В. Агапов, НК. 16 марта 1962 года ТАСС передал сообщение о произведенном в Советском Союзе запуске “очередного искусственного спутника Земли”. В этом сообщении спутник даже не получил собственного наименования (имя “Космос-1” он получил после запуска 6 апреля 1964, когда новый КА был назван в сообщении ТАСС “Космос-2”). Тогда немногие знали, что этим запуском открыло свою дорогу в космос еще одно отечественное конструкторское бюро — днепропетровское ОКБ-586 (впоследствии КБ “Южное”), руководимое Михаилом Кузьмичом Янгелем. Запуск был осуществлен ракетой-носителем 63С1, созданным в том же ОКБ. Маленький (во всех отношениях) “Космос-1” проложил большую дорогу для множества различных отечественных космических аппаратов, называемых “спутниками серии “Космос”. И первыми среди более чем 2300 “Космосов” были днепропетровские ДСы. ДС — это и есть днепропетровский спутник”. Многочисленному семейству ДС'ов до сих пор не было посвящено ни одной публикации (не считая описаний результатов научных экспериментов, проведенных на борту КА). И хотя в рамках короткого рассказа невозможно описать все, что связано с этими интересными аппаратами, автор рискнул вынести на суд читателей краткий обзор посвященный этой доселе подробно не исследованной страничке отечественной космонавтики.

Путь к запуску первого “Космоса” был нелегким. До 1960 года янгелевское КБ занималось преимущественно боевой тематикой, хотя проектно-поисковые работы по созданию ракеты-носителя для запуска спутников на базе боевой ракеты Р-12 начались еще в январе-марте 1957 г. К апрелю 1960 г. был разработан эскизный проект ракеты-носителя 63С1, а 8 августа подписано постановление ЦК КПСС и СМ СССР “О создании ракеты-носителя 63С1 на базе боевой ракеты Р-12, разработке и запуске 10 малых ИСЗ”. Для запусков будущей РН на полигоне в Капустином Яре была построена экспериментальная шахтная пусковая установка (ШПУ) “Маяк-2”.

Первый космический аппарат, созданный в Днепропетровске, ДС-1 №1, весил всего 160 кг. Он играл роль своеобразного “первого спутника” для нового носителя и предназначался, в основном, для подтверждения заданных тактико-технических характеристик РН, а также проверки работоспособности новой бортовой аппаратуры в условиях космического пространства. Однако первому ДС'у не суждено было побывать в космосе. 27 октября 1961 года при первом пуске РН 63С1 произошел отказ одного из приборов системы регулирования кажущейся скорости вследствие вибраций на шахтном участке полета. В результате спутник со второй ступенью упали в 385 км от старта. Вибрации с последующим отказом командного прибора были вызваны угловыми колебаниями ракеты с частотой колебания жидкости в баках вследствие неправильно выбранных параметров автомата стабилизации. Многие читатели НК из предыдущих публикаций, наверное, знают, что подобная участь постигла в 1958 г. носитель 8К72 при первых трех попытках запуска аппаратов Е-1 к Луне. Тогда с причиной возникновения резонансных колебаний разобрались — добавление еще одной ступени к ракете-носителю вызывало изменения частоты колебаний в полете для РН в целом. Но для корректного учета (не говорю — точного, т.к. абсолютно точный учет колебаний носителя и его отдельных элементов в полете практически невозможно произвести и в настоящее время, но на практике такой точный учет в основном и не требуется) этого эффекта при проведении проектировочных работ по новым носителям и боевым ракетам потребовались годы фундаментальных математических исследований (достаточно вспомнить, какая в те годы была вычислительная техника и какое математическое моделирование можно было провести с ее помощью!). Так что конструкторам приходилось на первых порах искать выход методом проб и ошибок, иногда даже ценой потери носителя с полезной нагрузкой.

ДС-1 №2 тоже оказался невезучим. 21 декабря 1961 года на отметке 353,8 сек от старта произошло преждевременное выключение двигателя второй ступени вследствие выработки горючего. Неискушенный читатель спросит — как же так, неужели не могли налить столько, сколько нужно? Но вопрос с заправкой ракеты топливом тоже не простой. Ведь для того, чтобы и окислителя, и горючего хватило для выполнения программы полета необходимо правильно учесть изменения внешних условий (температуры, давления и т.п.), которые, в свою очередь, приводят к изменению состояния топлива в баках. В тот раз при расчете доз заправки не был учтен факт прогрева окислителя в баках во время полета...

И вот, наконец, долгожданный для всего янгелевского коллектива день настал.

16 марта 1962 года ракетой-носителем 63С1 №6ЛК был произведен запуск КА ДС-2 №1. Этот спутник был еще легче, чем его погибшие предшественники — всего 47 кг. Он практически не был оснащен никакой специальной аппаратурой. Но установленная на борту многоканальная когеррентная радиостанция “Маяк”, излучавшая на частотах 20.003, 20.005, 90.018 и 90.0255 Мгц, позволила провести важные исследования. Прием этих частот специально разработанными наземными устройствами позволил весьма детально изучать структуру ионосферы и ее интегральные свойства вдоль орбиты, а также на пути прохождения сигнала между точкой наблюдателя и излучателем. Оказалось возможным исследовать временную, широтную и долготную изменчивость ионосферы, угол рефракции радиоволн и электронную концентрацию через 1-2 км. Были обнаружены неоднородности ионосферы в горизонтальном направлении, связанные с изменением локального значения электронной концентрации. Подобные данные о структуре ионосферы в то время отсутствовали.

Научные исследования околоземного космического пространства были продолжены другими аппаратами, имевшими специальную аппаратуру для изучения тех или иных явлений, сред и т.п.

КА “Космос-8” (ДС-К-8 №1) стал первым специализированным аппаратом для исследования метеорного вещества в околоземном космическом пространстве. И хотя датчики, регистрировавшие микрометеориты, устанавливались практически на всех первых ИСЗ, ДС-К-8 был единственным аппаратом, запущенным исключительно для сбора информации с целью оценки метеорной опасности на высотах 250-600 км. Использование этой информации при проектировании КА, в первую очередь пилотируемых, крайне необходимо для правильного выбора конструкционных материалов, обеспечивающих защиту КА. Разработка научной аппаратуры была проведена отделом №11 ОПМ АН СССР (ныне Институт прикладной математики (ИПМ) им. М.В.Келдыша РАН). К сожалению, из-за ненормальной работы системы терморегулирования (СТР) КА перегрелся и прекратил работу всего лишь через пять суток после запуска.

В 1962-63 гг. было разработано еще 2 научных ИСЗ — ДС-МГ и ДС-МТ. ДСМТ предназначался для исследования вариаций интенсивности космических лучей, а ДС-МГ — для исследования магнитного поля Земли, разработка научной аппаратуры для этих КА была проведена Якутским филиалом АН СССР и отделом №11 ОПМ. Однако и их полеты не прошли без замечаний. Из-за неустойчивой работы аппаратуры телеметрической системы “Трал-П” оба КА ДС-МГ смогли лишь частично выполнить программу полета, проработав около двух недель каждый. Первый ДС-МТ погиб при аварии РН, у второго аппаратура “Трал” отказала еще на участке выведения и данные, получаемые приборами невозможно было сбросить на Землю, и только третий ДС-МТ — “Космос-56” полностью выполнил свою программу. “Космос-56” стал первым КА, запущенным носителем 63С1 из новой ШПУ типа 8П763П (“Двина”). ШПУ этого типа были построены на основании приказа ГКОТ от 14 июня 1960 г. и использовались для пуска боевых Р-12У. В дальнейшем все запуски КА серии ДС носителями 63С1 и 11К63 из Капустина Яра осуществлялись из двух ШПУ этого типа расположенных на площадке 86. Для запуска РН 11К63 из Плесецка на площадке 133 была создана наземная ПУ “Радуга”

В 1963 г. в ОКБ-586 был разработай эскизный проект унифицированного ИСЗ (модификации ДС-У1 и ДС-У2) в составе комплекса 63С1. Этот проект предусматривал создание типовых космических аппаратов, имеющих общую базовую конструкцию (корпус, служебные системы и т.п ), но различный состав научной аппаратуры. В том же году специальная экспертная комиссия под председательством М. В. Келдыша рассмотрела и одобрила представленный проект.

С помощью аппаратов модификаций ДС-У1 и ДС-У2 был проведен большой объем научных исследований в различных областях. Это и всевозможные исследования параметров атмосферы и их связи с солнечной активностью (ДСУ1-А, ДС-У1-Г ДС-У2-ГК, ДС-У2-ГКА), гелиофизические исследования (ДС-У2— ГФ), изучение ионосферы и ее влияния на прохождение радиоволн (ДС-У1-ИК, ДС-У2-И, ДС-У2-ИК, ДС-У2-ИП), исследование потоков заряженных частиц различных энергий и всплесков космического излучения в разных спектральных диапазонах (ДС-У1-Р, ДС-У1-Я, ДС-У2-Д, ДС-У2-К), изучение магнитного поля Земли (ДС-У2-МГ) и др. Вес КА серий ДС-У1 и ДС-У2 составлял от 230 до 310 кг, а срок активного существования — от полутора-двух (У1-А, У1-Г, У1-ИК, У1-Р, У2-ГК, У2-МГ, У2-МТ) до четырех-шести (У2-ГКА, У2-ГФ, У2-Д, У2-И, У2-ИП, У2-МП) месяцев.

Первые данные наблюдений, полученные со спутников типа “ДС”, были обнародованы на 7-м международном симпозиуме КОСПАР, проходившем в мае 1964 г. во Флоренции. Результаты обработки этих данных опубликованы в журналах Космические исследования”, “Известия АН СССР. Физика атмосферы и океана” “Геомагнетизм и аэрономия”, “Доклады АН СССР” и др. Координацией подготовки и проведения научных экспериментов на отечественных ИСЗ до 1965г. занимался специальный отдел в составе ОПМ АН СССР. В 1965 г. этот отдел был выделен из состава ОПМ и преобразован в специальный Институт космических исследований (ИКИ) АН СССР, который до настоящего играет роль головного учреждения в рамках Академии Наук в части координации всех научных исследований на специализированных космических аппаратах научного назначения, включая как околоземные, так и межпланетные.

Еще один интересный проект был осуществлен в рамках исследования динамики движения космического аппарата с аэродинамической системой стабилизации. Теоретическая проработка возможности использования аэродинамической системы стабилизации на малых КА и динамики движения таких КА была проведена в отделе №5 ОПМ АН СССР еще в 1964-65 гг., а в 1967 г. был осуществлен запуск КА “Космос-149” (ДС-МО №1), известного также под названием “Космическая стрела”. Это был первый в мире ИСЗ с аэродинамическими органами ориентации и стабилизации. Кроме отработки новой системы ориентации и стабилизации, на “Космосе-149” проводились измерения уходящей радиации, по результатам которых определялась температура подстилающей поверхности.

К середине 1964 г. в ОКБ-586 был разработан эскизный проект нового унифицированного КА типа ДС-У3, ставшего базовым при создании КА ДС-У3-ИК и ДС-У3-С для исследования Солнца. С запуском 14 октября 1969 г. ИСЗ ДС-У3-ИК №1, известного как “Интеркосмос-1”, советская космонавтика вошла в эру международного сотрудничества в космосе. С этого момента на многих отечественных КА устанавливалась аппаратура других стран. Кроме того, были разработаны специализированные КА по программам международного сотрудничества. Среди ДС'ов это был ДС-У2-ГКА (“Ореол-1” и “Ореол-2”), созданный в рамках совместной советско-французской программы

“Аркад” при непосредственном участии как советских специалистов, так и сотрудников французского Центра по изучению космического излучения (г. Тулуза, впоследствии преобразован в CNES).

В наше время российским ученым остается только мечтать о такой интенсивной научной космической программе, которая осуществлялась в Советском Союзе в 60х-70х гг., в том числе и с помощью ИСЗ серий “ДС”.

К концу 1964 г. был разработан предэскизный проект унифицированного ИСЗ ДС-4 со спасаемой капсулой. В рамках этого проекта предполагалось создание КА типа ДС-У4-Т (технологический) и ДС-У4-Б (биологический). В 1965 г. днепропетровцы предложили проект еще одного унифицированного ИСЗ — ДСУ5, способного совершать периодические коррекции орбиты. Изготовление унифицированных спутников ДС-У4 и ДС-У5, наряду с ИСЗ других типов, было даже предусмотрено в приказе С.А.Афанасьева, возглавлявшего Министерство общего машиностроения (MOM), от 22 июня 1965 г. (само министерство было образовано в январе того же года в результате реорганизации Государственного комитета по оборонной технике — ГКОТ). Однако, ни один из ИСЗ этих серий так и не был выведен на орбиту.

Рассказывая о малых спутниках серий ДС, невозможно обойти стороной тот вклад, который они внесли в дело укрепления обороноспособности страны. Уже в 1962 году на орбиту был выведен первый военно-экспериментальный ИСЗ ДС-П1 №1 (“Космос-6”), предназначенный для проведения экспериментов с создаваемыми наземными РЛС противоракетной обороны (ПРО). Впоследствии этот ИСЗ был использован в качестве базовой модели при разработке штатных ИСЗ юстировки РЛС ПКО и ПРО (ДС-П1-И) и юстировки РЛС ПВО и контроля космического пространства (ККП) (ДС-П1-Ю).

Первые юстировочные аппараты ДС-П1-Ю начали запускаться в 1964 г. одновременно с началом развертывания частей системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), а в 1968 г. комплекс в составе РН 11К63, КА 11Ф618 ДС-П1-Ю и СК 11П863 “Радуга” был принят на вооружение Советской Армии. В 1968 году КА ДС-П1-Ю использовался для юстировки первых РЛС системы контроля космического пространства типа “Днестр”. В зависимости от типа орбиты, на которую производился запуск, масса КА составляла от 189.8 до 243.5 кг. Всего с 30.07.1964 по 26.08.1976 было осуществлено 79 запусков ИСЗ ДС-П1-Ю, 7 из которых закончились авариями на участке выведения.

Запуски ИСЗ типа ДС-П1-И начались в 1966 из Капустина Яра. Это был единственный пуск КА этой серии, проведенный не из Плесецка. Всего же с 25.01.1966 по 18.06.1977 было осуществлено 19 запусков КА этой серии, причем один закончился аварией РН на активном участке. ДС-П1-И стабилизировался на орбите вращением, а его масса составляла от 193 до 201 кг. В 1970 г. КА 11Ф620 ДС-П1-И был принят Министерством обороны СССР в эксплуатацию.

Оба КА, ДС-П1-Ю и ДС-П1-И, эксплуатировались до момента принятия на вооружения других котировочных ИСЗ, также разработанных в Днепропетровске. Но это были уже КА другого поколения и не относились к серии ДС, а их описание — тема для отдельного рассказа.

Еще одна из модификаций ИСЗ ДС-П1 — КА ДС-П1-М, использовалась в 1971-72 гг. в качестве мишени при проведении испытаний отечественного КА-перехватчика “ИС”, разработанного в ОКБ-52 В.Н.Челомея. В отличие от первых мишеней типа И-2М, разработанных в том же ОКБ-52 и выводившихся на орбиту носителями 11К67 и 11К69 (днепропетровскими!), ДС-П1-М были более легкими (около 600 кг) аппаратами и запускались РН 11К65М “Космос-3М”, также созданной янгелевским ОКБ. Следует отметить, что многие из ИСЗ серий ДС-У2 и ДС-У3 также выводились на орбиту носителем 11К65М.

Среди других экспериментальных ИСЗ следует отметить КА ДС-А1 и ДСУ2-М, относящихся к аппаратам так называемого “двойного назначения”, т.е. использовавшихся как в интересах науки, так и для решения военно-прикладных вопросов (впрочем, тоже научных, но специфической направленности). Аппараты ДС-А1 весом от 210 до 260 кг использовались для исследования излучений, возникающих при проведении ядерных взрывов на больших высотах, а также для исследования искусственных (возникающих при подобных взрывах) и естественных радиационных поясов, их влияния на функционирование бортовой аппаратуры КА. Фактически, результаты, полученные с помощью КА ДС-А1 можно использовать при разработке аппаратуры обнаружения ядерных взрывов из космоса. В США подобная аппаратура отрабатывалась в 1963-64 гг. на КА типа “Вела Хоутел”, работавших на гораздо более высоких околокруговых орбитах высотой порядка 110 тыс км.

На КА ДС-У2-М были проведены эксперименты по установлению квантового стандарта частоты.

Наконец, нельзя не сказать (даже в столь кратком обзоре) о том, что по результатам обработки измерений, полученных при проведении радиоконтроля орбиты (РКО) подавляющего большинства ИСЗ серий “ДС” в 1961-78 гг., были уточнены данные о торможении КА в атмосфере. Эти данные были использованы для построения первой отечественной динамической (с учетом вариаций солнечной и геомагнитной активности) модели плотности верхней (120-1500 км) атмосферы Земли, используемой для баллистического обеспечения полетов ИСЗ. На основании этой модели был разработан ГОСТ 22721-77, а затем 25645.115— 84. Эта модель в настоящее время используется во всех отечественных баллистических центрах (153 ГИЦИУ ВКС, 50 ЦНИИ КС, ЦНИИМаш, ИПМ им. М.В.Келдыша РАН) при проведении работ по баллистико-навигационному обеспечению полетов всех типов КА.

Завершая рассказ о “днепропетровских спутниках”, хочется отметить, что, к сожалению, по прошествии лет (а в этом году исполнится не только 35 лет со дня запуска первого из ДС'ов, но и 20 лет со дня запуска последнего) остается все меньше информации об этой интересной страничке отечественной космонавтики, все сложнее ее разыскать. Поэтому автор будет благодарен всем читателям, которые могли бы добавить штрихи к портрету этого немаленького и очень интересного семейства “днепропетровских спутников”, созданного трудом большого коллектива высококвалифицированных специалистов. Хотелось бы, чтобы эти интересные страницы заняли в истории космонавтики (и не только отечественной) достойное место.

В таблицах, предлагаемых вниманию читателей, представлена краткая информация о назначении КА серий “ДС”, а также полный перечень всех запусков, проведенных в рамках этой программы. Все критические замечания, дополнения, исправления и пожелания будут восприняты с благодарностью.

Примечание: в графе “Назначение” в фигурных скобках указаны дополнительные задачи выполнявшиеся спутниками.

* В течение 1995-1996 г. 135 молодых ученых Индийской организации космических исследований (ISRO) перешли в частный сектор или в зарубежные компании, где платят значительно больше. Вследствие этого уже были случаи задержки важных работ, заявила парламентская комиссия по науке, технологии и охране окружающей среды. Президент ISRO д-р Кришнасвами Кастуриранган уже заявил, что в 9-й пятилетке на индийскую космическую программу будет выделено 1100 млрд рупий против 316 млрд в текущей восьмой.

СОДЕРЖАНИЕ ТАБЛИЦЫ.

Графа 1 — официальное наименование КА (К — Космос, ИК — Интеркосмос)

Графа 2 — серийный (летный) номер КА данного типа

Графа 3 — дата запуска

Графа 4 — время запуска, ДМ В

Графа 5 — полигон запуска (КЯ — Капустин Яр, Пл — Плесецк)

Графа 6 — площадка запуска

Графа 7 — номер ПУ

Графа 8 — тип РН

Графы 9-12 — официально объявленные в сообщении ТАСС параметры орбиты выведения или комментарий при неудачном пуске

Графа 13 -дата прекращения работы КА

Литература:

1. “Днепропетровский ракетно-космический центр”. Краткий очерк становления и развития. — Днепропетровск, ПО ЮМЗ — КБЮ, 1994.

2. “Успехи Советского Союза в исследовании космического пространства. Второе космическое десятилетие: 1967 — 1977.” — М., Наука, 1978.

3. Вотинцев Ю.В. “Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы”. — Военно-исторический журнал, №№8-11 — М.. 1993 г.

4. Сообщения ТАСС о запуске ИСЗ, проведенных в Советском Союзе, 1962 — 1977 гг.

5. Ежегодник Большой Советской Энциклопедии. Выпуски 1963 — 1978 гг.

6. Космонавтика. Энциклопедия. — М., 1985.

КАЛЕНДАРЬ ПАМЯТНЫХ ДАТ 85 лет назад 23 марта 1912 г. родился Вернер фон Браун (1912-1977), выдающийся германский и американский конструктор ракетной и космической техники. 75 лет назад 10 марта 1922 г. родился Александр Дмитриевич Конопатов, советский ученый и конструктор ЖРД в 1965-1993 гг. — руководитель воронежского КБ “Химавтоматика”. 14 марта 1922 г родился Александр Александрович Курушин, советский военачальник, в 1965-1973 гг начальник 5-го Научно-исследовательского испытательного полигона Байконур. 70 лет назад 12 марта 1927 г. родился Дмитрий Алексеевич Полухин (1927-1993), советский конструктор и организатор ракетно-космической техники, в 1973-1993 — начальник КБ “Салют”. 16 марта 1927 г родился Владимир Михайлович Комаров, летчик-космонавт СССР; Дважды Герой Советского Союза, командир космических кораблей “Восход” и “Союз-1”, погибший 24 апреля 1967 г при возвращении из второго космического полета. 65 лет назад 15 марта 1932 года родился астронавт 3-го набора NASA США (1963 г.) Алан ЛаВерн Бин. Бин совершил два космических полета — на Луну в качестве пилота лунного модуля корабля “Apollo 12” и на станции “Skylab” в качестве командира второго экипажа. 16 марта 1932 года родился астронавт 3-го набора NASA США (1963 г.) Ронни Уолтер Каннингэм. Совершил один космический полет в качестве пилота корабля “Apollo 7”. 50 лет назад 15 марта 1947 года родилась бывший космонавт-исследователь ИМБП Лариса Григорьевна Пожарская. 40 лет назад 18 марта 1957 года родился астронавт Европейского космического агентства, гражданин Швеции Кристер Фуглесанг. 35 лет назад 16 марта 1962 года в 14:59 ДМВ с экспериментального стартового комплекса “Маяк-2” полигона Капустин Яр был выполнен первый успешный пуск РН 63С1 со спутником ДС-2. При запуске спутник не получил официального наименования — в выпущенном 17 марта Сообщении ТАСС было лишь сказано что “произведен очередной запуск искусственного спутника Земли”. “Космос-1”, как он был назван задним числом, стал родоначальником обширнейшего семейства научных, прикладных и военных КА известных как спутники серии “Космос”. 16 марта 1962 г, со стартового комплекса станции ВВС “Мыс Канаверал” был выполнен первый спытательный пуск МБР “Titan 2”. Пуск прошел успешно. В 1964-1966 двенадцать ракет “Titan 2” были спользованы в качестве носителей кораблей “Gemini”, а в настоящее время, после снятия с боевого дежурства, используются для запусков военных ИСЗ США. 30 лет назад 10 марта 1967 года с 81-й площадки полигона Байконур был выполнен первый пуск РН 8К82К (УР-500К) “Протон-К” с разгонным блоком Д (11С824) и упрощенным лунным облетным кораблем 7К-Л1П №2П. Аппарат, получивший официальное обозначение “Космос-146” получил в результате второго включения блока Д вторую космическую скорость. Началась экспериментальная отработка советского корабля для пилотируемого облета Луны. 16 марта 1967 года в 20:30 ДМВ с 1-й пусковой установки 133-й площадки полигона Плесецк был выполнен первый на этом космодроме пуск РН 11К63 “Космос-2” со спутником ДС-П1-И “Космос-148”, предназначенным для юстировки радиолокационных станций противоракетной и противокосмической обороны. 21 марта 1967 года в 13:07 ДМВ с 1-й пусковой установки 86-й площадки полигона Капустин Яр выполнен пуск РН 11К63 со спутником ДС-МО “Космос-149” (“Космическая стрела”), оснащенным экспериментальной аэродинамической системой стабилизации. Помимо испытаний системы стабилизации, “Космос-149” предназначался для проведения поисковых экспериментов по изучению атмосферы с использованием двух трехканальных телефотометров, инфракрасного радиометра, прибора радиационного баланса и вспомогательной телевизионной системы. 25 лет назад 11 марта 1972 года с Западного ракетного и космического центра США ракетой “Delta” №88 был запущен западноевропейский исследовательский КА TD-1A массой 472 кг, предназначенный для исследования галактического и внегалактического излучения, а также гамма— и рентгеновского излучения Солнца. 22 марта 1972 года состоялся первый официальный набор в отряд космонавтов Института медико-биологических проблем. 5 лет назад 17 марта 1992 г. 11-я основная экспедиция на комплекс “Мир” в составе Александра Викторенко и Александра Калери стартовала на корабле “Союз ТМ-14”. Это был первый космический экипаж, отправившийся в полет под российским флагом. Клаус-Дитрих Фладе, космонавт-исследователь “Союза ТМ-14”, выполнил восьмисуточный полет по германской программе “Mir 92”.

(Подготовлены В.Молчановым, И.Марининым и И.Лисовым)

Джим Хэлселл родился 29 сентября 1956 года в г.Монро, штат Луизиана, но считает своим родным соседний Вест-Монро.

Здесь в 1974 году он окончил среднюю школу. В мае 1978 года в Академии Военно-воздушных сил США в Колорадо-Спрингс он стал бакалавром машиностроения.

Через год Хэлселл завершил летную подготовку на авиабазе Коламбас в штате Миссиссиппи. С 1980 по 1981 год он служил летчиком в 474-м крыле тактических истребителей на авиабазе Неллис в Неваде, летал на F-4D и был допущен к доставке как обычных, так и ядерных вооружений. В 1981 году Джеймс Хэлселл окончил школу офицеров. Следующие три года он служил в 347-м крыле тактических истребителей на авиабазе Муди в Джорджии, где был командиром звена, летчиком-инструктором, командиром штурмовой группы и руководителем отделения по оценкам и стандартизации эскадрильи. Он освоил все виды тактики и операций на самолетах F-4E по поражению воздушных и наземных целей, включая ядерные и электронно-оптические вооружения.

В мае 1983 года в Тройском университете (штат Алабама) Хэлселл защитил степень магистра по управлению. В 1984-1985 годах он продолжил свое образование в Технологическом институте ВВС на авиабазе Райт-Пэттерсон в штате Огайо. Его диссертация, поддерживаемая Отделением систем экипажа Космического центра Джонсона NASA, состояла в разработке прототипа космического спасательного аппарата с использованием существующего оборудования. В декабре 1985 года ему была присвоена степень магистра наук по космическим операциям. В 1986 году Джим Хэлселл обучался в школе летчиков-испытателей ВВС США на авиабазе Эдвардс в Калифорнии. Окончив ее первым в выпуске с премией Литена-Титтла, Хэлселл был оставлен на базе Эдвардс летчиком-испытателем на самолетах F-4 6512-й испытательной эскадрильи. Затем он был переведен в комбинированную испытательную группу самолетов F-16. В 1989 году Хэлселл начал испытательные полеты на разведывательном самолете SR-71 “Blackbird”.

В военно-воздушных силах Хэлселл имеет квалификацию старшего летчика. На 1995 г. он имеет напет около 3000 часов, пилотировал многие самолеты, включая F-4, Т-38, Т-37, Т-39, F-18 F-16, А-4, С-130, Р-3, Е-3С С-141, Т-43, А-37, КС-135, SR-71, TR-1, F-15, А-7, С-172, С-150, РА-128, “Citabria”, “Tomohawk”, C-137, C-175, F-106, F-104, а также несколько типов планеров.

Майор ВВС Хэлселл был отобран NASA кандидатом в 13-ю группу астронавтов в январе 1990 года. В июле 1991 года он закончил общекосмическую подготовку с квалификацией пилота шаттла.

Затем Хэлселл работал в отделении обеспечения миссий Отдела астронавтов NASA и был капкомом в Центре управления. Он был затем назначен в группу поддержки персонала, которая помогает готовить шаттлы к полетам в Космическом центре имени Кеннеди.

1-й космический полет Хэлселл совершил в качестве пилота МТКК “Колумбия” по программе STS-65 с Международной микрогравитационной лабораторией IML-2 на борту с 8 по 23 июля 1994 г. Продолжительность полета составила 14 сут 17 час 55 мин 01 сек.

2 сентября 1994 г. Хэлселл был назначен пилотом и совершил полет 12-20 ноября 1995г на борту “Атлантиса” по программе STS-74 во время которого была выполнена 2-я стыковка с “Миром” и доставка на орбиту Стыковочного модуля. Длительность полета составила 8 сут 04 час 30 мин 44 сек.

По состоянию на июль 1996 Хэлселл работал в отделении обеспечения полетов NASA. 31 мая 1996 г. он был объявлен командиром миссии STS-83.

Хэлселл награжден медалью МО США “За особые заслуги” (1995), медалью “За высокие заслуги в воинской службе” (1996), медалью NASA “За космический полет” (1995). Он также имеет различные авиационные награды.

Хэлселл является членом Ассоциации летчиков-испытателей.

Джим Хэлселл — шатен с карими глазами. Его рост 188 см и вес 79 кг.

Он увлекается обычными и водными лыжами, полетами на легких самолетах, бегом и физическими упражнениями, рэкетболом, подводным плаванием, гольфом и чтением.

Хэлселл холост. Его родители Дон и Джин Хэлселл проживают в Вест-Монро, штат Луизиана.

Сьюзен родилась 24 октября 1961 в г.Огаста, штат Джорджия. В 1979 она закончила среднюю школу “Уолнат-Хилл” в г.Нэтик, штат Массачусеттс. Через три года, в 1982, Сьюзен стала бакалавром авиационной техники Университета Эмбри-Риддл. Еще через три года (1985) она стала магистром авиакосмической техники в Технологическом институте Джорджии.

После окончания института Стилл работала руководителем проекта аэродинамической трубы в “Lockheed Corp.” В 1985 она пришла служить во флот, а в 1987 зачислена в военно-морскую авиацию. Стилл была отобрана летчиком-инструктором на самолет TA-J “Skyhawk”. Позже она летала на ЕА-6А “Electric Intruder” в 33-й тактической эскадрилье радиоэлектронной борьбы в Ки-Уэст, Флориде. После окончания Школы летчиков-испытателей она прошла первоначальную подготовку для полетов на самолете F-14 “Tomcat” в 101-м авиационной эскадрилье в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния.

Стилл имеет около 2000 часов налета на более чем 30 различных типах самолетов.

8 декабря 1994 г. Стилл была набрана кандидатом в 15-ю группу астронавтов NASA в качестве пилота. В марте 1995 она пришла в Космический центр имени Джонсона и начала общекосмическую подготовку. В июне 1996 она закончила ОКП и получила квалификацию пилота.

Параллельно с окончанием ОКП Стилл работала в Отделении эксплуатации корабля и его систем Отдела астронавтов NASA, и уже 31 мая 1996 г. была названа пилотом экипажа STS-83.

Стилл награждена Военно-морской благодарственной медалью, медалью ВМС “За достижения” и медалью “За службу в национальной обороне”, а также других наград.

Сьюзен является членом Ассоциации военно-морской авиации.

Она увлекается триатлоном, военными искусствами, играет на пианино.

Сьюзен — блондинка с карими глазами, рост 168 см, вес 54.5 кг.

Ее мать Джин Энн Бато Стилл умерла. Отец Джо Стилл с мачехой Сью проживают в г.Мартинес, Джорджия.

Дженис Восс родилась 8 октября 1956 года в г.Саут-Бенд в Индиане, но считает своим родным городом Рокфорд в штате Иллинойс.

В 1972 г. она закончила региональную среднюю школу “Миннечог” в Вилбрэхэме, штат Массачусеттс. Через три года, в декабре 1975, она получила степень бакалавра технических наук в Университете Пёрдью. Во время обучения в этом университете Дженис заочно проходила курс обучения в Университете Оклахомы. Тогда же, в 1973-75 она была студенткой совместного обучения в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне. Там, в Директорате технических разработок, она занималась моделированием на компьютерах.

В сентябре 1977 в Массачусеттском технологическом институте Дженис Восс защитила степень магистра по электротехнике. После этого она вернулась в Центр имени Джонсона, где в течение года была инструктором экипажей, обучая их действиям по навигации во время схода с орбиты.

С августа 1978 по январь 1979 года она изучала физику и астрономию в Университете Раиса. В феврале 1987 Восс защитила степень доктора наук в области аэронавтики и астронавтики в Массачусеттском технологическом институте. Ее диссертация называлась “Определение реального времени больших космических структур”. За период обучения Дженис получила три именные стипендии.

Затем она стала работать в корпорации “Orbital Sciences Corp.” в Хьюстоне, где руководила летной интеграцией и обеспечением летных операций, среди прочего, межорбитальной ступени TOS, которая была впоследствии использована для запусков AMС “Mars Observer” на РН “Titan 34D” и спутника ACTS с шаттла.

Дженис Восс имеет права частного пилота и на самолетах “Cessna-150”, “Cessna-172”, “Cessna-182” и “Bellanca Citabria” налетала 354 часа Позже, став астронавтом, она стала летать и на самолетах Т-38 “Talon”.

Дж. Восс была отобрана кандидатом в 13-ю группу астронавтов NASA в январе 1990 г. В июле 1991 г. она закончила общекосмическую подготовку и получила квалификацию специалиста полета.

Затем она занималась программой работ на “Спейслэбах” и “Спейсхэбах” в Отделении разработки миссий Отдела астронавтов. 21 февраля 1992 г. Дженис была названа специалистом полета экипажа STS-57.

Свой 1-й космический полет Дженис Восс совершила в качестве специалиста полета на “Индеворе” по программе STS-57 с 21 июня по 1 июля 1993. Она управляла манипулятором во время выхода в открытый космос астронавтов Лоу и Уайзоффа. Длительность полета составила 9 сут 23 час 44 мин 54 сек.

8 сентября 1993 г. NASA объявило Дж. Восс членом экипажа STS-63. 2-й космический полет Дженис Восс совершила тоже в качестве специалиста полета на “Дискавери” по программе STS-63 с 3 по 11 февраля 1995. Во время этого полета было впервые выполнено сближение шаттла с “Миром” до 10 метров. В экипаже был российский космонавт Владимир Титов. Длительность полета: 8 сут 06 час 28 мин 15 сек.

После полета Восс работала в Отделении оперативного планирования Отдела астронавтов NASA.

16 января 1996 г. она была назначена руководителем работ с полезной нагрузкой для полета на “Колумбии” (STS-83) в апреле 1997 г.

Дженис незамужняя. Ее родители, д-р и миссис Джеймс Р. Восс, живут в г. Дюпонт, Индиана.

Награждена двумя медалями NASA “За космический полет” (1993, 1995). Является членом Американского института аэронавтики и астронавтики.

У нее светло-каштановые волосы, карие глаза. Ее рост 168 см, вес 68 кг.

Дженис увлекается чтением научной фантастики, танцами, волейболом и полетами.

Майк Гернхардт родился в Мэнсфилде, штат Огайо, 4 мая 1956 года. В этом же городе в 1974 он закончил среднюю школу Малабара. В 1978 Гернхардт окончил Университет Вандербилта со степенью бакалавра наук по физике.

С 1977 до 1984 Гернхардт работал профессиональным водолазом, а также инженером проекта в нескольких проектах строительства и ремонта установок добычи нефти с морского дна. На его счету — более 700 глубоководных погружений с использованием воздушной и смешанной атмосферы, в водолазном колоколе и скафандре.

Параллельно Гернхардт занимался в магистерской группе Университета Пеннсильвании, где разрабатывал новую теоретическую модель декомпрессии, основанную на динамике газовых пузырьков в тканях. В 1983 Майкл степень магистра в области биотехники в этом же Университете.

После защиты он участвовал в разработке и применении различных новых таблиц декомпрессии.

С 1984 по 1988 г. Гернхардт был менеджером, а затем вице-президентом по специальным проектам фирмы “Oceaneering International”. В это время он руководил разработкой телеоператорной системы для очистки и инспекции подводных платформ и над рядом инструментов для водолазов и роботов. В 1988 он основал и возглавил Отделение космических систем фирмы “Oceaneering International” (в Уэбстере, штат Техас). В течение следующих четырех лет он разрабатывал новые инструменты для обслуживания Космической станции, с которыми могли бы работать как астронавты, так и роботы, а также новые носимые системы жизнеобеспечения и процедуры декомпрессии для внекорабельной деятельности. В 1991 году в Университете Пеннсильвании Гернхардт защитил диссертацию доктора философии в области биотехники.

В марте 1992 г. вице-президент и генеральный менеджер “Oceaneering Space Systems” Майкл Гернхардт был отобран кандидатом в отряд астронавтов NASA в составе 14-й группы и в августе того же года приступил к общекосмической подготовке. В 1993 году он закончил ее с квалификацией специалиста полета.

До своего назначения в экипаж Гернхардт занимался проверкой летного программного обеспечения в Лаборатории авиационной интеграции шаттла (SAIL), а также использовал профессиональные навыки, работая по нескольким программам выходов в открытый космос, включая непосредственное обеспечение первой ремонтной экспедиции к “Хабблу” в декабре 1993 г.

7 июля 1994 г. Гернхардт был включен в состав экипажа STS-69. 1-й космический полет Гернхардт совершил в качестве выходящего специалиста полета на борту “Индевора” по программе STS-69 с 7 по 19 сентября 1995 г. В ходе полета он работал в открытом космосе в течение 6 час 46 мин по программе подготовки к работам на Космической станции. Длительность полета: 10 сут 20 час 28 мин 56 сек.

После полета он работал в отделении обеспечения миссий Отдела астронавтов NASA. 31 мая 1996 г. он был назван бортинженером экипажа STS-83.

Гернхардт является членом Американского института аэронавтики и астронавтики и Глубоководного и гипербарического медицинского общества.

По состоянию на апрель 1997, Майкл Гернхардт холост. Его отец Джордж М. Гернхардт проживает в Марко-Айлэнд, штат Флорида, а мать Сьюзан Уинтерс — в Уайтстоуне, Вирджиния.

Гернхардт — голубоглазый блондин, его рост 188 см, вес 79 кг.

Майкл увлекается бегом, плаванием, триатлоном, полетами, плавает на лодках и ловит рыбу, катается на лыжах, играет в теннис и плавает с аквалангом.

Дон Томас родился 6 мая 1955 года в г. Кливленд, штат Огайо. В 1973 г. он окончил среднюю школу в пригороде Кливленд-Хайтс. В мае 1977 года в Университете “Кейз Вестерн Резерв” ему была присвоена степень бакалавра по физике (с отличием). Затем он продолжил научную карьеру в Корнеллском университете, где в январе 1980 года и в январе 1982 года (соответственно) получил степени магистра и доктора по материаловедению. Его диссертация касалась влияния кристаллических дефектов и чистоты образца на сверхпроводящие свойства ниобия.

После завершения образования он поступил в Лабораторию Белла фирмы AT&T в Принстоне, штат Нью-Джерси, где стал одним из руководителей технического персонала. Томас занимался разработкой перспективных материалов и процессов для высокоплотных соединений полупроводниковых приборов. Он также был адъюнкт-профессором на факультете физики в Трентонском государственном колледже в Нью-Джерси. Доналд является обладателем двух патентов и автором нескольких технических статей.

Доналд Томас в 1987 году ушел из AT&T и поступил в компанию “Lockheed Engineering & Sciences Co” в Хьюстоне, где проводил оценку материалов, используемых в полезных нагрузках шаттла.

В 1988 году Томас поступил в Космический центр Джонсона в Хьюстоне на должность инженера по материаловедению. Он занимался прогнозом срока службы перспективных композитных материалов на борту космической станции “Фридом”. Он был также ведущим исследователем в эксперименте по нарушениям режима микрогравитации MDE, проведенном в полете STS-32, позже участвовал в разработке прибора для измерения условий микрогравитации MMD, а также в комиссии по безопасности систем шаттлов.

Д.Томас имеет права частного пилота и налет более 250 часов на одномоторных самолетах и планерах. В NASA он освоил самостоятельные полеты на самолете Т-38.

В январе 1990 года NASA отобрало Доналда Томаса кандидатом в 13-ю группу астронавтов. В июле 1991 года он завершил общекосмическую подготовку в качестве специалиста полета. Затем он работал в отделениях разработки операций и безопасности Отдела астронавтов, а так же был капкомом во время полетов по программам STS-47, —52 и —53.

27 октября 1992 г. он был назначен в экипаж STS-65. 1-й космический полет Д.Томас совершил на борту “Колумбии” 8-23 июля 1994 г. по программе STS-65, где проводил исследования в Международной микрогравитационной лаборатории IML-2. Длительность полета: 14 сут 17 час 55 мин 01 сек.

25 августа 1994 г. Доналд Томас был назван специалистом полета STS-70. 2-й космический полет он совершил на борту “Дискавери” по программе STS-70 с 13 по 22 июля 1995 г., в ходе которого руководил выведением КА TDRS-G. Длительность полета: 8 сут 22 час 20 мин 05 сек.

16 января 1996 г. Д.Томас был назначен специалистом полета STS-83 на “Колумбии” в апреле 1997 г. Во время подготовки в конце января 1997 г. он сломал лодыжку правой ноги (за три месяца до полета). Катерина Коулман была назначена его дублером на случай, если нога не восстановит работоспособность.

Д.Томас является членом Американского института аэронавтики и астронавтики, общества Тау-Бета-Пи и Ассоциации участников космических полетов.

Доналд дважды женат. Первая жена — Кристин Кастаньола, вторая — Симона Леманн из Германии. От второго брака у Доналда есть сын Кай (род. 16 февраля 1995).

Его мать Ирена М. Томас проживает в г.Блумингтон, Индиана.

У Томаса каштановые волосы и карие глаза. Его рост 178 см и вес 68 кг.

Он увлекается плаванием, велосипедным спортом, выездами на природу, полетами.

Роджер Крауч родился 12 сентября 1940 года в Джеймстауне, штат Теннесси.

В 1958 г. он поступил и в 1962 г. окончил политехнический институт Теннесси, став бакалавром в области физики.

С 1962 по 1977 г. Крауч работал в Исследовательском центре имени Лэнгли NASA, где занимался процессами исследования полупроводников. Последняя должность Крауча в Лэнгли — руководитель исследовательской грулпы по влиянию конвекции на свойства полупроводников.

Параллельно в 1968 г в Политехническом институте штата Вирджиния он получил степень магистра, а в 1972 г там же защитил докторскую диссертацию в области физики.

С 1977 по 1985 г. Крауч — ведущий специалист по программам исследования новых материалов в космических полетах в Директорате микрогравитационных наук и приложений при штаб-квартире NASA. В 1979-1980 гг. он также вел научную работу в Массачусеттском технологическом институте в этом направлении в качестве приглашенного ученого. Он был соисследователем в эксперименте, проведенном на установке МЕА во время полета лаборатории “Spacelab D1” в 1985 г., занимался исследованиями роста полупроводниковых кристаллов, электрических и оптических свойств материалов, электронными устройствами для дистанционного зондирования и плоских дисплеев, теплозащитой возвращаемых аппаратов.

В 1985 г Крауч стал научным руководителем Управления микрогравитационных наук и приложений штаб-квартиры NASA и, таким образом, был менеджером исследовательской программы по материаловедению, физике жидкости, физике низких температур, физике горения и биотехнологии, отвечал за выбор наиболее интересных экспериментов для проведения в полете. С 1985 по 1989 Крауч был сопредседателем научной рабочей группы по подготовке полета Международной микрогравитационной лаборатории IML-1.

11 января 1989 г. он был отобран для подготовки в качестве специалиста по полезной нагрузке (PS) по программе IML-1 (STS-42) вместе с Р.Бондар (Канада), К.Мани (Канада), У.Мербольдом (ЕКА). 22 января 1992 Крауч был дублером PS'a STS-42, являясь одновременно научным руководителем программы по материаловедению для IML-1.

Затем Роджер Крауч был научным руководителем других специализированных программ, выполненных в полетах шаттлов — “Spacelab J”, IML-2 и USML-1, сопредседателем рабочих групп по микрогравитационным исследованиям с участием ученых ЕКА, Франции, Германии, Японии и России, участником правительственных межведомственных комиссий. Недавно он входил в группу оценки перспектив сотрудничества США и Китая.

29 января 1996 г. среди троих кандидатов отобран для полета по программе MSL-1 (STS-83). 29 февраля 1996 г назначен основным PS.

Kpayч имеет медаль NASA “За исключительные научные достижения” (1995), а так же многочисленные научные отличия и награды NASA.

Он опубликовал более 80 статей и монографий, с 1978 г. преимущественно в области электронной кристаллографии, выращивания кристаллов и влияния гравитации на свойства материалов.

Крауч является членом Американского физического общества, Американской ассоциации по выращиванию кристаллов, Электрохимического общества и других научных ассоциаций.

Роджер Крауч живет в г. Лорел, штат Мэрилэнд. Он разведен; дочь — Мелани Энн (род. 13 августа 1968), сыновья Кевин Кейт (6 августа 1971) и Кеньон Кейт (20 октября 1974).

Его мать Мэксин С. Крауч проживает Джеймстауне, а отец Уиллард Крауч умер.

Крауч брюнет с серыми глазами, ростом 183 см, весом 88.5 кг.

Он увлекается туризмом, фотографией, баскетболом, софтболом, рыбалкой и водными лыжами, сплавом на плоту.

Грег Линтерис — ровесник космической эры. Он родился 4 октября 1957 г., в день запуска в Советском Союзе Первого искусственного спутника Земли. Правда, родился он в США, в городке Демарест штата Нью-Джерси. Там в 1975 г. он закончил среднюю региональную среднюю школу “Нозерн Вэлли”.

По окончании Принстонского университета в 1979 г. (с отличием) он получил степень бакалавра химической техники. В 1984 он стал магистром наук в проектном подразделении кафедры механики Стэнфордского университета, а в 1990 в этом же университете защитил диссертацию и получил степень доктора наук в области механики и аэрокосмической техники.

С 1985 по 1990 он изучал в Принстонском университете высокотемпературную химическую кинетику реакций горения в химическом реакторе с турбулентным потоком с использованием возбужденной лазером флюоресценции и лазерного поглощения. Будучи штатным исследователем Калифорнийского университета в Сан-Диего с 1990 по 1992 Линтерис изучает динамику капель и выполняет численное и аналитическое моделирование химии в области газофазной реакции в твердых ракетных топливах. С 1992 г. он работает инженером-механиком в Национальном институте стандартов и технологии в Гейтерсберге (Мэрилэнд), отвечает за проведение исследовательской программы по усовершенствованным средствам пожароподавления и исследует механизмы ингибирования и химические ингибиторы. Он является научным руководителем эксперимента по химическому ингибированию диффузионного пламени в невесомости.

29 января 1996 Линтерис в числе трех кандидатов был отобран для подготовки к полету по программе STS-83 (MSL-1), а 29 февраля 1996 г назначен основным PS'ом

Линтерис получил большое количество именных стипендий и премий за успехи в научной деятельности. Государственных наград не имеет.

Линтерис — автор более 40 публикаций в области горения, химической кинетики, спектроскопии и теплопереноса.

Линтерис является членом Американского института аэронавтики и астронавтики, Американского физического общества, Института горения, общества “Сигма Кси”.

Грегори увлекается бегом, ходьбой на лыжах, плаванием на досках, пешими путешествиями, горным туризмом и чтением. В Принстоне он был членом университетской команды по борьбе.

Грегори холост. Он живет в г.Грейт-Фоллз, Вирджиния. Его родители Лино Луиджи и Хелен Мэри Линтерис в Демаресте.

Грегори — шатен с карими глазами, ростом 170 см и 61 кг.

Родился 1 мая 1957 г. в Лос-Анжелесе, но родиной считает Ньюпорт-Бич, штат Калифорния.

В 1978 Ронни стал бакалавром наук в области механики Университета Калифорнии, г.Беркли. В 1979 он стал магистром наук в области аэронавтики в Калифорнийском институте технологии, а в 1983 защитил докторскую диссертацию в области аэронавтики и астронавтики в Массачусеттском институте технологии.

С 1983 по 1985 г. он обучался в постдокторантуре в Исследовательском центре Льюиса (NASA), а с 1985 по 1986 в Исследовательской лаборатории Военно-морской авиации США.

С 1986 по 1993 он работал ассистентом профессора Департамента механики и авиакосмической техники Принстонского университета.

С 1993 Ронни работает в Университете Южной Калифорнии в должности профессора в Департаменте технической механики и авиакосмической техники.

29 января 1996 отобран одним из трех кандидатов для полета по программе MSL-1 (STS-83) в качестве специалиста по полезной нагрузке. 29 февраля 1996 г назначен дублером обоих PS'ов. Он прошел ту же подготовку, что Крауч и Линтерис, и будет готов заменить одного из них в летном экипаже, если это окажется необходимым.

Во время полета Ронни будет координатором связи с экипажем в Центре управления “Спейслэб” при Центре космических полетов Маршалла.

Ронни является членом нескольких профессиональных объединений Американского института аэронавтики и астронавтики, Американской ассоциации инженерной механики, Института горения и других.

Ронни имеет около 40 журнальных публикаций и около 100 отчетов об исследованиях, а также обладает одним патентом США.

Пол Ронни проживает в г.Монровиа (Калифорния).

Он женат на Нине Линде Кароне.

Пол Ронни — шатен с карими глазами, ростом 173 см и весом 66 кг.

Ронни увлекается альпинизмом и имеет за плечами восхождения на вершины пяти континентов. Он также увлекается марафонским бегом, ходьбой на лыжах, пешим туризмом, плаваньем на каяке по свободной воде, серфингом, игрой на гитаре и выращиванием тропических фруктов.

Биографии астронавтов NASA датированы мартом-апрелем 1997 г., биографии специалистов по полезному грузу мартом 1996 г.

3. Закат проекта

Василий Павлович Мишин — фигура очень противоречивая и неоднозначная в истории советской космонавтики. Ему ставят очень многое в вину: провал советской лунной программы, гибель Владимира Комарова, гибель Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева, закрытие многих космических программ. Но все ли так просто и однозначно? Конечно, очень многое зависело от личных качеств Мишина, как главного конструктора ЦКБЭМ. Но ведь Мишин как руководитель был воспитан в ОКБ-1, у Сергея Павловича Королева. Все его методы и приемы руководства до того применял и Королев. С другой стороны, не были ли предпосылки неудач отечественной космонавтики второй половины 60-х — начала 70-х годов заложены еще во времена Королева? Ведь как только Мишин занял место С.П., начались провалы. Мишин еще ничего не успел сделать на посту главного конструктора, а программы Л-1, Н-1 и “Союз” уже пробуксовывали. Сам подход к освоению космоса в СССР и методы руководства советской космонавтикой предопределили тот провал, который пришелся на время руководства Василием Мишиным ЦКБЭМ. К тому же сами замы Королева после смерти С. П. предложили именно Мишина на пост главного конструктора.

Но все-таки, Василий Павлович был не “подарок”. Возможно были и лучшие кандидатуры на пост главного конструктора. Главными недостатками Мишина люди, работавшие с ним, называют излишнюю резкость, вспыльчивость и пристрастие к спиртному. Начальник Филиала №3 Дмитрий Ильич Козлов стал в 1966 году первым замом Мишина. Сам Дмитрий Ильич об отношениях со своими начальниками рассказывал так: “С Королевым у меня были отношения отличные. С Мишиным же все было сложнее, отношения никак не клеились.”

Отношения у “шефа” со своим замом действительно складывались сложно. Все нынешние рассказы о том, что произошло 30 лет назад, грешат предвзятостью и неточностью. Но вот свидетельства тех лет. Они взяты из дневников генерал-полковника Николая Петровича Каманина, бывшего в те годы заместителем Главкома ВВС по космосу. Эти дневники генерал вел в течение всей своей службы, связанной с космосом. Его мнение, конечно, страдает предвзятостью. Порой Каманин плохо разбирается в деталях программ и проектов, так как род его деятельности ограничивался в основном подготовкой космонавтов. Однако эти дневники чуть ли не единственные подробные свидетельства об истории советской космонавтики периода 1961-71 годы.

Итак, история с закрытием программы 7К-ВИ в дневниках генерала Каманина выглядит следующим образом

“13 октября 1967 года

Мишин опять делает глупости. Он написал письмо Афанасьеву и Смирнову, в котором просит ни много ни мало как: “Закрыть программу 7К-ВИ и за счет его создать в 1968 году дополнительно 8-10 кораблей “Союз”. По 7К-ВИ есть решение ЦК КПСС и Правительства, определены сроки изготовления кораблей и год приема его на вооружение. Работы по созданию корабля идут полным ходом, корабль обещает быть значительно лучше “Союза”. Вот это-то, по-видимому, и заедает Мишина. Он ничего не имел против 7К-ВИ, когда рассчитывал, что корабль будет точной копией “Союза”, а когда увидел, что Козлов отказался от слепого копирования “Союза” и создает принципиально новый, значительно лучший корабль, то резко изменил свое отношение и к Козлову, и к его кораблю. Я говорил по этому поводу с Вершининым, Крыловым, Руденко и Карасем (командный состав ВВС и Ракетных войск — Авт). У всех у нас единое мнение: не позволить Мишину поломать программу 7К-ВИ”.

Однако просто так закрыть чужой проект, пусть даже и своего филиала, Мишин не мог. Тем более, что проект поддерживало Министерство обороны. Нужно было обосновать такое предложение. Тогда из ЦКБЭМ посыпалась критика на технические решения, предложенные Филиалом №3 и отличавшие проект 7К-ВИ от 7К-ОК. Прежде всего “Подлипкам” не понравились радиоизотопные термогенераторы энергии. Они вызывали слишком большие опасения в части радиационной безопасности экипажа “Звезды”. Нужно было предусмотреть такую защиту и в штатном случае 30-суточного полета, и в нештатных аварийных ситуациях.

Также массу нареканий вызывало расположение люка в теплозащитном днище спускаемого аппарата 7К-ВИ. В январе 1967 года во время второго испытательного беспилотного полета корабля 7К-ОК в его днище из-за нарушения технологии крепления одной из заглушек произошел прогар теплозащитного экрана и нижнего днища спускаемого аппарата. К несчастью, аппарат приводнился в Аральском море. В прогоревшее отверстие стала поступать вода. Результат — спускаемый аппарат затонул. Ставить же в днище большой люк диаметром 800 мм было вообще, по мнению многих специалистов ЦКБЭМ, безумием. Тот же аргумент приводился позже и против размещения люка в днище возвращаемого аппарата челомеевского ТКС. И снова наземные испытания и даже пуски штатных ВА на орбиту автономно и в составе ТКС ни к чему не привели. Люк в днище спускаемого аппарата до сих пор для некоторых специалистов — словно красный плащ тореадора для быка.

Еще один способ закрыть неугодный проект — предложить свой. Мишин предложил новый проект Орбитальной исследовательской станции 11Ф730 “Союз-ВИ”. Станция должна бала состоять из орбитального блока 11Ф731 ОБ-ВИ и корабля снабжения 11Ф732 7К-С. Последний предлагалось создать на базе уже летающего 7К-ОК “Союз”. Предлагалось разработать и модификации корабля 7К-С для автономных полетов по военным программам: — 11Ф733 7K-C-I для кратковременных исследований; — 11Ф734 7K-C-II для длительных полетов. Для снабжения Орбитальной исследовательской станции 11Ф730 “Союз-ВИ” предполагалось создать на базе 7К-С грузовой транспортный корабль 7К-СГ 11Ф735. В будущем из этого варианта появился “Прогресс”. Только из-за задержки создания 7К-С его базой стал корабль 11Ф615 7К-Т.

“Сломать” своего заместителя для Мишина было делом не из самых сложных. Трудовая дисциплина, подчинение нижестоящих сотрудников вышестоящим — козыри в руках любого руководителя, пытающегося доказать свою правоту. В ноябре 1967 года главный конструктор В.П.Мишин и заместитель главного конструктора Д. И. Козлов подписали “Основные положения для разработки военно-исследовательского космического комплекса “Союз-ВИ”. Однако “капитуляция” Дмитрия Ильича еще не означала полного закрытия куйбышевского проекта 7К-ВИ. Вот выдержки из дневников генерала Каманина за декабрь 1967 года:

“7 декабря 1967 года.

Вчера дважды звонили Керимов (председатель Госкомиссии по кораблю “Союз” — авт.) и Карась (начальник ЦУКОС Ракетных войск — авт). Первый пытался уговорить ВВС поддержать предложения Мишина — не строить корабль 7К-ВИ, а заменить его кораблем 7К-ОК. Второй опасается, что мы можем согласиться с предложением Мишина. Я заверил Карася, что мы будем твердо защищать необходимость продолжать строительство военно-исследовательского космического корабля 7К-ВИ, и согласился подписать документ, отвергающий притязания Мишина на переделку 7К-ВИ. Кроме Карася и меня, этот документ подписали представители ПВО и ВМФ.

В этой попытке особенно рельефно отражается личность Мишина, он готов забыть решения ЦК и Правительства, поступиться интересами обороны страны только ради удовлетворения своих эгоистических капризов и стремления единолично направлять развитие пилотируемых космических кораблей.

Мишин, Мишин, как дорого ты обходишься стране, как много нам портишь в космосе, но за твоей спиной — целая шеренга больших руководителей (Устинов, Смирнов, Пашков, Сербин, Строганов, Келдыш и др) и очень трудно нам указать тебе твое настоящее место — место рядового инженера-исполнителя, а не главного конструктора всей космической техники. Но это время придет, и я сделаю все возможное, чтобы это произошло как можно быстрее.”

На следующий день, 8 декабря 1967 года в ЦКБЭМ прошло совещание инженеров и военных о судьбе “Звезды”. Мишина на совещании не было, он был в отпуске. Руководил совещанием К.А.Керимов. Присутствовали четыре заместителя Мишина — Охапкин, Бушуев, Черток, Трегуб, начальники отделов ЦКБЭМ, главные конструкторы систем, военные и представители министерств. На совещании который раз руководители ЦКБЭМ старались убедить военных отказаться от “Звезды”. За предложение Мишина высказались: Бушуев, Черток, Охапкин, Феоктистов, Мнакацанян и несколько начальников отделов ЦКБЭМ. Против выступили: Карась, Щеулов, Костин, Гайдуков, Каманин и другие военные.

Однако Орбитальная исследовательская станция 11Ф730 “Союз-ВИ” представляла собой всего лишь возврат к концепции “Союза-Р” трехгодичной давности. Над аналогичной по задачам, однако более тяжелой по массе и совершенной по возможностям станцией “Алмаз” уже давно работал Владимир Челомей. Военные, приехавшие 8 декабря 1967 года в ЦКБЭМ, выслушав доклад о проекте “Союз-ВИ”, резонно заметили: “Зачем нам маленький “Алмазик”, если уже строится большой “Алмаз”?” Разговор в ЦКБЭМ ни к чему не привел. Присутствовавший при этом Николай Каманин с сожалением записал в своем дневнике:

“..Более шести лет ОКБ-1 (ЦКБЭМ) водит на за нос с военными исследованиями. Нам многое обещают, но фактически ничего не дают. Перед каждым пилотируемым полетом получается так, что для военных экспериментов нет ни веса, ни объема в кораблях. Мы были вынуждены добиваться решения ЦК и Правительства о строительстве специальных военных космических кораблей. Такие решения состоялись. Челомею поручили делать “Алмаз”, а Козлову — 7К-ВИ. Мы, военные, были очень довольны этими решениями и надеялись, что наконец-то кончится монополия Королева-Мишина, и пилотируемые космические корабли будут строить три фирмы. Так было более двух лет, разработка “Алмаза” и 7К-ВИ двигалась успешно, были рассмотрены и одобрены эскизные проекты кораблей.

Мишин испугался передвинуться на второе или третье место с первого (которое ОКБ-1-ЦКБЭМ фактически занимает десять лет) и решил попытаться прикрыть полностью работы над 7К-ВИ, а одновременно подложить свинью и под “Алмаз” В.Н.Челомея (Мишин и Керимов уже давно ведут разговоры о том, что “Алмаз” дорог, громоздок и неизвестно, для чего он создается).

Я охарактеризовал предложение Мишина сырым, необдуманным и принципиально вредным. Я напомнил присутствующим, что несколько лет тому назад (1963 год) было решение ЦК и Правительства, в котором Королева С.П обязывали готовить экспедицию на Луну, а Челомея В. Н. — облет Луны. Королев сумел добиться изменения этого решения. Только из-за “драчки между Королевым и Челомеем мы потеряли два года и до сих пор не можем облететь Луну и создали такую ситуацию, что можем и не быть первыми на Луне. Предложения Мишина напоминает мне вышеизложенную историю и я опасаюсь, что оно вновь на длительный срок задержит развертывание военных исследований в космосе и нанесет вред делу обороны страны.

У меня создалось впечатление, что дружный и аргументированный протест военных против очередного легкомыслия Мишина ошеломил присутствующих. Только Керимов и Бушуев сделали слабые попытки защитить разбитые “идеи” Мишина, но все поняли что защищать-то нечего и разбитого вдребезги проекта уже не склеить “.

Василий Павлович Мишин все-таки добился того, чего хотел. 9 января 1968 года в соответствии с указанием Министерства общего машиностроения Дмитрий Ильич Козлов подписал приказ №51 по предприятию о прекращение работ по военно-исследовательскому комплексу 7К-ВИ 11Ф73 и о начале работ по орбитальному блоку 11Ф731 ОБ-ВИ Орбитальной исследовательской станции 11Ф730 (комплекс “7К-С — ОБ-ВИ)

Попытки вернуться к 7К-ВИ еще предпринимались. Так на защиту проекта встал отряд военных космонавтов. 27 января 1968 года Николай Каманин вместе с Юрием Гагариным, Германом Титовым, Павлом Поповичем, Валерием Быковским, Павлом Беляевым и Алексеем Леонов отправились на прием к первому заместителю министра обороны СССР маршалу Ивану Игнатьевичу Якубовскому. Беседа с маршалом продолжалась более полутора часов. Якубовский внимательно выслушал просьбы космонавтов и обещал помочь. Каманин и космонавты доложили маршалу о беспокойстве, вызванным отставанием СССР от США в военных исследованиях, и о действиях главного конструктора Василия Мишина, который “тормозит выполнение решения Правительства по строительству военно-исследовательского корабля 7К-ВИ и пытается подорвать авторитет орбитальной станции “Алмаз”, строящейся Челомеем”. Маршал обещал переговорить с председателем ВПК Леонидом Васильевичем Смирновым и высказал намерение вызвать к себе главного конструктора Мишина и министра Общего машиностроения Афанасьева. Одновременно он сказал, что “знает по опыту о всех трудностях борьбы с главными конструкторами” и просил помочь ему обстоятельно подготовить все материалы для этих разговоров.

Но 17 февраля 1968 года был поставлен окончательный крест на “Звезде”. Последними капитулировали военные. В тот день в Генеральном штабе Министерства обороны СССР состоялся Научно-технический совет по кораблю 7К-ВИ. Вот запись в дневнике генерала Каманина, относящаяся к этому дню:

“Вчера более 4-х часов был на заседании НТК Генерального штаба. Обсуждалось предложение главного конструктора В.П Мишина: не строить военно-исследовательский космический корабль 7К-ВИ, а вместо него построить военно-исследовательский корабль на базе “Союза”. Это предложение подписали Мишин и Д.И.Козлов (главный конструктор 7К-ВИ). Мишин изнасиловал Козлова и заставил его подписать “отречение”. Сложилась очень трудная обстановка: все военные за корабль 7К-ВИ, но от него отказался сам главный конструктор Козлов, и нам некого защищать от нападок Мишина. Я сказал, что предложения Мишина подводят мину под всю нашу программу военных исследований, они направлены не только против 7К-ВИ, но и против “Алмаза”. Мишин мечтает сохранить монополию на строительство пилотируемых космических кораблей и делает все, чтобы помешать развитию новых баз строительства КК (Козлов, Челомей). Он идет на прямой обман, обещает, что новый корабль будет дешевле, надежнее и лучше 7К-ВИ. Он забывает, что по первому решению ЦК КПСС 7К-ВИ должен был летать в 1967 году, по второму решению и по обещанию Козлова корабль должен был летать в 1968 году. Из-за безответственного отношения Мишина к военным исследованиям и плохого контроля ЦК КПСС (Устинов) за выполнением своих решений корабль 7К-ВИ не построен и в 1969 году. Мишин обещает (в сотый раз!) построить новый корабль в 1969 году. Я уверен, что это обещание, как и сотни других, не будет выполнено, а самое главное — мы не получим корабля лучше 7К-ВИ, а 2-3 года потеряем.

Алексеев, Юрышев, Гайдуков и другие генералы готовы были защищать Козлова и его корабль, но Козлов сам отказался от своего детища и тем поставил нас в глупейшее положение. Более того, сегодня П.Р.Попович говорил с Куйбышевым (Козловым) по телефону и спросил Д.И., будет ли он драться за свой корабль. Козлов ответил: “Если бы мне дали возможность работать, я сделал бы 7К-ВИ. Сам я выступать не могу, меня дважды вызывал министр С.А.Афанасьев и приказал не подводить Мишина.”

В такой ситуации добиваться восстановления работ по 7К-ВИ можно было бы только в ЦК КПСС. Я предлагал в НТК просить маршала Гречко поставить этот вопрос в ЦК, добиваться выделения Козлова в самостоятельное КБ (сейчас он филиал Мишина). Все поддержали предложения о выделении Козлова в самостоятельную организацию, но никто не высказал намерения лично драться за такое решение. А Алексеев высказал опасение, что КБ Козлова сейчас самостоятельным не сделают (из-за большой его загрузки темой Л3-Н1). Вывод: военные еще раз капитулировали и вынуждены согласиться с вреднейшими предложениями Мишина. Я высказался против такого решения, но сейчас у меня нет никакой уверенности, что ВВС смогут пробить брешь в позиции Мишина, поддержанной MOM, ВПК, ЦК и Министерством обороны. Да, Мишин пока продолжает одерживать победы на Земле и наращивает число поражений в космосе.” Что тут можно еще добавить к свидетельству генерала Каманина? Все и так яснее ясного.

Смерть корабля 11Ф73 7К-ВИ “Звезда” оказалась быстрой. Без поддержки Министерства обороны и ЦК КПСС проект был окончательно закрыт. Продолжились работы по ОИС “Союз-ВИ”. Однако былого энтузиазма эти работы в Куйбышеве не вызывали. В 1968 году в Филиале №3 был разработан эскизный проект по предложенному Мишиным кораблю 11Ф731 ОБ-ВИ. Внешне он очень напоминал орбитальный блок “Союза-Р”.

По замыслу Мишина малая Орбитальная исследовательская станция (ОИС) “Союз-ВИ” предназначалась для проведения экспериментов и исследований в интересах АН и МО СССР. Тактикотехнические требования на разработку ОИС 11Ф730 Министерство обороны СССР выдало уже в мае 1968 года в виде дополнения к ТТТ на 7К-ВИ марта 1967 года. Орбита ОИС должна была иметь наклонение 51,6°, высоту 250x270 км. Длительность полета ОИС, как и 7К-ВИ, составляла 30 суток. Источники питания орбитального блока были уже не радиоизотопными, а солнечными. Для обеспечение внутреннего перехода из корабля 11Ф732 7К-С в орбитальный блок станции по аналогии с “Союзом-Р” была разработана система стыковки с внутренним переходным туннелем, ранее прорабатывавшаяся Куйбышевским филиалом. В орбитальном блоке ОБ-ВИ планировалось разместить 700-1000 кг специальной и научной аппаратуры. Работами по комплексу 11Ф730 “Союз-ВИ” непосредственно руководили заместитель главного конструктора — начальник комплекса К.Д.Бушуев и заместитель начальника комплекса П.В.Цыбин. Большое внимание работам уделял Мишин.

Дмитрий Ильич Козлов потерял к “Союзу-ВИ” всяческий интерес. Его тогда захватила работа по модернизации фоторазведывательных спутников серии “Зенит” и созданию принципиально нового аппарата фотографической разведки “Янтарь-2К”. Разработка последнего велась в Филиале №3 во исполнении приказа министра Общего машиностроения №220 от 24 июля 1967 года, изданного в свою очередь на основании постановление ЦК КПСС и Совмина СССР от 21 июля 1967 №715-240. В III и IV кварталах 1967 года в Куйбышеве был разработан аванпроект аппарата “Янтарь-2К”. При этом очень пригодился опыт работ над кораблем 7К-ВИ. Тем временем первый вариант эскизного проекта ОИС 11Ф730 был выпущен совместно ЦКБЭМ и Филиалом №3 21 июня 1968 года. Материалы проекта по кораблю 11Ф732 7К-С и теоретический чертеж корабля Мишин утвердил 14 октября 1968 года. В 1969 году был выпущен комплект конструкторской документации и определена программа экспериментальной отработки ОИС в целом и кораблей 7К-С, 7K-C-I и 7K-C-II в отдельности.

Однако складывалось впечатление, что сама ОИС Мишину не очень-то и нужна. ЦКБЭМ и так был загружен работами по лунным темам Л-1, Л-3, Н-1 и по теме “Союз”. Единственное, что действительно привлекало внимание Василия Павловича — это возможность модернизировать 7К-ОК, исправить все его недостатки. Потому, хоть конструкторское бюро и было перегружено другими темами, работы над серией кораблей 7К-С продолжались.

Продолжалась и подготовка космонавтов теперь уже к полетам на ОИС. В 1968 году в группу “Союз-ВИ” входили Павел Попович (формально, и то лишь в самом начале года), Алексей Губарев (старший группы), Юрий Глазков, Вячеслав Зудов, Эдуард Степанов, Геннадий Сарафанов, Александр Крамаренко, Леонид Кизим, Александр Петрушенко, Михаил Лисун. В 1969 году, после завершения двухгодичной общекосмической подготовки, в эту же группу были введены специально отобранные в 1967 году военные ученые Михаил Бурдаев, Владимир Алексеев и Николай Порваткин. Однако никакой конкретной подготовки космонавты не вели. Не формировались даже условные летные экипажи. Потому и космонавты относились к такой “бесперспективной подготовке” с прохладцей.

Сроки полетов “Союза-ВИ были очень расплывчатыми. При закрытии проекта 7К-ВИ Мишин сгоряча пообещал запустить первую ОИС в 1969 году. Потом он же называл 1970 год — как год первого попета “Союза-ВИ” в полной конфигурации. Но это были лишь ничем не подкрепленные мечты. 12 мая 1969 года генерал Каманин писал в своем дневнике:

“...В субботу (10.05.1969) делал доклад Военному Совету ВВС на тему: “Состояние и перспектива военных исследований в космосе”. В докладе я обратил внимание членов Военного Совета на большое отставание СССР от США в пилотируемых космических полетах и в военных исследованиях в космосе. Главная причина отставания — отсутствие надежных кораблей и невыполнение промышленностью решений и планов Правительства. Я настойчиво убеждал членов Военного Совета в необходимости дополнительного заказа еще 10-12 кораблей “Союз”. У нас осталось только 7 кораблей “Союз” (13 уже израсходованы), последний корабль “Союз” может слетать в первом квартале 1970 года. А корабли “ВИ и “Алмаз” будут готовы к полету не раньше 1972 года. Почти два года мы не будем летать из-за отсутствия космических кораблей и естественно, еще больше отстанем от США, которые в эти годы будут поднимать по 5-6 кораблей типа “Аполлон” в год...”

Работы над ОИС 11Ф730 “Союз-ВИ” длились всего около двух лет. Конец им положил проект Долговременной орбитальной станции ДОС-7К. Работы по ней в ЦКБЭМ и филевском филиале ОКБ-52 начались уже в декабре 1969 года. Заказчиком ДОС-7К формально стала Академия Наук СССР. 9 февраля 1970 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР №105-41. Оно предусматривало создание на основе уже изготовленных корпусов орбитальной станции “Алмаз” (их по заказу челомеевского ОКБ-52 делал Машиностроительный завод имени М.В.Хруничева) упрощенной гражданской станции. На основании постановления был издан приказ министра Общего машиностроения №57сс от 16 февраля 1970 года. Приказ предусматривал передачу из ОКБ-52 в ЦКБЭМ шести уже готовых летных и технологических корпусов орбитальной станции “Алмаз”.

Николай Петрович Каманин тогда записал в своем дневнике:

“18 февраля 1970 года.

...Сегодня получил решение ЦК и Совета Министров по созданию долговременной орбитальной станции на базе “Алмаза” и 7К ДОС-7К — так будет называться новая станция. Министерство обороны высказалось категорически против ДОС и за продолжение работ над “Алмазом” и “ВИ”. У нас было и есть опасение, что новый проект с ДОС повредит и затянет время создание военно-исследовательского корабля и “Алмаза”. Устинов и Смирнов ДОСом хотят прикрыть провалы промышленности по созданию космических ракет и кораблей. И это уже не первый подобный маневр. В 1967 году они прикрыли работы Козлова по “ВИ”, обещая, что Мишин к 1968 году сделает более современный “ВИ” на базе 7К-ОК, сейчас 1970 год, а мишинский “ВИ” не продвинулся дальше бумаги. Теперь ДОСом отвергается совсем “ВИ” и тормозится разработка “Алмаза”...

28 февраля 1970 года.

...Получил от Главкома указание подготовить соображения об очередной космической пятилетке (1971-1975 годы). Никаких исходных данных для составления плана нам не дали, да и дать никто не может. Единственной основой для работы над планом могут быть только решения ЦК и Совета Министров по изготовлению пилотируемых космических кораблей. При составлении последней пятилетки (1966-1971 годы) мы так и поступили. Это привело к тому, что в плане записаны совершенно нереальные вещи, так например:

Иметь к концу пятилетки:

План 1966-1971 годов 1 140 человек космонавтов 2 Облет Луны экипажем и экспедиция на Луну 3 Сформировать части эксплуатации “Алмаза” и “ВИ”

Фактически на 1970 год 1. Имеем 47 человек 2. Не выполнено 3. “Алмаза” и “ВИ” нет, нет и частей.

Основные планы пятилетки не выполнены из-за невыполнения промышленностью планов создания ракет и пилотируемых космических кораблей. Повторять подобное “планирование” на следующую пятилетку представляется совершенно бессмысленным, а планировать все же нужно. Будем пытаться спланировать более или менее реально только капитальное строительство, создание учебно-тренировочной базы ЦПК, количество подготовленных космонавтов. Планировать количество пилотируемых полетов и их характер мы не можем, мы можем только высказать свои пожелания. Такой план можно и нужно составлять правительству, но его не было до сих пор и пока не видно на ближайшее будущее...”

В связи с развертыванием работ по орбитальной станции ДОС 7К в том же феврале 1970 года министр Общего машиностроения С.А.Афанасьев подписал приказ о прекращении работ над орбитальным блоком 11Ф731 ОБ-ВИ. Тем же приказом была продолжена разработка кораблей серии 7К-С как “перспективных и имеющих улучшенные по сравнению с 7К-ОК характеристиками”. С этого времени корабль 7 К-С разрабатывался как пилотируемый корабль для проведения военно-прикладных технических экспериментов и исследований в автономном полете (базовые варианты 11Ф733 7K-C-I и 11Ф734 7K-C-II) с возможностью создания на его основе с минимальными доработками модификаций различного целевого назначения. Основной из этих планировавшихся модификаций был транспортный корабль для доставки экипажа на орбитальные станции — тот первоначальный 11Ф732 7К-С. Позже для этой транспортной модификации 11Ф732 было принято обозначение 7К-СТ. Ирония судьбы: именно эта модификация и была доведена до реальных космических полетов. Варианты 7K-C-I и 7K-C-II отпали в середине 70-х годов. Была ликвидирована и группа “Союз-ВИ” в ЦПК. В августе 1970 года входившие в группу космонавты были переведены в группу “Алмаз”. Группа космонавтов для полетов на 7К-С была сформирована лишь в конце 1973 года. Из космонавтов, которые готовились когда то по программам 7К-ВИ и “Союз-ВИ” в нее вошли лишь Леонид Кизим, Анатолий Воронов и Михаил Бурдаев¹

1Кроме них в группу вошли также Юрий Малышев, Леонид Попов, Владимир Ляхов. Владимир Аксенов и Олег Макаров.

Хотя работы по серии военных кораблей серии 7К-С продолжились, опасения генерала Каманина относительно их нескорых полетов подтвердились: с космонавтами корабль 11Ф732 7К-СТ полетел через 10 с лишним лет после закрытия программы “Союз-ВИ” — в июне 1980 года. Однако это уже был совсем не военно-исследовательский корабль. По распоряжению ВПК от 10 мая 1979 года руководство Государственной комиссией с завершением этапа беспилотной отработки корабля 7К-СТ было передано от Министерства обороны СССР (председатель Госкомиссии Г.С.Титов) Министерству общего машиностроения (председатель Госкомиссии К.А.Керимов). Тем же распоряжением было решено в дальнейшем использовать только транспортную модификацию корабля без его варианта в интересах Минобороны.

Однако космонавтика — такая область, где и отрицательный результат — тоже результат. Опыт по созданию корабля 7К-ВИ “Звезда” не пропал даром. Филиал №3 использовал его при разработке новых типов космических аппаратов.

В мае 1974 года на основании письма в ЦК КПСС, подписанного руководящими работниками ОКБ-1, в том числе и Дмитрием Ильичем Козловым, Василий Павлович Мишин за существенные просчеты в руководстве ЦКБЭМ и допущенные провалы в космической программе был снят с поста главного конструктора.

30 июля 1974 года Филиал №3 получил статус независимого предприятия и стал именоваться Центральным специализированным конструкторским бюро. А 13 декабря того же года на орбиту вышел спутник “Космос-697” Это был первый космический аппарат оптической разведки совершенного нового типа “Янтарь-2К”.

P.S.: Одна непонятная деталь. В такой замечательной и заслуживающей доверия книге, как “РКК “Энергия” 1946-1996”, о разработке 7К-ВИ сказано лишь, что “До ноября 1967 года... КФ [Куйбышевский филиал — К.Л.] в инициативном порядке вел самостоятельные разработки по пилотируемому кораблю в интересах МО СССР, которые были прекращены на стадии эскизного проекта”. Неужели работа своего Филиала заслуживала такой оценки? И можно ли после всего рассказанного выше назвать проект 7К-ВИ инициативной разработкой?

И еще. История зарождения проекта 7К-ВИ, работы над ним и, особенно, его закрытия — яркий пример, как принимались решения по космическим программам в Советском Союзе в 60-е годы. Но не так ли решаются и сейчас судьбы подобных проектов? Насколько космическая программа России застрахована от личных амбиций руководителей конкурирующих космических фирм?

Автор благодарит за помощь при сборе материалов для статьи сотрудников ЦСКБ Александра Михайловича Анцыфорова. Олега Сергеевича Булкина, Владимира Михайловича Дребкова, Владимира Александровича Сенченко, а также главного редактора “HК” Игоря Адольфовича Маринина и редактора “НК” Владимира Михайловича Агапова.

* Национальный авиационный клуб США принял решение присудить свою первую, еще не имеющую официального названия, ежегодную медаль за достижения астронавта Шеннон Люсид “за ее технический опыт, беззаветную службу и пионерский дух, как астронавта [программы] “Space Shuttle”, которая установила рекорд самого длительного полета американского астронавта и самого длительного полета женщины в мире”. Церемония вручения награды намечена на 12 марта. Эта награда будет ежегодно вручаться женщине, отличившейся в области авиации и космонавтики и будет находиться на постоянной экспозиции в Национальном аэрокосмическом музее.