Армии периода Восточного Чжоу Период с VIII по V вв до н.э. расцвет колесниц, которые использовались практически повсеместно и в больших количествах. Затем их значение падает, пехота научилась с ними бороться. Меч завоевывает все большую популярность и постепенно вытесняет лук. Традиционное деление армии на три части использовалось долго, но варианты построения варьировались, иногда использовали четвертый отряд, для удара во фланг. Практиковался смешанный состав отрядов, лучники могли располагаться за копейщиками и имели возможность стрелять поверх их голов. В колесницах было по прежнему трое человек — колесничий, лучник и воин вооруженный копьем или алебардой. Помост колесницы имел борта, которые были оббиты кожей. На некоторых колесницах крепились бронзовые лезвия на осях колес. Оружие и броня практически не изменялись. |
|
В 620 г. до н.э. — Луский посол Гунсунь Ао прибыл в Цзюй для договора. У него недавно умерла жена из Цзюй и он попросил замену. И ему отказали на том основании, что у него остался "заместитель" — её сестра. Тогда он попросил жену для своего двоюродного брата Суя, претендента на трон Лу. Но увидев её, был совершенно очарован, забыл про брата и женился на ней сам. Суй разгневался и готов был сразиться с Ао, но Вэнь-гун (князь Лу) помирил их, приказав Ао отослать жену в Цзюй. — В 10 луне 619 г. до н.э. Гунсунь Ао был направлен в столицу Чжоу с соболезнованиями по поводу смерти вана, но вместо этого он отправился навестить свою жену в Цзюй и вообще не вернулся в Лу. В 616 г. до н.э. Гунсунь Ао попросил вернуться из Цзюй в Лу, Суй согласился при условии, что тот не появится при дворе. В 613 г. до н.э. неутомимый романтик Гунсунь Ао опять бежал из Лу в Цзюй к жене и детям, а затем в Ци, где и умер в 9 луне, в день цзя-шэнь. История эта более лирическая, чем политическая. Но она имела немалые политические последствия. После отдаления Ао от луского двора главным и практически единственным влиятельным сановником, вставшим во главе царства, оказался Сян Чжун. Это имело далеко идущие и в некотором смысле роковые для Лy последствия. Отношение к женщинам в Китае, по сути, мало чем отличалось от европейских. Разве что приёмами наказания. Супружеские измены наказывались особенно жестоко. Отрубали руки, выкалывали глаза, оставляя живыми или сажали на деревянного коня, вставляя кол в промежность и таская такой агрегат по улицам. После такой экзекуции женщина, возможно, и выживала, но становилась инвалидом и не могла рожать. Называлось это действо "пытка наслаждением".  Ну и пояса верности были изобретены куда раньше европейцев. И наряду со всякими зверствами была и любовь и верность и ревность и подкаблучники и... да всё было, как везде и во все времена. Написаны истории, как жёны даже высших чиновников порой запрещали брать в дом молодую жену, а однажды император, недовольный тем, что его сановники являются к нему на приём с побитой рожей, издал специальный декрет против ревнивых жён. |
| 607 г. до н.э. — переворот в Цзинь Суть дела в том, что за несколько лет малолетний цзиньский Лин-гун превратился в великовозрастного жестокого и кровожадного тирана, проводившего жизнь в роскоши и разврате. Он развлекался тем, что стрелял с башен своего дворца в проходивших мимо людей шариками из самострела, а как-то даже убил повара за то, что тот недожарил медвежью лапу, и велел прислужницам вынести труп в корзине через тронный зал. Чжао Дунь и другие сановники, хорошо зная обо всем, попытались было урезонить распустившегося правителя. Но тот не только не стал их слушать, но приказал убить Чжао Дуня. Силач Чу Ни, которому было поручено выполнить роль палача (сломать позвоночник), прибыл в его дом, но, разобравшись, сколь велик и благороден этот почтенный сановник, предпочел умереть сам, разбив себе голову с разбега о дерево. Тогда Лин-гун пригласил Чжао Дуня к себе на прием, спрятав воинов, которые должны были напасть на него. Однако преданный слуга Шими Мин вовремя узнал о заговоре и спас Чжао Дуня. Разумеется, конфуцианцы втиснули сюда целый рассказ о добродетели, в котором пояснили, что некогда Шими Мин сидел голодный под деревом, а Чжао Дунь подарил ему блюдо еды, которую он съел половину, а остальное побежал относить матери. Затем добродетель привела его на место главного повара царства, там он узнал о заговоре, но, естественно, не сказал об этом Чжао Дуню, а как-то вынудил его сбежать из-за стола, пока убийцы не приготовились. За Чжао Дунем погнались, но повар вступил в схватку, дав тому возможность бежать. И потом, когда всё закончилось, Чжао Дунь задаёт повару дурацкий вопрос: "Зачем повар его спасал?" — "За ту похлёбку..." — отвечает добродетельный повар напрочь забывшему его Чжао Дуню. Типичный пример конфуцианских нравоучений. Но сначала Чжао Дуню пришлось бежать на окраину Цзинь. В 9 луне, в день и-чоу Чжао Чуань (младший брат Чжао Дуня) убил Лин-гуна в персиковом саду (саду Таоюань). Чжао Дунь послал Чжао Чуаня встретить Хэй-дяня (сына Вэнь-гуна и дочери чжоуского вана) в Чжоу и поставить у власти (Чэн-гун, 606-600 гг. до н. э.). Ситуация в целом очевидна: подросший правитель решил устранить всесильного сановника, но потерпел неудачу и погиб. Официальный цзиньский историограф Дун Ху зафиксировал результат следующим образом: «Чжао Дунь убил своего правителя», хотя убивал не Чжао Дунь и вообще не он, судя по рассказу, был инициатором интриги. Чжао Дунь стал возражать, но историограф сказал, что он, как старший сановник, пребывавший в княжестве, виновен в убийстве. Конфуций за такую смелость хвалил Дун Ху. Факт остается фактом: правитель убит в государстве, где власть принадлежала Чжао Дуню. Конфуций, оценивая эту ситуацию, будто бы заметил, что если бы Чжао Дунь в момент гибели правителя находился вне границ царства (т. е. бежал бы от преследований), то вина не пала бы на него. В этой оценке содержится сожаление, что такой достойный человек не сумел избежать обвинения в убийстве. И после смерти Чжао Дуня это припомнили его роду (см.584 г.до н.э). |
| 599 г. до н.э. — Переворот в Чэнь Царство Чэнь было небольшим, но его правящий дом возводил свою родословную к легендарному Шуню (один из его потомков получил удел от чжоуского У-вана). История его известна плохо. Едва ли не главное внимание источники уделяют эпизоду, связанному с распутной красавицей Ся Цзи.  Китайская "Елена Прекрасная" — Ся Цзи. Она была дочерью чжэнского князя Му-гуна. По преданию — замужем была 10 раз, была причиной многих смертей и трёх войн. Естественно, распутная и с дурным глазом, но, как признавались древние авторы, непревзойдённая красавица. Злые языки утверждали, что некий незнакомец научил её очаровывать мужчин. Фамилии она не имела, как и все женщины до замужества, Цзу (почётное имя) досталось ей от отца, а фамилия Ся — от мужа, Ся Юй-шу. Он был важным чиновником в Чэнь, что-то вроде министра военного производства. Причём до этого она уже то ли была замужем, то ли была в связи со своим племянником. Она родила сына, Ся Чжэн-шу, а потом стала вдовой. Годы её жизни неизвестны, но была она в самом цвету. И правитель Чень и его два главных министра (Гунсунь Нин и И Син-фу) посещали красавицу очень часто, как по отдельности, так и вместе, в её доме пьянствовали и развлекались. Сановник Се Е увещевал гуна, но безуспешно, а сановники с согласия гуна убили Се Е. Однажды, (в 5 луне, в день гуй-сы 598 г. до н.э.), пьянствуя в её доме, они стали рассуждать о том, на кого из них больше похож сын вдовы, Ся Чжэн-шу. Юный Ся, законный сын умершего Ся Юй-шу, услышав эти насмешки, возмутился и, дождавшись, когда друзья правителя ушли, убил Лин-гуна. Двое его собутыльников в страхе бежали из Чэнь, а власть в царстве оказалась в руках клана Ся во главе с юным Ся Чжэн-шу. Чжуан-ван, правитель царства Чу, куда бежали сановники, узнав о перевороте в Чэнь, на следующий год вторгся в Чэнь, чтобы покарать чэньского Ся Чжэн-шу, и в 10 луне казнил его. Но история на этом не закончилась. Чжуан-вану чускому красавица тоже весьма приглянулась, и он захотел взять ее в свой гарем. Однако приближенный вана У Чэнь отговорил его, ссылаясь на то, что красота женщины порождает безнравственность. Ван, скрепя сердце, оставил красавицу в покое. Но к Ся Цзи стал ходить чуский сановник Цзы Фань. У Чэнь и его заставил передумать, убедив, что эта женщина с дурным глазом, приносящая одни лишь несчастья. Переходя из рук в руки, в конечном счете Ся Цзи досталась в жены сановнику Сян Лао, который вскоре погиб в бою, подтвердив дурную репутацию красавицы. Что не помешало сыну Сян Лао тут же вступить с ней в связь. И вот тогда мудрый У Чэнь решил собой пожертвовать и прислал ей письмо с предложением воткнуть спицу в её волосы (стать его женой). Новый правитель Чэнь тоже был бы не прочь, но вынужден был дать разрешение на брак. И на этом история не кончилась. Такое самопожертвование У Ченя в Чу никому не понравилось и осенью Шэнь-гун У Чэнь с Ся Цзи тайно бежал из Чу в Цзинь и стал дафу во владении Син (согласно «Го юй», У-чэнь был отправлен послом в Ци). Ци только что подверглось разгрому цзиньцами и пребывало в упадке. Тогда У Чэнь переехал к победителям — в Цзинь, которое было главным врагом Чу, его родины. В Чу были недовольны его бегством, и одно время даже стоял вопрос, не стоит ли его выкупить у Цзинь и примерно наказать. Но чуский Гун-ван не стал этого делать. Зато весь клан Чэнь, остававшийся в Чу, был уничтожен в 584 г. до н.э. Цзы-фанем, ненавидящий У-чэня за похищение Ся Цзи. Разгневанный У Чэнь, в свою очередь, поклялся жестоко отомстить (послал Цзы-фаню письмо, в котором написал: «Я заставлю тебя прекратить беготню по приказу твоего правителя!»). Месть его была своеобразной. Далеко на востоке, за пределами границ Чжунго, за Чу, у берега моря имелось княжество У, ещё более варварское, чем Чу, но с амбициями, быстро перенимавшее блага цивилизации, в первую очередь военное искусство. Оно уже начало теребить границы могучего Чу (других соседей у него просто не было). У Чэнь выпросил у цзиньского правителя 100 колесниц с лошадьми и колесничими и совершил тысячекилометровый рейд через весь Китай в У, где начал создавать современную армию, ставшую головной болью для Чу. Он устроил назначение своего сына уским синжэнем — чиновником посольского приказа, научил усцев использовать колесницы в военных делах. Усцы занимали большую территорию, были этим обстоятельством непобедимы и, оказавшись в тылу у Чу в крепком союзе с Цзинь, действительно оказались суровой местью У Ченя. И на этом история не закончилась. Ся Цзи родила У Чэню дочь, ставшую невестой юного еще в те годы Шу Сяна. Позже он стал главой своего клана, наиболее влиятельным и умным сановником. Сохранилось подробное описание того, как мать Шу Сяна была против этого брака с дочерью женщины, погубившей, по ее словам, трех мужей, сына и правителя своего царства. Шу Сян испугался её слов и готов был отказаться от брака, но на нем настоял правитель царства Цзинь Пин-гун. Жена родила Шу Сяну сына, который с младенчества обладал "голосом волка" (ревел басом) и, по пророчеству сразу же невзлюбившей его бабки, со временем должен был стать причиной гибели клана Шу Сяна (Ян-шэ). И в 514 г. до н. э. клан Шу Сяна был уничтожен завистниками. |
597 г. до н.э. — Не очень ясно, что случилось, но чуские войска вновь оказались у стен Чжэн. После трехмесячной осады столица царства сдалась на милость победителя, а чжэнский Сян-гун вышел навстречу чускому вану с обнаженным плечом, овцой на поводу и покаянными словами о готовности ко всему. Покаяние Сян-гуна чжэнского тронуло Чжуан-вана, согласившегося на восстановление статус-кво, естественно, при условии полной лояльности по отношению к Чу. Это заметно укрепило политические позиции Чу. Чжэньцы успели отправить просьбу о помощи в Цзинь. И царство Цзинь направило три армии на помощь Чжэн. Перед переправой через Хуанхэ пришли сведения о капитуляции Чжэн. Цзиньские военачальники, находясь под сильным впечатлением великодушного поступка чуского правителя по отношению к Чжэн, задумались — стоит ли начинать войну со столь добродетельным и справедливым противником, с государством, где наведен порядок, все довольны, царит разумная благожелательность. Большинство из них склонялись к тому, чтобы повернуть обратно. И лишь полководец Сянь Ху настаивал на том, что верховенство Цзинь под угрозой и лучше погибнуть, чем лишиться его. С подчиненной ему частью армии центра он переправился через реку, после чего за ним вынужденно последовало все цзиньское войско. Узнав, что цзиньские армии переправились через Хуанхэ и движутся к югу, Чжуан-ван чуский готов был отступить, причем его поддерживал и главный министр. Однако и в Чу были рвавшиеся в бой военачальники. Они стали убеждать Чжуан-вана, что в цзиньском стане разлад, что военачальники Цзинь соперничают между собой и что у Чу есть очень хорошие шансы на победу. Поколебавшись, Чжуан-ван принял решение сражаться, велел разбить лагерь и ждать противника. Тем временем среди военачальников Цзинь вновь возникли сомнения. С одной стороны, от Чжэн были получены заверения, что в случае решительного сражения это царство станет на сторону Цзинь. Однако не было уверенности, сумеет ли Чжэн сдержать свое обещание. К тому же армия Чу была сильной, не говоря уже о добродетелях народа и правителя. В разгар споров в войско Цзинь прибыл посол чуского вана с объяснениями: Чу хочет лишь того, чтобы Чжэн было с ним; оно не питает враждебных чувств к Цзинь и просит цзиньское войско возвратиться восвояси. На это цзиньский сановник Ши Хуэй (Суй Хуэй) ответил, что чжоуские ваны давно поручили Цзинь вместе с Чжэн поддерживать дом Чжоу и что теперь, когда Чжэн пренебрегло этим, Цзинь намерено выяснить, почему это произошло. Чжуан-ван был готов идти на мировую, большинство цзиньских военачальников тоже. Дело шло к заключению соглашения. Но экстремисты с обеих сторон готовили провокации. Первая была со стороны Чу. Колесница одного из чуских аристократов демонстративно доехала до цзиньских войск и обстреляла их, после чего повернула обратно, уйдя от преследования. Вслед за этим подобный маневр совершил один из цзиньских военачальников. В составе делегации Цзинь, направлявшейся в Чу договариваться о мире, тоже оказались сторонники военных действий. Ши Хуэй в связи с этим благоразумно предложил приготовиться к битве: если Чу пойдет на мир — хорошо, если нет — будем готовы к схватке. В такой обстановке достаточно было появиться искре, чтобы вспыхнул пожар. И за искрой дело не стало. В 6 луне, в день и-мао очередная провокация вызвала новое преследование, поднятые шум и пыль были восприняты за движение цзиньской армии к месторасположению чуского Чжуан-вана. Испугавшись за жизнь вана, чуские военачальники решили опередить врага и атаковали цзиньское войско, которое оказалось недостаточно готовым к сражению. Цзиньский главнокомандующий Сюнь Линь-фу (занимавший место первого министра после смерти Чжао Дуня) и Ши Хуэй сделали все, чтобы спасти армию. И все же отступление цзиньских войск было поспешным и беспорядочным. Цзиньцы устремились к Хуанхэ, надеясь переправиться через реку и тем спастись от преследования. Как писал Сыма Цянь, солдаты дрались за места в лодках, «поэтому в лодках везде валялись отрубленные человеческие пальцы». Словом, победа Чу была полной. Военачальник Цзинь Чжи Ин попал в плен. Тогда его отец Чжи Чжуан-цзы пленил чуского княжича Гу-чэня. Погиб чуский военачальник Сян-лао. Чусцы дошли до Хэнъюна, а затем вернулись. Чуский Чжуан-ван стал наконец триумфатором. Приближенные предлагали ему отметить свою победу, возведя большой холм из тел павших врагов. Но Чжуан-ван заметил, что военная доблесть не сводится к жестокости и что в борьбе за верховенство добродетель важнее силы. Лучше отметить победу возведением храма на месте битвы. Это и было сделано, после чего армия Чу возвратилась домой, а правители соседних царств, Чжэн и Сюй, поспешили в Чу поздравить Чжуан-вана с победой. Встал вопрос, не казнить ли Сюнь Линь-фу за поражение (к чему тот был готов), но цзиньский правитель, следуя мудрому совету Ши Хуэя, решил не делать столь ценного подарка Чу. Чжунго вовсе не стремились к тому, чтобы признать верховенство Чу. И меньше всего хотел этого сам чжоуский ван, который не желал говорить что-либо о символах власти с Чу, но не торопился присваивать звание гегемона и правителям Цзинь, которые давно уже — после смерти Вэнь-гуна — осуществляли функции ба без официального их признания. Чу не сумело сплотить вокруг себя никого, кроме Чжэн, Чэнь и Сюй. Но Чжуан-ван продолжал стремиться к верховенству. Причем со все возраставшей энергией. |
