, но не проронила ни слова и только легким кивком головы одобрила наши предложения.

Обращаясь к Валентине Ивановне, я сказал: «Валя, ты лучше других знаешь наши отношения с Юрием — он был мне дорог, как единственный сын. Все мы потрясены свалившимся на нас горем, скорбь наша по лучшему другу и товарищу останется с нами навсегда. Мы понимаем всю беспредельную тяжесть твоей утраты, утешить тебя нельзя, и мы не будем пытаться это делать, но мы все просим тебя не забывать о своем здоровье, о ваших с Юрием детях. Ты обязана жить ради того, чтобы воспитать дочерей достойными памяти и славы Юры. У тебя нет отца, лишились его и твои дочери — я буду делать все возможное, чтобы заменить тебе отца, а твоим дочерям — деда».

Взволнованно и горячо говорили Леонов, Титов и другие космонавты. Мы поклялись Вале, что память о Юре для нас священна и что мы видим одну из своих самых больших обязанностей в том, чтобы быть всегда рядом с ней и вместе с ней воспитывать детей Юрия Алексеевича.

3 апреля.

Весь день участвовал в заседаниях трех подкомиссий Правительственной аварийной комиссии. За неделю собраны, опознаны и изучены сотни обломков самолета, двигателя, оборудования и предметов, принадлежавших экипажу. Установлено следующее:

1. Самолет перед ударом о землю был целым.

2. Двигатель самолета работал в момент удара на оборотах, достаточных для горизонтального полета.

3. Летчики не пытались катапультироваться.

4. Предположительно, летчики были в рабочем состоянии.

5. По двум кабинным часам и наручным часам Гагарина и Серегина катастрофа произошла в 10:31, то есть через 50 секунд после последнего радиообмена с Гагариным.

Четвертый и пятый пункты подлежат уточнению, так как многие факторы противоречат этим утверждениям. Я прослушал доклады четырнадцати различных специалистов (летчиков, инженеров, врачей, связистов, штурманов, диспетчеров) — ни один из них не пытался хотя бы предположительно высказаться о причинах катастрофы.

Многие влиятельные товарищи (Дементьев, Туполев, Сербин, Мишин и другие) продолжают считать, что напрасно Гагарину разрешили летать, что для него полеты не должны были быть обязательными. Сейчас, после происшествия, они готовы запретить космонавтам не только летать, но и ездить на автомобилях и даже ходить по земле, предлагая «посадить их под колпак». Отдельные товарищи упрекают нас более конкретно: «Почему Гагарин летал на старом самолете?» Такие упреки могут высказывать только люди, плохо знающие авиацию. Старый самолет (старый в смысле типа, а не сроков изготовления) — самый надежный самолет.

Вот данные по налету различных самолетов на одну катастрофу, красноречиво подтверждающие это утверждение:

МиГ-15 — 18440 часов

МиГ-17 — 11460 часов

МиГ-19 — 4475 часов

МиГ-21 — 4422 часов

Су-7 — 2245 часов

Су-11 — 2100 часов

Эти статистические данные показывают, что самолет УТИ МиГ-15 в два-четыре раза надежнее боевых МиГов и в восемь-девять раз надежнее самолетов Сухого. За восемь лет работы ЦПК не имел ни одного летного происшествия, причем налет на УТИ МиГ-15 составил несколько десятков тысяч часов.

Кое-кто упрекает нас в том, что самолет был старым не в смысле типа, а старым по году изготовления и расходу ресурса. Вот данные, опровергающие и этот упрек.

Самолет УТИ МиГ-15 № 612739 производства завода «Водоходы» (Чехословакия) изготовлен 19 марта 1956 года. После выпуска с завода ему был установлен ресурс 2100 часов, с начала эксплуатации самолет налетал 1113 часов и прошел два ремонта: первый — 13 июля 1962 года в войсковой части 13834, второй — 30 марта 1967 года в войсковой части 36986. С установленным после второго ремонта ресурсом 500 часов самолет налетал 62 часа — остаток ресурса составлял 438 часов.

Двигатель РД-45ФА № 84445а производства завода № 478, изготовленный 25 декабря 1954 года с установленным межремонтным ресурсом 100 часов, прошел четыре ремонта (в 1957, 1959, 1964 и 1967 годах). После последнего ремонта двигатель наработал 66 часов 51 минуту.

Таким образом установлено, что самолет и двигатель находились на выработке 50—65 процентов установленных им ресурсов (самой надежной, по статистике, части ресурса). Производство самолетов УТИ МиГ-15 и двигателей РД-45ФА давно прекращено; при ремонте самолеты и двигатели доводятся до кондиции новых, все наиболее ответственные узлы и детали заменяются на новые.

4 апреля.

Сегодня в ЦПК с 11:00 до 18:30 был секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Устинов. Вместе с ним приехали Савинкин, Строганов и Богданов. От ВВС в беседах и в показе базы подготовки космонавтов участвовали Руденко, Мороз, Кузнецов, Масленников, Николаев, Попович, Быковский, Леонов и специалисты.

Мы подробно доложили Дмитрию Федоровичу о состоянии Центра, он побывал в полку, осмотрел термобарокамеру ТБК-60, все тренажеры и стенды. В тренажерах «Л-1» и «Волга» Устинов посидел вместе с Леоновым. Алексей Архипович подробно объяснил ему наши претензии к Мишину по тренажерам. В ходе беседы космонавты, я и Руденко изложили Устинову наши взгляды и просьбы по основным вопросам перспектив развития Центра и строительства пилотируемых космических кораблей. Устинов внимательно выслушал все наши предложения и по каждому из них высказал свои соображения.

1. О запрещении посылать в космос больных людей (таких, как Феоктистов) и назначении командирами космических кораблей только летчиков, полностью закончивших двухгодичный курс обучения в ЦПК.

Устинов: «Я лично твердо убежден, что командирами кораблей могут быть только летчики. Ученые, инженеры и другие специалисты могут быть членами экипажа, но и они должны иметь какой-то минимум летной и парашютной подготовки».

2. О преобразовании ЦПК в испытательный Центр исследований по пилотируемым космическим полетам с увеличением его численности на 500 единиц.

Устинов: «Товарищ Руденко, это надо было сделать 2—3 года тому назад. Это ваша задача, и вы могли решить ее своими силами. Надо этот вопрос решить, мы поможем».

Руденко: «Вопрос о реорганизации Центра мы ставили еще перед маршалом Малиновским, но получали категорические отказы».

Устинов: «Вы обязаны ставить такие вопросы и перед ЦК КПСС».

3. О передаче заказов на строительство пилотируемых кораблей из ракетных войск в ВВС.

Устинов: «Вопрос очень серьезный, его надо тщательно изучить прежде всего в Министерстве обороны. Я готов обсудить ваши предложения, но сейчас я не могу определенно высказаться по этому вопросу».

Кроме того, мы говорили о создании тренажеров, строительстве учебного космического корабля, о создании нового самолета с бассейном невесомости (взамен Ту-104) и большой центрифуги, о строительстве новых зданий и о других вопросах развития Центра подготовки космонавтов. Устинов был очень внимателен и оставил у всех нас хорошее впечатление. Это посещение Центра секретарем ЦК КПСС должно благоприятно отразиться на развитии ЦПК.

Устинов задавал много вопросов и о полете Гагарина, о причинах его гибели. Мы рассказали ему все выясненные подробности полета, но ничего не могли сказать о причинах гибели экипажа. Уже более недели Правительственная комиссия ведет расследование катастрофы, но причины ее не установлены, и нет даже ни одного хотя бы предположительного объяснения этого происшествия.

Сегодня исполнилось 9 дней со дня гибели Гагарина. Валентина Ивановна попросила близких, космонавтов и друзей Гагарина почтить его память. Мы возложили цветы к урнам Гагарина и Серегина у Кремлевской стены, а затем поехали в Центр подготовки космонавтов. На вечере памяти Гагарина были все космонавты, их жены, руководство ЦПК, родственники. Присутствовали также Н.И.Королева, В.Я.Комарова, секретарь ЦК ВЛКСМ С.П.Павлов, генерал-полковник А.А.Вишневский и другие. Было сказано много добрых слов, хорошо выступили Леонов, Феоктистов, Павлов, Вишневский, Королева, Комарова. После окончания вечера мы с Марией Михайловной зашли к Вале Гагариной и немного посидели с ней. Валя убита горем, ее сейчас ничто не интересует, она забывает о себе и детях. Мы очень советовали ей заняться собственным здоровьем. Валя обещала, что 10 апреля она опять ляжет в больницу.

5 апреля.

Побывал во всех трех подкомиссиях аварийной комиссии, прослушал десятка два выступлений различных специалистов. Беседовал с Кутаховым, Мишуком, Ереминым, Пстыго, Микояном, Бабийчуком и многими другими товарищами — пока нет ничего нового, решающего, что помогло бы определить причину происшествия. Собраны почти все детали самолета и его оборудования (поиск деталей продолжается). Все, даже самые мелкие детали, берутся на учет и отправляются в НИИЭРАТ (институт, занимающийся расследованиями летных происшествий). Но пока не определены даже главные моменты происшествия: не установлено его точное время (от 10:32 до 10:44), нет неопровержимых доказательств работоспособного состояния летчиков перед ударом о землю. По этому вопросу генерал Бабийчук пытается утверждать, что до удара о землю летчики были в сознании, но у Бабийчука нет фактов, а только догадки. Факты же говорят о том, что летчики по какой-то причине были выведены из рабочего состояния:

1) отсутствие попыток установления радиосвязи;

2) за несколько минут полета самолета почти в горизонтальном положении ни один из летчиков не пытался катапультироваться;

3) в момент прекращения связи самолет был в 30 километрах от аэродрома и летел к аэродрому, а упал в 64 километрах от аэродрома и курсом на юго-запад.

Эти факты неопровержимо доказывают, что летчики были без сознания. Гагарин и Серегин были отличными летчиками и крепкими, волевыми людьми — находясь в сознании, они делали бы все для спасения своей жизни, но борьбы за жизнь не было, что может быть объяснимо только их бессознательным состоянием. Я не хочу оказывать какое-либо влияние на ход расследования и никому не буду навязывать своего мнения, но мне кажется, что именно на этом пути следует искать разгадку тайны.

6 апреля.

Подготовил согласованное с представителями промышленности, Академии наук и ВПК предложение о развитии Центра подготовки космонавтов. Все предложения приняты, кроме одного. Богданов (ВПК) и представитель ЦКБЭМ не согласились рассматривать вопрос о передаче заказов пилотируемых кораблей из ЦУКОС в ВВС.

Договорился с В.Н.Челомеем, А.И.Микояном и генералом Е.А.Карповым о содержании их докладов на аварийной комиссии на тему: «Объем, место и значение полетов и парашютных прыжков в программе подготовки космонавтов», которая будет обсуждаться по настоянию В.П.Мишина и К.П.Феоктистова. Зная «идеи» Мишина, я выпущу против него Челомея, Микояна, Титова и Карпова. Думаю, что Мишину и Феоктистову придется туговато, но они сами «полезли в драку», и я учиню им «мамаево побоище».

8 апреля.

Утром был на аэродроме Чкаловская, беседовал с генералами Б.Н.Ереминым, Н.Т.Пушко, Н.Ф.Кузнецовым и многими специалистами. Розыск деталей самолета на месте катастрофы Гагарина продолжается, каждый день из снега и грязи извлекают мелкие обломки и детали. Но все, что найдено и изучено на сегодняшний день, не дает никаких оснований выдвинуть хоть какую-либо версию этого загадочного происшествия.

Сегодня на подкомиссии генерал-полковника И.И.Пстыго разбирался вопрос: «Объем, место, значение и методика летной подготовки в программах подготовки космонавтов». Выступавшие высказались за то, что для космонавтов летная и парашютная подготовка полезна. Все, кроме П.В.Цыбина и К.П.Феоктистова, говорили о том, что командирами космических кораблей могут быть только летчики-инженеры и что летную подготовку космонавтов надо по возможности совершенствовать, прививая им навыки летчиков-испытателей. Все высказались также за разработку для космонавтов специального курса летной подготовки, предусмотрев в нем различный объем летных тренировок и парашютных прыжков для различных категорий и групп космонавтов. (Основы таких программ уже действуют в ЦПК.)

Феоктистов в своем выступлении пытался доказать, что летная и парашютная подготовка необязательна не только для космонавтов вообще, но что она необязательна и для подготовки командиров космических кораблей. Феоктистов, безусловно, очень умный и высокоэрудированный человек, он отлично знает космическую технику, но роль космонавта в полете он понимает с позиции «пассажира» и поэтому недооценивает всей сложности подготовки экипажей. Даже Феоктистову не удалось доказать недоказуемое. Я и многие из присутствующих указали Константину Петровичу на слабую обоснованность его выводов. Сравнительная таблица действий и работы экипажей самолета и космического корабля, хотя она и подготовлена несколько тенденциозно, доказала как раз обратное тому, что хотел доказать Феоктистов, а именно, что навыки и опыт летчика очень полезны для космонавта.

Более часа говорил с Вершининым. Мы пришли к выводу, что пока нет никаких оснований для формулирования какого-либо варианта причин катастрофы, происшедшей 27 марта. Главком сообщил мне, что после гибели Гагарина и Серегина потерпели катастрофу еще два самолета УТИ МиГ-15 — первый в Венгрии и второй в Алжире. Вершинин принял меры к тому, чтобы изучить причины этих происшествий — может быть, они в какой-то мере помогут нам в расследовании катастрофы Гагарина.

Моему внуку исполнилось вчера три года, точнее, его день рождения сегодня — 8 апреля, — но мы решили отметить это событие вчера по совместительству с 80-летним юбилеем его прабабушки — Ольги Карловны Мисюль. В свои 80 лет Ольга Карловна выглядит отлично и очень много работает, обижаясь, когда мы, учитывая ее годы, пытаемся помочь ей или чем-нибудь облегчить ее большие хлопоты по дому. Вчера вся наша семья собралась на даче, в гости к нам приехали Валя Терешкова и Андриян Николаев с дочкой Аленушкой. Николашка и Аленушка уже «старые знакомые» и встретились как хорошие друзья. Пять часов провели мы вместе с гостями, все, особенно дети, были очень довольны встречей, но для взрослых она омрачалась воспоминаниями о недавней трагической гибели нашего лучшего друга — Юрия Гагарина.

9 апреля.

Вершинин интересовался нашими мероприятиями по сохранению памяти о Гагарине. Я напомнил Главкому о проекте решения правительства, доложил о совещании с космонавтами и беседах с Валентиной Ивановной Гагариной и подробно рассказал о наших совместных с ЦК комсомола попытках разработать большой план мероприятий по увековечению памяти Гагарина.

Сегодня более шести часов заседала подкомиссия И. И. Пстыго. Обсуждали все тот же вопрос — о роли летной и парашютной подготовки в обучении космонавтов. Главными оппонентами против нас выступают Анохин и Феоктистов, то есть те, кого по состоянию здоровья мы не пускаем в космос. Их поддерживают Строганов (ЦК КПСС), Бобырев (Совмин) и часть представителей промышленности. Вчера и сегодня шли длительные дебаты по этому абсолютно ясному вопросу. Вчера подавляющее большинство (90 процентов) членов подкомиссии высказалось за точку зрения ВВС, и мы подготовили документ с рекомендациями в духе высказываний большинства. При обсуждении этой рекомендации Феоктистов пытался внести поправки и дополнения в каждый пункт, чтобы добиться возможности вновь полететь в космос. В выступлениях Феоктистова много субъективного, он договорился до полного (кроме тренировок в невесомости) отрицания значения летной и парашютной подготовки. Парашюты он ненавидит, потому что ни разу не прыгал с парашютом — прыжки запрещены ему из-за болезни позвоночника.

Был у маршала Якубовского. Доклады в ЦК и правительство по пенсиям и увековечению памяти Гагарина он подписал без замечаний. Все мои письменные предложения по проблемам космонавтики он внимательно прочитал и сказал: «Товарищ Каманин, я разберусь в ваших предложениях и решу эти вопросы». Вопросы сложные, их непросто решить и министру обороны. Спасибо Якубовскому за внимание к нашим трудностям. Сейчас, когда все мои противники подняли голову, поддержка Якубовского мне очень нужна.

Получаю очень много писем, в 95 процентах из них — искренние соболезнования о потере моего младшего друга и лучшего ученика. А кое-кто пишет: «Почему не уберегли Гагарина, почему разрешили ему летать?» Многие советуют «посадить под колпак» Терешкову, Леонова и других космонавтов, пишут и о моей ответственности за гибель Гагарина. Тяжело читать такие письма. Я потерял больше, чем родного сына. Я потерял лучшего из моих друзей, которому девять лет подряд постоянно передавал все лучшее, что имел сам. Десятки раз я спасал его от крупнейших неприятностей. Ни на секунду не задумываясь, я отдал бы за него свою жизнь. Я вложил в него свою душу... Я понимаю авторов таких писем — в них любовь к Гагарину, незнание особенностей и задач нашего дела, стремление любой ценой сохранить жизнь прославленных космонавтов...

10 апреля.

Маршал Руденко с группой космонавтов улетел сегодня на космодром. На 14 апреля намечается пуск двух технологических «Союзов» на автоматическую стыковку. Я не мог полететь с космонавтами — впервые за восемь лет (кроме полета Титова) я не рядом с ними перед ответственными пусками космических кораблей. На старте не будет ни одного из летавших космонавтов, даже Феоктистов остался в Москве. Все мы очень заняты делами по расследованию катастрофы Гагарина и кроме того должны быть на праздновании Дня космонавтики.

Корабль «Союз» доработан, но большой уверенности в его надежности еще нет — возможны отказы парашютов и системы ориентации. Вполне вероятно, что этот технологический пуск не будет последним перед пилотируемыми полетами.

Получены подробные материалы о втором полете американской ракеты «Сатурн-5» с космическим кораблем «Аполлон-6» без экипажа на борту. 4 апреля в 21 час 56 минут по Гринвичу «Аполлон-6» приводнился в Тихом океане в районе северо-западнее острова Уэйк (примерно в 500 километрах от расчетной точки посадки), и через 4 часа после посадки был поднят на борт авианосца «Окинава». По заявлению НАСА, этот полет нельзя считать успешным, поскольку не были выполнены его основные задачи: выведение ракетой «Сатурн-5» полезной нагрузки на траекторию полета к Луне (отказали два двигателя второй ступени) и вход «Аполлона-6» в атмосферу Земли со второй космической скоростью. По-видимому, американцам придется выполнить еще один пуск «Сатурна-5» с «Аполлоном» без астронавтов на борту. Проведение еще одного беспилотного пуска (он возможен в мае-июне этого года) заставит их отложить первый пилотируемый полет «Аполлона» с мая на октябрь 1968 года и поставит под угрозу осуществление первой высадки американских астронавтов на Луну в конце 1969 года.

Вчера более часа беседовал с заместителем НТК Генерального штаба генерал-лейтенантом Н.Н.Юрышевым. Юрышев правильно понимает всю сложность наших взаимоотношений с промышленниками — он выразил пожелание отбиваться от них единым фронтом.

Сегодня Валентину Ивановну Гагарину вновь положили в больницу с диагнозом: язва двенадцатиперстной кишки. За последние дни у Вали усилились боли, и она сама настояла на продолжении лечения.

11 апреля.

Хочется продолжить недописанное 9 апреля «...сохранить жизнь прославленных космонавтов...» Да, это одна из моих коренных задач. Я знаю, что несу ответственность за это перед министром обороны, правительством, перед народом и историей. Восемь лет я успешно справлялся с этой задачей. Задача была чрезвычайно трудной. Как-то маршал Вершинин сказал: «Каждый слетавший в космос требует значительно больше внимания, чем авиационная дивизия, так что у тебя, Николай Петрович, должна болеть голова за 2—3 воздушные армии».

Вершинин абсолютно прав, и только он один хорошо знает всю тяжесть, сложность и ответственность дела воспитания космонавтов и обеспечения их безопасности. Я десятки и сотни раз беседовал с ним на эти темы. Больше других я уделял внимание Гагарину, Титову, Терешковой и Леонову.

С Гагариным мы исколесили всю планету, летали вместе над всеми океанами Земли, побывали во всех крупнейших государствах, встречались с сотнями миллионов людей (мы знали, что в многочисленных толпах было немало и таких, которые с удовольствием разорвали бы нас на куски). Все поездки прошли благополучно, я каждую минуту был рядом с Юрой, готовый прикрыть его своей грудью. Были дни, когда в чужой малознакомой стране (Цейлон, Бразилия, Канада, Мексика, США) Гагарин выступал по 18—20 раз в сутки. Измученный до предела, добравшись до машины, он, как мертвый, падал мне на руки и мгновенно засыпал. В эти минуты я усилием воли заставлял себя бодрствовать и бдительно хранить сон Первого гражданина Вселенной.

Трудно было в поездках, но еще труднее было в Москве и везде, где появлялся Гагарин на территории СССР. За границей я всегда был рядом с ним, мы придерживались строжайшего режима, и нам удавалось сохранять работоспособность и бдительность. На Родине, кроме наблюдения за работой и поведением Гагарина и всех космонавтов, у меня было много других больших задач (работа в ОКБ и институтах, поездки на космодром, участие в заседаниях Государственных комиссий и многое другое). Гагарин почти ежедневно встречался со множеством людей, эти встречи часто сопровождались выпивками. Юра имел очень крепкий характер, он стойко держался в любой обстановке, но даже стальной робот не выдержал бы того натиска, которому ежедневно подвергался Гагарин со стороны родственников, друзей, министров, маршалов, академиков и других «больших» людей. Всем хотелось выпить с Гагариным за дружбу, за любовь и за тысячи других поводов, и выпить «до дна».

Я понимал, что Гагарин может не выдержать такого напора, я докладывал, просил, настаивал на ограничении «встреч космонавтов с народом». С моими доводами соглашались, принимались решения ЦК КПСС, издавались приказы министра и Главкома ВВС — это немного оздоровляло обстановку, но никакими решениями нельзя было сдержать неизбежно отрицательного влияния встреч, банкетов и выпивок на характер и облик Гагарина.

Было много ситуаций, когда Гагарин чудом избегал тяжелых несчастий (в октябре 1961 года Юрий чуть не поплатился жизнью за попытку «вести себя как все»). Эти ситуации были связаны со встречами за столом, с поездками на автомашинах и катерах, с выездами на охоту с высоким начальством. Особенно я беспокоился за большие скорости при езде на автомашине. На эту тему мне много раз приходилось беседовать с Юрой. Бурная жизнь, бесконечные встречи и выпивки заметно меняли облик Юры и медленно, но верно стирали с лица чарующую гагаринскую улыбку.

В 1961 году перед полетом в космос Гагарин был старшим лейтенантом и имел вес 64 килограмма. Через три года он стал полковником, депутатом Верховного Совета, членом ЦК ВЛКСМ и почетным гражданином десятков городов. Он заметно пополнел (до 72—73 килограммов), немного обрюзг, перестал систематически заниматься спортом. Мы дрались за Гагарина и с «большими» людьми, и с самим Гагариным. Этот процесс был почти необратим — только подготовка к новому космическому полету, полеты на самолетах и необходимый для этого режим могли приостановить распад личности Гагарина. Я принял решение готовить Гагарина для полета на корабле «Союз», он энергично приступил к подготовке к повторному старту в космос и заметно изменился к лучшему — сбавил вес, снова начал заниматься спортом, освоил новую космическую технику. Гагарин должен был лететь на «Союзе» только после удачного старта Комарова. Комаров погиб, а Гагарин был отставлен от космического полета. В этот период мы много беседовали с Юрой, мне удалось нацелить его на окончание академии, с тем чтобы, имея уже диплом инженера, он мог более энергично заняться делами заместителя начальника Центра по летно-космической подготовке и личными полетами. 17 февраля он закончил академию и с большим желанием начал систематически летать на самолетах. Мы собирались разрешить Гагарину самостоятельные полеты — он был уже вполне подготовлен к ним. Но он погиб в самом простом полете вместе с первоклассным летчиком Владимиром Серегиным.

Прошло уже две недели со дня гибели Гагарина и Серегина, но до сих пор мы даже предположительно не можем установить причины катастрофы. Правда, в 5 километрах от места падения самолета найден люк от фотокинопулемета — это признак разрушения самолета в воздухе. Но эту версию надо еще изучать.

12 апреля.

Первый раз мы сегодня праздновали День космонавтики без Гагарина и Комарова. В 16 часов космонавты, академики, главные конструкторы, военные, члены семей Королева, Гагарина и Комарова собрались у Кремлевской стены и возложили венки и цветы к урнам наших самых близких друзей. Валя Терешкова привезла из больницы Валентину Ивановну Гагарину — она чувствует себя плохо, но заставила себя в этот так много напоминающий о Юре день быть среди его друзей и рядом с прахом мужа.

Торжественное заседание провели в Кремле. Присутствовали руководители партии и правительства (Брежнев, Косыгин, Подгорный и другие). Основной доклад сделал Келдыш, от космонавтов выступил Павел Беляев. Собрание прошло хорошо, если учесть всю тяжесть сложившейся обстановки.

Вчера Л.В.Смирнов в предварительном порядке заслушал председателей подкомиссий Правительственной аварийной комиссии. Никаких достоверных причин катастрофы доложено не было, никто не высказался против полетов космонавтов и не задавал вопросов в духе: «А зачем Гагарин летал?» Только Сербин и Дементьев в кулуарах брюзжали: «Погода была хорошей, материальная часть исправна, летчики хорошо подготовлены и здоровы... Почему же они разбились?»

Этот вопрос волнует всех, но на него пока нет ответа.

13 апреля.

Волнения и заботы, связанные с катастрофой 27 марта, оттеснили на второй план все другие работы, а участие в расследовании происшествия космонавтов, личного состава Центра и полка практически срывает сроки подготовки экипажей для «Союзов».

Сегодня Руденко звонил с космодрома — там все готово для запуска двух технологических «Союзов» (14 и 15 апреля) с целью осуществления автоматической стыковки. Сегодня два экипажа «Союзов» вылетели в Евпаторию, а завтра два других экипажа (находящихся на космодроме) также перелетят туда. Таким образом, все экипажи «Союзов» будут наблюдать стыковку на евпаторийском КП.

Последние две недели происходят бурные международные события. Много перемен в Польше и Чехословакии. После убийства Мартина Лютера Кинга в десятках городов США прошли мощнейшие демонстрации и даже восстания негров. Только что закончился пленум ЦК КПСС, обсуждавший вопросы международной политики и мероприятия по укреплению единства коммунистического движения на планете.

Наша станция «Луна-14» стала четвертым искусственным спутником Луны. Нам нужны новые успехи в космосе, которые еще раз наглядно подтвердили бы преимущества первой страны социализма на фоне негритянских восстаний и крупнейших неудач США во Вьетнаме. Мы уже отвыкли от больших достижений в пилотируемых космических полетах — нам, как воздух, необходим успех. Что-то принесет нам вторая половина апреля?

15 апреля.

Вчера в 13:00 московского времени выведен на орбиту технологический корабль «Союз». Сегодня в 12:34 будет дан старт второму «Союзу» — если пуск пройдет нормально, то будет повторена жесткая автоматическая стыковка двух кораблей без экипажей на борту.

Генерал Кузнецов доложил, что в районе падения самолета Гагарина найден на деревьях шар-зонд с запахом керосина. Шар имеет объем 4 кубометра и наполнен водородом. При столкновении самолета с шаром неизбежен немедленный сильный взрыв, который, в свою очередь, может вызвать взрывы на самолете. О взрыве в воздухе 27 марта в 10:30 в районе Киржача свидетельствуют космонавты (Леонов, Быковский, Попович), экипаж вертолета и два жителя города Гусь-Хрустальный, которые между 10 и 11 часами подъезжали на автомашине к Киржачу. Последние утверждают, что не только слышали взрыв, но и видели дым и пламя на падающем самолете. По их словам, погода была хорошая, светило солнце. Найденный шар-зонд и свидетельства о взрыве в воздухе очень важные факты, заслуживающие самого пристального изучения.

Звонил Г. А. Тюлин. Он сообщил, что завтра вылетает на космодром и что подготовка к пуску корабля Л-1 с целью облета Луны проходит нормально — старт может состояться 23 апреля.

Назначенный на сегодня пуск «Союза» состоялся с отклонением в две секунды от расчетного времени. Точность пуска по времени удовлетворительная, а точность выведения — отличная: в момент выхода второго «Союза» на орбиту расстояние между кораблями было всего четыре километра. Сразу же после встречи на орбите, начался процесс сближения, и в 13:31 была осуществлена стыковка. Мы наблюдали состыкованные корабли по телевизору — достоверность события не вызывала никаких сомнений. При первой стыковке «Союзов» 30 сентября 1967 года произошел большой перерасход рабочего тела, но сегодня стыковка выполнена с расчетным расходом топлива.

Уже после первой стыковки «Союзов» в сентябре 1967 года я не сомневался в надежности ее освоения, а сегодняшняя удача дает все основания заявить: автоматическая жесткая стыковка космических кораблей на орбите отработана. По-видимому, неплохо отработаны и системы ориентации кораблей. Остаются сомнения лишь в надежности систем управляемого спуска (СУС) и парашютных систем. Будем ждать и надеяться на благополучные посадки обоих «Союзов».

16 апреля.

Вчера после успешного трехчасового полета жестко состыкованные корабли «Союз» расстыковались, и теперь они продолжают полет каждый по своей орбите. Посадка обоих кораблей намечена на 19 и 20 апреля. Вчера же Мишин перелетел с космодрома в Евпаторию вместе с группой Берегового. Вся группа космонавтов, готовящихся для полетов на «Союзах», находится сейчас в Евпатории. Я поручил И.М.Крышкевичу договориться с Мишиным об отправке их в Москву.

Сегодня в 10:00 Тюлин, Карпов, Быковский, Рукавишников и другие товарищи вылетели на полигон, а маршал Руденко вылетел сегодня с полигона в Москву. Я решил отправиться на космодром 19 апреля вместе с основным составом космонавтов группы «Л-1». С нами полетят Лобов, Карась, Казаков и другие члены Госкомиссии.

17 апреля.

Вчера более получаса беседовал один на один с К.А.Вершининым. На Главкома больно смотреть — с каждым днем все заметнее его одряхление, он еле двигается и нетвердо стоит на ногах. Тяжелые дни гибели Гагарина и расследования причин катастрофы приносят нам боль куда более острую, чем любые физические страдания.

После смерти Гагарина и Серегина произошло еще несколько тяжелых катастроф. 15 апреля поздно ночью в Польше столкнулись два МиГ-21, оба пилота погибли. Трудна и опасна профессия летчиков, особенно летчиков-космонавтов, но еще труднее задачи тех, кто командует ими и отвечает за их жизнь. По себе я как будто не замечаю навалившуюся на меня старость. Но все говорят: «Похудел, постарел, на вас лица нет». Да, даром такие события не проходят — и в душе, и на лице они оставляют глубокий след.

Я доложил маршалу о десятках тысяч писем, телеграмм, звонков и личных соболезнований по поводу гибели Гагарина, а также о том, что есть письма, в которых нас ругают за допуск Гагарина к полетам. Главком внимательно меня выслушал, вздохнул и сказал: «Нет тяжелее доли хоронить друзей и близких, и нет таких людей, кто мог бы оправдать тяжелые потери». Мы еще раз обменялись мнениями по поводу различных предположений о причинах катастрофы Гагарина и пришли к выводу: пока нет достаточных оснований, чтобы пытаться сформулировать хотя бы одну из возможных причин гибели экипажа. Расследование продолжается.

Я знал лично всех Главкомов ВВС от П.И.Баранова до К.А.Вершинина. Я очень высоко ценю вклад, внесенный Я.И.Алкснисом в дело развития нашей авиации. Много полезного в этом направлении сделано А.А.Новиковым. Но роль Вершинина в развитии советской авиации и космонавтики нельзя переоценить. Он один из лучших, умнейших и талантливейших руководителей. Жаль только, что он почти уже израсходовал свои жизненные силы и тянет из последних. Мы всегда с полуслова понимали друг друга, я всегда ощущал его интерес к делу, понимание наших трудностей и неуклонное желание поддержать в тяжелые минуты.

18 апреля.

Завтра с Беляевым, Поповичем, другими космонавтами и членами Государственной комиссии вылетаем на космодром для участия в пуске корабля Л-1 23 апреля.

Вчера я согласовал с Руденко, Вершининым и Морозом план мероприятий ВВС по реализации рекомендаций аварийной комиссии. Мероприятий много, над ними нужно немедленно работать, одновременно надо ускорить подготовку экипажей «Союзов». Поэтому я вынужден оставить здесь генерала Горегляда и всех инспекторов, не могу я оторвать от дел и генерала Кузнецова — он должен продолжать работу в аварийной комиссии и руководить подготовкой экипажей «Союзов». На космодроме и в Евпатории наших сил будет меньше, чем обычно.

Мне звонила В.Я.Комарова и просила 24 апреля (день гибели Владимира Комарова) организовать ее поездку к месту происшествия. Я обещал ей в этот день прибыть с космонавтами в Орск и принять участие в траурном митинге. Я передал Валентине Яковлевне пленку и напечатанный текст переговоров Комарова с «Землей» во время его последнего космического полета.

Вчера заседали все три подкомиссии аварийной Правительственной комиссии. В работе подкомиссии И.И.Пстыго принимали участие Титов, Леонов, Кузнецов и я. В подкомиссиях Мишука и Еремина участвовали Кузнецов и Титов. Никаких новых данных в ходе расследования не обнаружено.

19 апреля. Тюра-Там.

На самолете Ил-18 прилетели на космодром. На аэродроме нас встретил генерал-лейтенант Долгушин и доложил, что один из кораблей «Союз» произвел благополучную посадку в районе Караганды. По предварительным данным, впервые работала СУС — система управляемого спуска, использующая аэродинамическое качество 0,3 космического корабля. В момент посадки ветер у земли был 22—23 метра в секунду, система мягкой посадки сработала, и «Союз» приземлился нормально, но после посадки из-за сильного ветра корабль протащило по земле около пяти километров, его внешняя обмазка значительно пострадала. Все средства радиообозначения корабля работали нормально — он был обнаружен еще в воздухе.

Подготовка к пуску корабля Л-1 в облет Луны идет по графику, завтра будет проводиться сухая заправка ракеты, а на воскресенье (пасху) запланирован даже резервный день.

Встречался с Тюлиным, настроение у него оптимистическое, правда, к концу дня оно было испорчено сообщением о гибели двух человек при подготовке испытаний ракеты Н-1. Подготовка далеко отстает от графика, много затяжек, доделок и переделок. В декабре прошлого года Афанасьев и Мишин обещали вывести ракету Н-1 на старт в первой половине марта. Приближается май, а конца работам не видно.

На космодроме апрель необычайно холоден: ночью заморозки до -5 градусов, днем сильные ветры. Разместились в новой гостинице «Космонавт». Строители и хозяйственники космодрома сдержали слово и к 15 апреля сдали почти полностью меблированные комнаты. Правда, нет еще цветов, но об этом мы должны позаботиться сами.

20 апреля.

Утром занимались физзарядкой. Было холодновато, дул сильный ветер — все жались к помещениям. Пришлось показать молодежи, как надо разминаться.

С 10 часов на второй площадке занимались с конструкторами по всем изменениям корабля Л-1 и его оборудования, внесенным после последнего пуска. Особое внимание уделили вопросам астроориентации и звездным датчикам К-100, которые были главными виновниками того, что мы не посадили корабль на территории СССР, а вынуждены были взорвать его над Гвинейским заливом.

В 13 часов 30 минут произвел посадку в районе Целинограда второй «Союз». СУС и двигатели мягкой посадки сработали. Ветер у земли в момент посадки был 25 метров в секунду. Корабль опять поврежден: его долго тащило по земле. Служба поиска обнаружила спускающийся корабль в воздухе, все время наблюдала за ним, но из-за сильной пыльной бури высадить людей к кораблю с вертолетов долгое время не представлялось возможным.

Первый корабль «Союз» сегодня доставили самолетом Ан-12 на аэродром полигона и после беглого осмотра отправили в Москву. Надо признать, что оба «Союза» отлично выполнили программу полета. Старт, стыковка и ориентация «Союзов» отработаны надежно. Остаются кое-какие сомнения в надежности парашютной системы. Тут еще есть над чем подумать, особенно над запасным парашютом, который три раза рвался при испытаниях.

Д.Ф.Устинов в свое время дал распоряжение: «Независимо от результатов предстоящего полета двух кораблей «Союз» готовить еще два корабля для технологического полета». Тогда, при неясности обстановки, такое распоряжение было разумным, сейчас же оно может принести только вред и вызвать перенос пилотируемого полета на август. Я буду настаивать на пилотируемом полете на «Союзах» во второй половине июня. Думаю, что в данном случае моя позиция и позиция Мишина совпадут. Я предвижу, что Пономарев и Руденко, зная мнение Устинова, попытаются уговорить Вершинина не давать согласия на пилотируемый пуск в июне и выскажутся за продолжение технологических полетов. Космонавты будут за пилотируемый полет (в этом я уверен), и их надо будет поддержать.

21 апреля.

С утра около трех часов занимались вопросами организации поиска кораблей Л-1. Доклад о поиске на суше сделал полковник Лапочкин, а о поиске в водах Индийского и Тихого океанов — капитан второго ранга Дмитриев. Последний поднял целый ряд интересных вопросов. Дело в том, что наши моряки еще не имеют опыта обнаружения космических кораблей, да и средства их поиска (морские суда, самолеты, вертолеты, средства связи и многое другое) далеки от совершенства. Дмитриев высказался против подрыва кораблей в воздухе, если они будут садиться за пределами основных расчетных районов посадки. Все космонавты за предложение Дмитриева. Я тоже поддержал это предложение и обещал поставить вопрос об отключении АПО на Госкомиссии. Поддержали мы и мысль о необходимости проведения одного учения службы морского поиска совместно с космонавтами на Черном море и второго — в Индийском океане.

Сегодня прилетел из Москвы с группой своих помощников В.Н.Челомей, а часом позже из Евпатории прилетел В. П. Мишин. Прилетевший вместе с Мишиным полковник И.П.Ващенко доложил подробности работы экипажа Берегового и группы управления полетов «Союзов» в Евпатории. После удачного завершения полетов Керимов и Мишин собрали всех космонавтов, готовящихся к полету на «Союзах», и поставили перед ними вопрос: «Что дальше делать — идти ли на пилотируемый полет или надо продолжать технологические полеты?» Береговой, Волынов, Хрунов, Елисеев твердо высказались за пилотируемый полет, их поддержали все остальные космонавты. Керимов, Мишин, Черток и другие товарищи выступили с предложением осуществить пилотируемый полет в первой половине июня. Мишин поблагодарил космонавтов за хорошую работу и был очень доволен, что ребята высказались за пилотируемый полет.

За дни пребывания в Евпатории Мишин, по словам Ващенко, несколько раз, обращаясь к нему и космонавтам, говорил: «Теперь надо окончательно решить вопрос о составе экипажа, который полетит на «Союзе». Эта фраза волновала Берегового и всех космонавтов, она доказывала, что Мишин еще будет пытаться отстаивать кандидатуру Феоктистова на полет в качестве командира корабля. Я понимаю, что ему нелегко отказаться от этой мысли, но отказаться нужно. Я взял на себя всю ответственность и не готовлю к полету Феоктистова — в полет на двух «Союзах» (со стыковкой в космосе) во второй половине июня или первой половине июля пойдут Береговой, Волынов, Хрунов и Елисеев или их дублеры — Николаев, Шонин, Горбатко и Кубасов. Меня могут наказать за «самоуправство», но изменить состав экипажей никто уже не решится.

Сегодня запустили на орбиту очередную «Молнию-1». Телевизионные передачи через «Молнию-1» ведутся непрерывно, но для полной гарантии того, что они по какой-либо случайности не прекратятся в майские праздники, подняли в космос еще одну станцию.

22 апреля.

Провели заседание Госкомиссии. Разработчики систем и испытатели полигона доложили, что ракета УР-500К и корабль Л-1 подготовлены к старту. Мишин и Челомей подтвердили готовность и просили разрешения Госкомиссии осуществить пуск завтра в 2 часа 1 минуту 27 секунд. Решили: «Осуществить пуск корабля Л-1 для облета Луны точно в назначенное время».

Последним вопросом на Госкомиссии обсуждалось предложение Мишина: «Во всех случаях взрывать корабль Л-1, если не будет управляемого спуска». Мотивы этого предложения — боязнь, что корабль может попасть в руки американцев и они узнают «секреты» нашей радиоэлектроники. Я выступил против этого предложения. Мы имели всего одно возвращение корабля в атмосферу Земли со второй космической скоростью, это возвращение не было управляемым из-за отказа астроориентации, и корабль, снижавшийся по баллистической кривой, был взорван по настоянию Мишина. Сейчас Мишин предлагает взрывать все корабли в случае баллистического спуска, но такой спуск возможен (с большой вероятностью) и в полете пилотируемого корабля с экипажем на борту. После полета «Зонда-4» вероятность баллистического спуска составляет 1,0 (один из одного возможного); в идеальном случае (если в трех предстоящих беспилотных полетах Л-1 все три спуска корабля будут управляемыми) она составит 0,25, а если из трех спусков хотя бы один окажется неуправляемым, то такая вероятность возрастает до 0,5.

Мы еще почти ничего не знаем об условиях баллистического спуска со второй космической скоростью. Ясно только, что перегрузки и температура будут высокими, но выдержит ли корабль, и особенно экипаж, условия такого спуска и сработает ли система посадки? На этот вопрос может ответить только практика. На месте Мишина в интересах отработки кораблей Л-1 и Л-3 нужно было бы просить Госкомиссию специально провести хотя бы один баллистический спуск, а он наоборот настаивает на «незаконности» и малой вероятности такого спуска. Мишина поддержал один только его заместитель Шабаров. Челомей, Курушин, Кириллов и Гуровский отмолчались, а Лобов, Казаков, Юрышев, Бармин и другие товарищи поддержали меня.

Просто комедийно выглядела та часть выступления Мишина, где он (отвечая на мой вопрос: «Зачем же мы выслали десяток морских кораблей в Индийский океан и зачем вообще затратили более сотни миллионов рублей на создание морского поискового комплекса, если он совершенно не нужен?») сказал: «Я всегда был против посылки морских средств поиска в Индийский океан». Тут не вытерпел моряк Дмитриев, попросив слова, он доложил, что в феврале сего года был у Мишина и просил не посылать суда в Индийский океан, но тот отверг его просьбу и написал на ходатайстве ВМС: «К 23 апреля 1968 года выслать в запасный район посадки в Индийском океане 7—9 судов». После такой справки всем стало все ясно, а Мишин был вынужден красноречиво промолчать. Решили обсудить этот вопрос на специальном заседании. Даже Тюлин, будучи «дважды начальником» Мишина (как председатель Госкомиссии и как первый заместитель министра), вынужден был при широкой аудитории трижды высказать свое несогласие с его «идеями».

23 апреля.

Около часа ночи по местному времени все космонавты и специалисты ВВС выехали на 130-ю площадку, чтобы наблюдать за пуском ракеты УР-500К с кораблем Л-1. Я и генерал Карпов наблюдали пуск с 81-й площадки. Ночь была темная, звездная, прохладная...

Старт ракеты состоялся в точно назначенное время. До 260-й секунды полета все шло нормально, но после отсчета «260» внезапно исчез факел, хотя до включения третьей ступени оставалось еще 79 секунд. Было ясно, что произошла авария, поэтому я немедленно дал по телефону команду генералу Долгушину направить самолеты поиска в район Джезказгана, а сам поехал на вторую площадку для уточнения обстановки.

В 2 часа 50 минут по московскому доложили, что система аварийного спасения сработала, и корабль сел в 520 километрах от полигона (в 110 километрах восточнее Джезказгана). Место посадки было определено по пеленгам «Кругов» и баллистическими расчетами. На мой вопрос: «Слышат ли экипажи самолетов сигналы корабля?» — Долгушин ответил: «Два самолета Ил-14 и один вертолет Ми-4 находятся сейчас в районе приземления корабля, но пока не слышат его сигналов». Через несколько минут получили тревожный доклад от командира вертолета: «Корабль обнаружил, он горит». У нас были сомнения: командир вертолета мог принять за корабль вторую или третью ступень ракеты, которые должны были упасть недалеко от него (было еще темно, и такая ошибка была вполне возможной). Но вскоре генерал Кутасин подтвердил: «Да, объект горит».

Создали аварийную комиссию, в состав которой я включил от ВВС инженер-полковника Ващенко. Причина аварии в какой-то неисправности на борту корабля. Система безопасности корабля выдала сигнал «Авария», а по этому сигналу система безопасности носителя выключила двигатели второй ступени. Опять причина неудачи в плохой работе ЦКБЭМ, возглавляемого Мишиным. Это одиннадцатая неудача Мишина за два года. К носителю УР-500К в этом пуске (десятом по счету) нет никаких претензий, нас снова подвела автоматика. Меня все время преследует меткое слово С. П. Королева «заавтоматизировались».

В 16 часов Госкомиссия рассмотрела предварительные итоги расследования аварии. Все сходятся на том, что виновник происшествия — космический корабль и что наиболее вероятной причиной неудачного пуска является какой-то отказ в системе электропитания корабля.

Утром, примерно через час после рассвета, обнаружилась ошибка летчика — командира поискового вертолета: горел не корабль, а обломки ракеты. Корабль Л-1 сел отлично, все элементы его посадочной системы, кроме «Прибоя», сработали. К 15 часам вертолет Ми-6 доставил корабль в Джезказган, а завтра на самолете Ан-12 мы отправим его в Москву. Решили все расследования проводить в ЦКБЭМ под руководством Мишина и Челомея. По предложению Н. Н. Юрышева на очередном совещании рассмотрим анализ всех пусков ракеты УР-500К с кораблем Л-1. За три последние аварии ракеты УР-500К мы получили три очень удачных срабатывания САС, так что можно считать парашютную систему корабля Л-1 относительно надежной.

25 апреля. Москва.

Вчера я с группой товарищей на самолете Ил-18 прилетел в Орск. Год тому назад в 65 километрах восточнее Орска разбился космический корабль «Союз-1», при этом погиб космонавт В.М.Комаров. По договоренности с секретарем Оренбургского обкома партии и местными гражданскими и военными властями мы решили провести траурный митинг на месте гибели Комарова.

Из Орска на двух вертолетах мы вылетели в Адамовский район к месту проведения митинга. Со мной на вертолете летели Беляев, Попович, Быковский, Макаров и Карпов. За сорок лет полетов меня ни разу не страшила мысль разбиться. Но в этом полете на вертолете, когда рядом со мной сидели три летчика-космонавта, я почему-то чувствовал себя не совсем уверенно и каждую минуту ловил себя на жгучем желании побыстрее сесть на землю. В обстановке траура по Комарову и недавней гибели Гагарина мне не давала покоя мысль о возможных новых происшествиях с космонавтами, хотя я все время следил за каждым их шагом, как наседка за цыплятами, с той только разницей, что у наседки — цыплята, а у меня — «орлы», уследить за которыми неимоверно трудно.

Подлетая к району митинга, мы наблюдали на земле сотни автобусов, грузовых и легковых машин. В малонаселенной степи собралось более десяти тысяч человек, многие прошли пешком десятки километров, чтобы присутствовать на траурном митинге. На месте гибели Комарова установлен небольшой обелиск, поставлена ограда, внутри ограды посажены деревья. Рабочие совхоза имени Комарова любовно хранят память о космонавте.

На митинге, который открыл секретарь Адамовского райкома партии, от имени космонавтов выступил Павел Попович. Валентина Яковлевна Комарова, Беляев, Быковский и Попович посадили за оградой обелиска четыре березки. После митинга в совхозе состоялся поминальный обед... Я предлагал Валентине Яковлевне вместе с нами вернуться в Москву, но она попросила отправить ее в Уфу к своим родителям.

Через три часа полета мы были в Москве. На аэродроме Чкаловская полковник Масленников доложил мне о новом происшествии с космонавтом Матинченко. 19 и 21 апреля Матинченко был участником двух тяжелых автопроисшествий. Погиб мальчик шести лет и искалечены трое взрослых. Ведется расследование этих происшествий, но уже сейчас ясно, что оба происшествия — результат недисциплинированности и пьянки. Матинченко всегда мне казался человеком недостаточно организованным, и вот он показал свое истинное лицо.

26 апреля.

Более шести часов заседали у Л.В.Смирнова — слушали и обсуждали доклады председателей подкомиссий Правительственной аварийной комиссии по расследованию причин гибели Гагарина.

Докладывали Еремин, Мишук и Пстыго. Общее содержание докладов: причина гибели Гагарина и Серегина не установлена, наиболее вероятной причиной происшествия могло быть столкновение с шаром-зондом. Установлено, что материальная часть (самолет, двигатель и все оборудование) была в исправном состоянии до удара о землю, двигатель работал на оборотах 9000—10000. Найдены все основные узлы, приборы и оборудование, всего подобрано 92 процента сухого веса самолета. Подобрано только 20 процентов остекления фонарей кабин самолета — это обстоятельство наводит на мысль, что фонари могли быть разрушены в воздухе.

Воздушная обстановка в зоне «20» 27 марта 1968 года
с 10 часов 19 минут до 10 часов 45 минут
Примечания:1. Маршрут самолета «625» требует дополнительного уточнения, так как он по данным радиообмена и наблюдений оператора РЛС, восстановленных по памяти.
2. Траектория полета самолета «625», показанная на схеме после отметки 10:43, является предположительной.
3. Самолеты «631» и «632» в момент времени 10:43 находились уже в районе аэродрома Чкаловская.
Командир
экипажа
(позывной)
Тип
самолета
Время
взлета
Отметки времени
10:2710:30:1010:43
НДНДНД
Гагарин
Серегин
(«625)

Устенко
(«631»)

Есиков
(«632»)

Андреев
(«614»)

Борзов
(«116»)

Чайковский
(«128»)

УТИ
МиГ-15


МиГ-21


МиГ-21

УТИ
МиГ-15


Ан-22


Ан-24


10:19





10:20



10:22


10:30


10:33


4200





5000



3000


-


-


0





23



25


-


-


4200





5000



3000


Взлет


-


0





66



12


Взлет


-


4200





5000



5000


500


1600


0





30



18


57


14

10:27 – начало выполнения задания экипажем самолета «625»

10:30:10 - потеря радиосвязи после окончания выполнения задания

10:43 - исчезновение отметки на экране радиолокатора

Н - высота полета в метрах

Д - относительное удаление от самолета «625» в километрах

Генерал Еремин излишне много говорил о фактах отдельных нарушений в организации летной работы на аэродроме Чкаловская, которые к данному случаю отношения не имеют, но в потенции могут создавать предпосылки к летным происшествиям — отсутствие радиолокаторной проводки самолета Гагарина, одновременное нахождение в районе полета Гагарина трех других самолетов на 1000 метров выше и ниже УТИ МиГ-15, несколько усложненные метеоусловия (двухслойная облачность), отсутствие полетного листа. Надо признать, что эти и другие нарушения имели место при организации полетов 27 марта (виновны в этих нарушениях генералы Пушко и Кузнецов), но к катастрофе Гагарина они не имеют никакого отношения. О том, что в организации полетов на Чкаловской есть серьезные недостатки, отмечалось еще в решении ЦК КПСС в 1958 году. Это решение не выполнено из-за трудностей со штатной численностью и материальным обеспечением летных частей. Смирнов сказал: «Мы должны найти причину гибели Гагарина и решить, что надо сделать, чтобы резко поднять качество подготовки космонавтов и обеспечить для них более высокую безопасность».

Решили на 10—12 дней продлить работу подкомиссий, еще раз просмотреть и изучить летную обстановку 27 марта в период от 10 часов 30 минут 10 секунд до 10 часов 31 минуты 30 секунд, проанализировать организацию пусков шаров-зондов и особое внимание уделить изучению возможности столкновения самолета с шаром-зондом. По рекомендации Л. В. Смирнова постановили все вопросы реорганизации Центра, укрепления полка и расширения тренажной базы для подготовки космонавтов включить в решение ЦК КПСС.

27 апреля.

Был в ЦПК, провел первое официальное заседание Совета Центра. Речь шла о состоянии воинской дисциплины.

Утром полковники Шаталов и Ващенко проверили проведение физзарядки космонавтами и явку на службу всего личного состава Центра. Оказалось, что из семидесяти космонавтов на зарядку (как положено по расписанию, утвержденному начальником Центра) вышли только восемнадцать человек, причем среди них не было ни одного из летавших космонавтов. Командир первого отряда Николаев, его заместитель Леонов, командир второго отряда Титов и его заместитель Попович также отсутствовали на зарядке и не знали, как она прошла. С явкой на службу тоже плохо: десятки офицеров опаздывают к началу занятий.

В своем выступлении кроме этих недостатков я привел и другие факты (автопроисшествия с участием Поповича, безобразное поведение Матинченко, плохое исполнение Беляевым обязанностей начальника штаба группы ВВС на космодроме) и сделал вывод о том, что в Центре ослабла дисциплина, что руководящий состав Центра и летчики-космонавты нередко сами нарушают распорядок и воинскую дисциплину и не всегда служат примером поведения для подчиненных. Обвинение было тяжелым, но справедливым. Беляев, Леонов, Титов и другие вынуждены были признать справедливость моих упреков и обещали немедленно начать устранение имеющихся упущений.

Днем в Центр приехали руководители Владимирской области. Они привезли с собой проект обелиска на месте гибели Гагарина и Серегина, созданный группой ленинградских архитекторов, и просили высказать наше мнение по проекту. За проект обелиска решили ленинградцев поблагодарить, но окончательного решения по нему не принимать, имея в виду целесообразность объявления конкурса на создание памятника. Признали необходимым создать музей на месте катастрофы, посвященный последним дням жизни Гагарина и Серегина, а в районе города Покров (вблизи автострады Москва — Горький) построить музей Гагарина, отражающий достижения СССР в космосе.

29 апреля.

Рассказал Вершинину о совещании у Смирнова и несогласованности выступлений Еремина и Мишука в ходе расследования катастрофы. Главком обещал указать им на недопустимость несогласованных между подкомиссиями высказываний о причинах происшествия — правительству надо доложить о достоверных причинах катастрофы и плане мероприятий по развитию Центра подготовки космонавтов. Варианты, которые не будут поддержаны большинством членов комиссии, должны рассматриваться только как частные соображения.

Более часа беседовал с Терешковой. Первого мая она улетает в Париж во главе делегации Комитета советских женщин, которая должна принять участие в конгрессе женщин Франции. Просмотрели текст выступления Вали на конгрессе, немного поправили раздел о космосе, обсудили все возможные вопросы, которые могут быть заданы корреспондентами на космические темы.

Последнее время Терешкова выступала меньше обычного и поэтому чувствует себя несколько неуверенно. Я подбодрил ее и попросил вести себя так же уверенно, как это бывало в поездках со мной. Глубоко вздохнув, Валя призналась: «Николай Петрович, когда вы рядом, я чувствую себя как за каменной стеной, а без вас страшновато — я просто вся дрожу». При прощании Валя сказала, что завтра она едет в больницу за В. И. Гагариной, которую врачи решили отпустить на майские праздники к детям.

Позвонил Мишин и попросил поддержать его новое предложение: послать в полет на двух «Союзах» не четырех, а пятерых космонавтов, с тем чтобы из одного корабля в другой на орбите переходили не два, а один космонавт. Это неожиданное предложение меня просто ошеломило. Я сказал Мишину: «Это очень серьезный вопрос, с ходу я не берусь на него ответить». Попросил Мишина изложить цели, мотивы и детали этого предложения и дать нам два-три дня на обдумывание. Мишин сказал, что будет ждать нашего ответа до 6 мая.

Был у меня Герман Титов. Он доложил, что сегодня на физзарядке были все космонавты, опоздавших на занятия не было. Герман просил разрешения продать свою «Волгу» и купить «Москвич». Разрешил ему продать машину через комиссионный магазин.

30 апреля.

Говорил с Тюлиным — он ничего не знает о новом «мишинском кордебалете» (выражение Тюлина). Более года мы готовим по определенной программе экипажи для «Союзов», и за полтора-два месяца до полета вводить в состав экипажа новых людей и значительно менять программу полета, по-видимому, малооправданно. Боюсь, что это предложение опять как-то связано с попыткой навязать нам в полет К.П.Феоктистова уже не в роли командира корабля, а как члена экипажа.

Заезжала Терешкова за сувенирами для поездки. Валя рассказала мне, что Леонов зачем-то забрал у Валентины Ивановны дневник Гагарина. Я попросил Терешкову передать Валентине Ивановне мою настоятельную просьбу — немедленно вернуть дневник от Леонова и никому ничего не давать из записок и вещей Гагарина без совета со мной. Юра, оказывается, вел дневник. Об этом, по-видимому, от Леонова узнали Л. В. Смирнов и работники аппарата ЦК КПСС. Многим хотелось бы почитать дневник Гагарина, но прежде чем удовлетворить это любопытство, надо будет ознакомиться с ним самому.

Говорил с Леоновым. Я уже не раз указывал ему на излишнюю «разговорчивость», а сегодня посоветовал считать до пяти, прежде чем раскрыть рот. Леонов обиделся за совет, но, припертый фактами, вынужден был признать, что язык у него иногда опережает мысль.

27 апреля он «от имени командования» дал распоряжение космонавтам прямо с приема у министра обороны ехать всем в Чехословацкое посольство. Вечером в тот же день он был в больнице у Гагариной и бухнул ей: «Ты знаешь, Юру и Серегина обвиняют в том, что они выпивали перед полетом». На Валентину Ивановну такое заявление произвело удручающее впечатление, и она сказала: «Еще одно такое «товарищеское» сообщение, и я, наверное, перестану вас больше утруждать».

Для этого «товарищеского» сообщения у Леонова не было никаких оснований. Абсолютно точно установлено, что 26 и 27 марта ни Гагарин, ни Серегин не употребляли спиртного. 25 марта оба они присутствовали на 50-летии Крышкевича, но и в этот день почти ничего не пили. Серегин уже в девять вечера был у себя на квартире.

Эти строки я пишу, когда рабочий день фактически кончился — штаб затих, все разъехались. Предстоят три праздничных дня, а многие гражданские празднуют по шесть дней подряд. С введением двух выходных дней в неделю начались сплошные праздники, работать некогда — праздники мешают. Я работаю более 40 лет и никогда не чувствовал необходимости «гулять» два дня в неделю. Думаю, что мы поторопились с резким увеличением выходных дней и можем многое потерять в качестве работы и особенно в дисциплине труда и вопросах морали, быта, культуры населения. Занятость, труд — основное воспитывающее и организующее начало для каждого человека. Подавляющее число людей морально не подготовлено отдыхать два раза в неделю, и многим очень трудно найти себя в перманентном ничегонеделании.

далее
к началу
назад