Рейтинг с комментариями. Часть 038

636 г. - битвы при Ярмуке и Кадиссии. История Халифата. 634-636 гг




Через неделю после сражения при Аджнадайне Халид двинулся со своей армией в поход, вновь обойдя стороной Иерусалим и направившись к Дамаску. В Фахле*, где находился большой римский гарнизон, Халид оставил под командованием Абу-л-Авара конный отряд, который должен был удерживать гарнизон в крепости, а сам с остальной частью армии пошел дальше и вышел на берега реки Ярмук в районе Йакусы, где вновь столкнулся с византийской армией, стоявшей на северном берегу. Якобы была битва и мусульмане победили в середине августа 634 г. Однако, скорее всего, историки путают с битвой при Ярмуке, хотя какие-то заградительные стычки, задержавшие Халида, могли быть.
*Это древний город Пелла, основанный македонцами в честь своей столицы. Переименован арабами уже после битвы при Ярмуке в Табукат Фахл.
Дамаск был столицей Сирии. Основную часть города окружала мощная стена 11-метровой высоты, но за пределами укреплений лежали незащищенные пригороды. Укрепленный город имел около мили в длину и полмили в ширину, в него можно было попасть через шесть ворот: существовали Восточные, Фоминские, Джабийские, Фарадисские, Кисанские и Малые ворота.
Главнокомандующим Дамаска был Фома, зять императора Ираклия. Он славился не только мужеством и искусством управлять войсками, но и умом, образованностью и религиозностью.
Однако непосредственно командовал гарнизоном Азадйр, опытный воин, он гордился тем, что никогда не проигрывал в единоборствах. Много лет служил в Сирии, хорошо знал арабский язык. Вторая осада Дамаска началась в двадцатых числах августа 634 г.


Дамаск. VIII век
Гарнизон Дамаска состоял как минимум из 12 000 воинов, но город не был готов к осаде. Не было запасено достаточно продовольствия и фуража.
Ираклий приказал остаткам армии Аджнадайна задержать мусульман у Йакусы и отправил в Дамаск 5000 воинов. Этим отрядом командовал Кулус, который пообещал императору, что привезет ему голову Халида, насаженную на пику. Кулус и Азазйр недолюбливали друг друга.
Халид к этому времени создал военный штаб - группу толковых людей в делах разведки и управления. Он также создал отряд из 4000 всадников, который древние историки называют Армией Движения (сверхмобильное войско). Элитная часть. К мусульманской армии в Сирии присоединились и семьи воинов, воевавших в Ираке, добравшиеся до мужей через Медину. В 12 милях от Дамаска мусульманам преградило путь войско из 12 000 человек под командованием Кулуса и Азазйра.


Мардж ас-Суффар (Желтый Луг) раскинулся к югу от Кисвы, небольшого городка в 12 милях от Дамаска, на современной дороге на Дара.
19 августа 634 г. мусульмане и византийцы выстроили свои войска для битвы на Мардж ас-Суффар. Главные силы мусульман должны были прибыть через 2 часа и Халид затеял поединки, чтобы выиграть время. Он отправил на поединки своих лучших бойцов, в том числе Дирара, Шурахбйла и Абд ар-Рахмана ибн Абу Бакра. Обнаженный по пояс Дирар опять перебил кучу народа.
Затем Халид сразился с Кулусом и взял его в плен.
А затем последовал поединок Халида с Азазйром. Существует красочные и весьма недостоверные описания поединка, в котором Азазийр предложил Халиду большую взятку, чтобы тот... казнил взятого в плен Кулуса (Халид отказался). Сражался византиец не хуже Халида, а потом пустился скакать по кругу, а Халид никак не мог его догнать. В результате конь Халида выдохся, пришлось его бросить, а конь византийца не знал усталости. Но Халид победил и пеший - перерубил ноги великолепному коню византийца и пленил того. Предложение столь дурацкой взятки можно сразу исключить, как и то, что Халид гонялся на пятачке меж двух войск за противником (наперерез не мог поскакать?). Как и то, что конь выдохся до того, что стал недееспособен. А вот перерубание ног у коня противника встречается очень часто. Причём только у мусульман. Создаётся впечатление, что немусульмане считали такой приём нечестным, никогда не применяли и в результате раз за разом проигрывали поединки.
Не успел окончиться этот великий поединок, как на поле боя прибыли еще два мусульманских войска, которыми командовали Абу Убайда и Амр ибн ал-Ас. Халид поставил их на флангах своей армии и, как только войска заняли боевые позиции, приказал всем идти в общее наступление.
Византийцы, потеряв двух главных полководцев, довольно скоро отступили, укрывшись в Дамаске.
20 августа 634 г. мусульманская армия под командованием Халида приступила к осаде Дамаска. В Дамаске находились гарнизон, насчитывавший от 15 000 до 16 000 воинов, и значительное гражданское население, а также большое количество народа из близлежащих населенных пунктов, укрывшихся в городе. Арабская армия поредела. Число мусульман, погибших в трех недавних битвах — при Аджнадайне, Иакусе и на Мардж ас-Суффаре, несомненно, было несколько тысяч, и еще столько же человек были ранены. Два отряда были заградительными. Вероятно, мусульманское войско было ок. 20 тысяч.
Между тем в Медине.
Весть о победе при Аджнадайне застала Абу Бакра тяжело больным: 8 августа он помылся, его продуло, и началась сильная лихорадка, все более и более изнурявшая его. Родные и близкие предлагали позвать врача, но Абу Бакр отказывался от лечения. Почувствовав приближение смерти, он решил заранее подумать о преемнике, чтобы избавить общину от того кризиса, в котором она оказалась после кончины Мухаммеда. Выбор его пал на Умара ибн ал-Хаттаба, который все дни болезни руководил молитвой, а до этого был его ближайшим советником. Немало было и противников, указывающих на то, что Умар то и дело пускает в ход плётку и вообще жесток и груб, да и пьяница к тому же. Но Абу Бакр успокоил: "Это оттого, что ему казалось, что я слишком мягок, а когда все ляжет на него, то он оставит многие свои привычки".

Тальха ибн Убайдуллах Его полное имя: Тальха ибн Убайдуллах ибн Усман ибн Амр ибн Каб ибн Сад ибн Таим ибн Мурра ат-Тайми аль-Кураши Происходил из рода Тайм ибн Мурра племени курайш и, таким образом, был родственником Абу Бакра, но был лет на двадцать моложе него. Вместе они были известны как «два товарища». Согласно распространенному мнению, они были названы так потому, что во время преследований первых мусульман их когда-то связывали одной веревкой. Согласно другой версии, отец молодого Тальхи приказал ему не покидать Абу Бакра. Мать Тальхи, ас-Саба - дочь Абдуллаха ибн Имада аль-Хадрами, соратника Харба ибн Умаййи. Родился ок.595 в Мекке. Считается, что он был одним из первых восьми обращенных в ислам, из-за чего ему пришлось вступить в конфликт с семьей и соплеменниками. По его собственному признанию, в Бусре один из монахов сообщил ему о приходе «последнего пророка». После возвращения в Мекку он был представлен Абу Бакром Мухаммаду и сразу принял ислам. Он продолжал вести караванную торговлю в Сирии и не присоединялся к эмиграции в Абиссинию. Во время хиджры Мухаммеда и Абу Бакра он встретил их по пути из Сирии в аль-Харраре. Он привёз им одежду и информацию о мусульманах в Медине. Затем он отправился в Мекку и сопровождал в Медину семью Абу Бакра, в том числе будущую жену Пророка Аишу. Перед битвой при Бадре пророк Мухаммад послал его вместе с Саидом ибн Зайдом следить за мекканским караваном. Хотя они оба не присутствовали на битве, но оба всё же получили свою долю добычи. В битве при Ухуде он отличился, лично защищая Пророка. Он убил двух мекканцев и получил многочисленные ранения, одно из которых парализовало один или два пальца. За проявленное мужество в этой битве Пророк сообщил ему, что место в раю для него зарезервировано (один из 10 таких). Он участвовал во всех последующих кампаниях и сражениях Пророка. После смерти пророка Мухаммада Тальха поддержал своего родственника Абу Бакра. Отдельные сообщения Ибн Исхака и других историков, сообщавших, что он изначально остался с Али и отказались присягнуть Абу Бакру, ненадежны. Он принял участие в битве при Зу-ль-Кассе, которая открыла войну с вероотступниками. Перед смертью халиф Умар назначил его одним из шести избирателей и кандидатов на должность халифа. Однако, его не оказалось в Медине и он не смог принять участие в выборах. Когда Тальха прибыл в Медину, он выразил свое недовольство по поводу его исключения из выборов, отметив, что он не был тем, чей голос можно было бы игнорировать. Усман, как сообщается, предложил уйти в отставку, чтобы провести новые выборы, но Тальха пообещал ему свою верность. Усман щедро одаривал его подарками в надежде заручиться его поддержкой, однако подкупить его не удалось - Тальха стал одним из самых суровых критиков Усмана среди авторитетных сподвижников Пророка. Он писал письма в провинциальные гарнизонные города, призывая их к восстанию против халифа. Во время осады дома Усмана в Медине он завладел казначейскими ключами и поддерживал тесный контакт с египетскими повстанцами. Он, вероятно, намеревался заставить Усмана покинуть свой пост и ожидал, что поддержка со стороны Аиши поможет ему стать четвёртым халифом. После убийства Усмана Тальха сначала получил некоторую поддержку от египетских повстанцев и присутствовавших в Медине курайшитов. Однако мятежники из Куфы, поддерживающие Али ибн Абу Талиба, вскоре одержали верх, опираясь на поддержку большого количества ансаров. Куфийский лидер аль-Аштар привёл Тальху в мечеть для того, чтобы он присягнул Али. Вскоре Тальха и аз-Зубайр, который также присягнул против своей воли, скрылись в Мекке и присоединились к Аише, требуя возмездия за кровь Усмана и объявив Али виновным в убийстве. Они совместно привели мекканскую армию в Басру, добиваясь поддержки и обещая новые выборы после низвержения Али. Тальха был предательски убит двоюродным братом Усмана Марваном ибн аль-Хакамом в «Битве верблюда» (15 Джумада I 36 г. х. / 8 декабря 656 года), где Али и куфийцы одержали верх. Якобы, Марван, сражаясь в армии мекканцев, пустил стрелу в колено Тальхи, вызвав обильное кровотечение, из-за которого он умер. Современные ученые считают сообщения о том, что Тальха был убит Марваном, антиомейядской выдумкой. Старший сын Тальхи также был убит в Битве верблюда. Муса, который выжил в битве, был помилован халифом Али, который позволил ему завладеть огромным богатством Тальхи, включая земельные владения в Ираке и Аравии. Из ранних сподвижников Пророка богаче Тальхи был, разве что, халиф Усман. Подобно Усману, он описан как щедрый благодетель ранней мусульманской общины. Дочь Тальхи - Аиша была одной из самых известных арабских женщин, подруга другой Аиши - жены Пророка.

Талха был ещё более резок: "Ты оставляешь вместо себя Умара, хотя и видел, что испытывают люди от него, даже когда ты с ним, а что будет, когда он останется с ними один? Ты встретишься с Господом твоим, и он спросит тебя о твоей пастве". Абу Бакр ответил: "Что ты стращаешь и запугиваешь меня Аллахом? Когда я встречу господа моего Аллаха и он спросит меня, то я отвечу: "Я оставил вместо себя лучшего из твоих людей".
Добившись поддержки верхушки мухаджиров, Абу Бакр продиктовал краткое распоряжение о преемнике, которое затем было передано Умару. На этот раз ансары не заявили претензий на верховную власть в общине, наиболее активные и авторитетные из них находились в это время далеко от Медины. По фильму Умар серии две отказывался быть халифом, страдал, мучился и советовался с женой. Ох, вряд ли.
В понедельник 22 августа, после захода солнца первый халиф скончался, дожив, как и Мухаммад, до 63 лет, в чем правоверные усматривали знак особой милости Аллаха за благочестие. Мусульманская традиция подчеркивает чрезвычайное бескорыстие и скромность жизни Абу Бакра: став халифом, он продолжал пасти своих овец и торговать одеждами на базаре, пока не оказалось, что это отвлекает от руководства общиной; после смерти он не оставил "ни динара, ни дирхема" — ничего, кроме одного раба, водовозного верблюда и поношенной одежды ценой в пять дирхемов.
Ну, это легенда. Известно, что для возмещения убытков от прекращения торговли община назначила халифу две или две с половиной тысячи дирхемов в год, но он потребовал добавить еще пятьсот, и получил эту добавку. Это равнялось заработку десяти квалифицированных ремесленников. И та же мусульманская традиция сообщает, что Абу Бакр составил завещание относительно своего имущества, отец, переживший его, которому досталась 1/6 наследства, уступил её сыновьям Абу Бакра, вряд ли в этом случае речь шла только о поношенной одежде и водовозном верблюде. Его три жены с голода не умирали - это факт. Вот денег при обследовании общественной казны, хранившейся в отдельной каморке в доме Абу Бакра, действительно не было обнаружено ни одной монеты — все деньги, поступавшие в казну, он сразу же делил между мусульманами Медины.
А легенду о бедности в основном распространяла Аиша.
Похороны халифа свершились без всякой пышности и торжественности. Хоронили его той же ночью в присутствии узкого круга близких, положив рядом с Пророком. Могилу сровняли с землей, не оставив ни могильного холмика, ни памятного камня. Женщины пытались устроить в доме традиционное оплакивание, но Умар пресек этот языческий обычай.
Наутро Умар в мечети принял присягу, но о том, как она проходила, нет никаких сведений. Но явно обошлось без драки. Якобы Умар сказал: "Воистину, арабы похожи на верблюда с проколотым носом, который следует за своим поводырем, а его поводырь не видит, куда вести, а уж я, клянусь господом Каабы, выведу их на истинную дорогу". И повёл.
Умару только-только перевалило за пятьдесят. Это был крупный, высокий человек с лысой головой с венчиком седых волос, и с бородой, рыжей от хны. Энергичен и богомолен, скромен в пище и одежде, в отличие от Абу Бакра не чурался наказаний и нередко лупцевал плёткой лично, без всякого суда.
Все мусульманские источники сообщают, что первым распоряжением Умара было смещение Халида б. ал-Валида с поста главнокомандующего и назначение на его место Абу Убайды. Все!
И они же повествуют о дальнейших подвигах Халида на посту главнокомандующего.
Известно было, что Умар не испытывал симпатии к Халиду и когда-то сместил его. Историки, не зная подробностей, но зная решительность Умара, сообщали - как только стал халифом. Однако Умар не опускался до самодурства и не мог отстранить от командования лучшего полководца ислама только из чувства личной неприязни. Война в Сирии продолжалась под командованием Халида.
Что происходило в Сирии, Палестине и Иордании в течение четырех-пяти месяцев после Аджнадайна, крайне туманно. Историки-мусульмане перепутали всё на свете, историки-византийцы не очень жаждали описания поражений христиан.
На следующий день по прибытии мусульман к Дамаску Халид подвел закованных в железо Кулуса и Азазйра к Восточным воротам, где их могли видеть находившиеся на стенах осаждённые. Там обоим полководцам предложили принять ислам, и оба отвергли это предложение. Тогда, на глазах у дамасского гарнизона, оба полководца были обезглавлены всё тем же Дираром.
Взять Дамаск штурмом арабы не могли, у них не было осадных орудий. Хотя ат-Табари и сообщает об арабских катапультах, но либо он ошибается, либо они никакого значения не имели. Осада была вялой. Ночью византийцы спускали со стен гонцов, которые успешно доставляли сообщения о положении дел императору. И Ираклий спешил - за 10 дней он собрал новую 12-тысячную армию, из людей по гарнизонам из различных частей Северной Сирии и Джазйры [Джазйра переводится как "остров", это название области, лежавшей между верховьями Евфрата и Тигра]. Эта армия выступила из Антиохии с огромным обозом с продовольствием, и её командующему было приказано любой ценой добраться до Дамаска и облегчить положение осажденного гарнизона. Подмога шла через Эмессу и натолкнулась на мусульманских разведчиков между Эмессой и Дамаском.
9 сентября 634 г. (даты из книги Акрама, надо принимать с сомнением) Халид узнал, что со стороны Эмессы стремительно приближается римская армия, размеры которой не определены, и через день-два она столкнется с заградительным кордоном под Байт Лахйей.

Иорданская марка, посвящённая Хауле

Халид немедленно организовал конный отряд из 5000 человек и назначил Дирара его командиром. Он поручил Дирару как можно быстрее добраться до района Байт Лахйи, взять под свое командование уже находящиеся там силы и разделаться с подкреплением, шедшим из Эмессы. С Рафи в качестве своего заместителя Дирар уехал из-под Дамаска и, приняв командование над заградительным кордоном, выдвинулся вперед к низкой горной цепи на небольшом расстоянии от Саниййат ал-Укаба (Прохода Орла), где устроил засаду.
Засады не получилось. Когда полуголый Дирар поднял свой отряд в атаку, византийцы успели построиться и дали отпор. Дирар был ранен стрелой в руку, окружён и взят в плен. Руфи, приняв командование, провел несколько атак, стараясь пробиться к Дирару и спасти его, однако его усилия оказались бесплодными и он запросил помощи у Халида.
Войск у Халида под Дамаском было так мало, что была опасность, что осаждённые немедленно атакуют, увидев уход части войск. Он вынужден был производить ночью некие рокировки и только после полуночи отправился на помощь Руфи, взяв свою элитную конницу - 4000 всадников. Рано утром они уже были на поле битвы. Византийцы стояли несокрушимо и арабы уже устали. О накале битвы (из книги Акрама) можно судить по следующей романтической истории: византийцев в одиночку атаковал "зелёный всадник". Версий описаний многовато - то ли тюрбан зелёный, то ли шарф, то ли ещё какая-то тряпка. То ли он в маске (уже смешно), то ли просто лицо замотано шарфом. То ли он ехал впереди отряда Халида, то ли смотрел с какой-то горы, как пленили Дирара (и всю ночь готовился его освободить). Короче, Халид со своим элитным войском увидел, как этот всадник с мечом и копьём налетел на оробевшее войско византийцев, яростно рубился, поубивал многих. Якобы Рафи сказал: «Он атакует как Халид, но ясно, что это не Халид».
Соединённые арабские войска меж тем перестраивались и вдохновлялись зрелищем. Подустав, всадник вернулся к арабам, но открыть своё инкогнито отказался. Далее следует целая сказка, как арабы требовали "открыть личико" - от простого пехотинца до Руфи и кончая Халидом. Лишь Халид заставил воина признаться - это оказалась сестра Дирара - Хаула бинт ал-Азвар. История удивительна донельзя, собственно говоря, легенда. Изредка и у арабов женщины из положения бессловесных слуг и рабынь, на чьих плечах лежало абсолютно всё хозяйство, становились правителями, а то и мнили себя полководцами (все без исключения - неудачно), но, чтобы побеждать мужчин не в постели, а в поединке, нужно владеть оружием. Меч и копьё - это вам не огнестрел какой-то. И даже не лук. Вероятно, всё же что-то было. Возможно, старик ал-Азвар действительно был человек необычный и смог воспитать из дочери и сына равных искусных бойцов. История Хаулы на этом не закончилась. Арабские "жития" повествуют, что Хаула тоже попала в плен вместе с кучей женщин, когда византийцы ворвались в арабский лагерь и византийский начальник уже определил её в свои наложницы. Но она, воодушевив прочих женщин, лично проломила ему голову колом от шатра (а куда дела своё оружие?). Пришедший на подмогу сестре Дирар перебил ещё 30 человек. Когда и где такое могло быть - неизвестно, арабских лагерей византийцы вроде бы вообще не захватывали, хотя излюбленный приём арабов - оставить лагерь противнику вместе с запасами, жёнами и детьми, там неприятель немедленно начинает морально разлагаться, мародёрствовать, забывает о воинской дисциплине... И в этот момент, доведённые сами собой до ярости, владельцы жён и верблюдов возвращаются, круша деморализованного добычей врага.
Битва неспешно продолжалась, мусульмане "яростно атаковали", византийцы отступали, тут местные арабы сообщили, что они "видели 100 римлян, которые ехали в сторону Эмессы, и что в центре этого отряда находился полуобнаженный мужчина, привязанный к лошади". Ну, конечно, меньше, чем 100, даже связанного Дирара конвоировать не могли. Халид приказал Рафи взять 100 лучших всадников и перехватить отряд, увозящий Дирара в Эмессу. Рафи немедленно отобрал 100 лучших воинов и пустился в путь. Разумеется, его сопровождала Хаула. Дирара освободили, конвоиров перебили.
Византийцы отступили в сторону Эмессы, деблокировать Дамаск им не удалось. Халид не смог преследовать противника и срочно вернулся к Дамаску, опасаясь, что осаждённые перебьют ослабленное войско осаждавших. Лишь небольшой отряд всадников под командованием Самта ибн ал-Асвада добрался до Эмессы, проследил, как византийцы укрылись в крепости. Местное население дружески встретило мусульман и заверило, что не против освободиться от империи.
Эта битва в районе Байт Лахйи (а была ли она вообще или арабские сказочники нафантазировали её?) похоронила надежды Дамаска на избавление от мусульман.
К Фоме явилась депутация наиболее уважаемых горожан. Они поведали ему о своих опасениях и предложили рассмотреть возможность заключения мира с Халидом, однако Фома заверил их, что у него достаточно войск, чтобы защитить город, и что он скоро перейдет в наступление, чтобы отогнать от него мусульман. В церквах прошли особые службы и молебны об избавлении города от угрожавшей ему опасности. Фома решил попытаться осуществить мощный прорыв из города. (Куда? Зачем?)



Ворота Фомы. XXI век
В начале третьей недели сентября 634 г., Фома создал большой отряд для прорыва через Фоминские ворота*. Ворота блокировал Шурахбйл со своим отрядом численностью около 5000 человек. Дамаск был огромным по тем временам городом, около 5 км по периметру. 6 ворот. Это очень важно. Приходилось стеречь все ворота, а осаждённые могли скрытно накопить силы у любых ворот и получить численный перевес. А лагеря арабов располагались в сотнях метрах от стен (вне досягаемости стрел). Однако и у тех, кто решился на вылазку, было слабое место - ворота открывались не быстро, потом тысячи людей должны были пройти в узкие ворота и построиться в боевой порядок. Время тут работало на осаждавших, при известной сноровке можно было напасть на выходящих. Потому со стен вылазку поддерживали лучники. И в этот раз историки описывают настоящую дуэль лучников. Несколько мусульман были убиты, одним из них был Абан ибн Саад ибн ал-Ас. Его жена, ставшая вдовой, взяла лук и заменила мужа. Она сумела застрелить священника, стоявшего на стене с крестом (ну, других целей не было, сколько радости). Тем не менее, даже мусульманские историки отметили, что арабы дуэль проиграли и отошли от ворот, дав возможность развернуться войску.
*Баб Тума («Ворота Фомы»). Названы, конечно, не в честь главы гарнизона, а в честь апостола Фомы. Построили их за столетия до рождения апостола и сейчас они стоят, но подверглись реконструкции в XIII веке
Фома, с мечом в руке, лично возглавил наступление и, по свидетельству летописца, «ревел как верблюд». Он заметил Шурахбйла и, догадавшись, что тот является командиром этого отряда, направился к нему. Однако не успел подойти к Шурахбйлу, ибо очередная пущенная вдовой стрела вонзилась ему в правый глаз и он упал. После чего византийцы начали отступать.
В крепости врачи осмотрели глаз Фомы и пришли к выводу, что удалить стрелу невозможно. Поэтому они отрезали её древко по то место, где оно торчало из глаза. Фома не особенно горевал из-за потери глаза и клялся, что в отместку лишит врагов тысячи глаз и не только разгромит этих мусульман, но и обещал им геноцид (будет преследовать их и на Аравийском полуострове, а когда он с ними разделается, это место будет пригодно лишь для проживания диких животных). И приказал ночью провести еще одну крупную и неожиданную вылазку.
Шурахбйл потерял довольно много людей убитыми и ранеными и боялся, что не устоит. Он попросил подкрепления у Халида, однако у Халида не было лишних людей. Он лишь создал мобильный отряд Дирара с 2000 воинов, готовый прийти на помощь быстро.
И вновь Фома ночью повёл людей через Фоминские ворота, чтобы нанести там основной удар. Однако он запланировал и вылазки из других ворот для того чтобы связать мусульманские силы у других ворот и не дать им подойти на выручку к Шурахбйлу. Фома приказал произвести вылазки из Джабийских, Малых и Восточных ворот. У Восточных был сам Халид и силы против него были брошены немалые. Основная цель вылазок - захват лагеря противника и приведение его в негодность. Атака должна была начаться одновременно при восходе луны.
У Джабийских ворот Абу Убайда лично влез в схватку с мечом и византийцы были отброшены. У Малых ворот арабский лагерь едва не был захвачен, но рядом оказался Дирар со своими 2000 воинов и византийцы были отбиты. У Восточных ворот Рафи был спасён Халидом, который лично бросился в бой со своим резервом из 400 ветеранов. Одно лишь появление Халида с его знаменитым кличем заставило византийцев отступать.
Самый тяжелый бой разыгрался у Фоминских ворот. Два часа шло сражение, арабы устояли. Одноглазый Фома сражался в первых рядах, добрался до Шурахбйла и стал с ним биться. Шурахбйл, якобы, нанес удар по плечу Фомы, однако его меч сломался от удара о доспехи. Шурахбйла спасли телохранители. Византийцы основательно устали. Фома потерял надежду победить и велел отступать. Во время вылазки погибли сотни, а, возможно, тысячи, византийцы уже не отваживались на бой с мусульманами за пределами городских стен. Фома, страдая от ран, переложил часть своих полномочий на заместителя, Харбйса.
Дамаск потерял надежду на снятие осады. Фома сделал для личной чести всё, что мог и вполне готов был поговорить о мире и сдаче города на особых условиях.
Византийцы мало писали о сдаче Дамаска. Арабские историки - чересчур много. Из-за чего не известно ни точных дат, ни обстоятельств. Неизвестно даже, кто был главным в арабском войске - Халид или Абу Убайда. Одни писали о мирной капитуляции, другие - о штурме и большом кровопролитии, третьи - о том и другом одновременно, учитывая небыструю связь и огромные размеры города. Акрам в своей книге выводит вполне правдоподобную версию, которую трудно опровергнуть.
Халид не любил эфемерных сдач городов и почётных мирных договоров. Он предпочитал насилие, капитуляцию и полное унижение врага, после чего можно было поговорить и о мире с уцелевшими. Абу Убайда был полной противоположностью - на условии признания аллаха или уплаты джизьи готов был на мир с кем угодно. Однако власть в войске этих военачальников была примерно равна - Халид был первый в битвах, Абу Убайда - признанным сподвижником Пророка. Дело решил случай.
Иона, сын Марка, был грек, влюбленный в одну девушку, тоже гречанку. Они поженились перед самым приходом мусульман, но по случаю нападения мусульман церемония передачи невесты жениху не состоялась. Оставшийся без вожделенной брачной ночи несостоявшийся муж неоднократно требовал новобрачную, но родственники, занятые войной, неосмотрительно откладывали это дело до лучших времён. Сами понимаете, в такой ситуации у молодых греков крышу сносит и приблизительно 18 сентября 634 г. Иона спустился по веревке с крепостной стены возле Восточных ворот и, подойдя к ближайшему мусульманину, попросил, чтобы его отвели к Халиду. Он попросил заполучить свою жену-невесту в обмен на весь Дамаск. Он и ислам тут же принял и в подробностях рассказал, где и как перелезать через стену и как открыть ворота. И действовать надо было быстро - в городе праздник, большинство откровенно пьяны, включая войско.
Тут же начали вязать лестницы и полезли на стену в самом сложном, а потому неохраняемом месте. Сотня человек во главе с Халидом перелезла через стену, напала на стражников (их было лишь два) и открыла ворота. Якобы первыми были Халид, Кака и Мазур ибн Адй.
Отряд Халида ворвался в Дамаск и вступил в бой на улицах.
Фома бросил против Халида свой последний резерв, чтобы задержать его наступление и одновременно отправил послов к Джабийским воротам, чтобы вступить в переговоры с Абу Убайдой, предложить ему мирную капитуляцию крепости и уплату джизьи.

Абу Убайда. Кадр из фильма. Ночь

Якобы, Абу Убайда находился на большом расстоянии от Восточных ворот, ничего не знал о штурме, взял на себя ответственность в принятии решения и принял условия капитуляции.
Да глупость, конечно. Ночью послов по такому серьёзному делу не присылают, церемонии и уточнение текста договора занимает массу времени, не столь много прав у Абу Убайды и не такое срочное дело, чтобы решать судьбу великого города единолично, а расстояние между воротами - несколько километров, Халид не только обязан был известить об открытых воротах, но и звать всех-всех-всех на помощь, а не биться со всей византийской армией в улочках Дамаска, где осаждённые имеют огромный перевес, как моральный, так и информационный, где конница бесполезна, где горожане тоже встанут на защиту своего добра и т.д.
Но - якобы - договор заключён, ворота открываются, арабы мирно входят через Джабийские ворота. Абу Убайду сопровождали Фома, Харбйс и ряд дамасских сановников и епископов, они чуть ли не братаются с мусульманами, провожая их в центр города, а Халид, круша всё на своём пути, пробивается в центр Дамаска силой и у церкви Св. Марии встречается с Абу Убайдой и Фомой.
Якобы, они поссорились (Акрам так ясно представляет диалог между Халидом, залитым кровью и Убайдой - тот весь в белом). Убайда (один из "благословенной десятки") убедил, якобы, Халида, что слово мусульманина, даже данное по ошибке, нарушать нельзя. Дамаск уцелел.*
* А вот святитель Димитрий Ростовский пишет следующее: Святые Кесарий и Дасий были захвачены в городе Дамаске и преданные различным мукам, не отреклись от христианской веры, за что и были усечены мечом и получили мученические венцы. Святые пострадали при взятии г.Дамаска магометанами (VII в.). Имена пострадавших со святыми Кесарием и Дасием следующие: Савва, Савиниан, Агриппа, Адриан и Фома
Акрам старательно расцвечивал книгу Мухаммеда аль-Вакиди, судьи Багдада при Харуне ар-Рашиде «Китаб аль-магази» («Книга походов»). А также книгу «Футух аш-Шам» («Завоевание Сирии»), автор которой неизвестен, но приписывают тому же Вакиди. Только надо понимать, что жил тот через 100 лет после событий, а потом ещё 12 веков книгу "улучшали" по мере осмысления древних событий. Но - за неимением более надёжных версий примем эту.
О степени достоверности арабских историков говорит тот факт, что неизвестна даже дата падения Дамаска. Это произошло в месяц раджаб (сентябрь), тут есть согласие, но большинство называют 14-й год хиджры (635-й), и лишь Вакиди утверждает, что сам видел договор - 13-й год (634-й). И Акрам принимает дату Вакиди, на том основании, что договор за главного подписал Халид. А Вакиди, да почти все арабские историки, утверждают, что Умар сместил Халида, как только стал халифом. Дамаск пал через месяц после того, как Умар стал халифом, достаточный срок, чтобы доставить приказ о смещении Халида к Дамаску. Чтобы свести концы с концами, придумали версию, что Убайда, получив приказ, скрыл его до падения Дамаска. Если разговор о днях или паре недель - это возможно, поэтому Акрам называет 634 год годом падения Дамаска, а сообщение Халиду о смещении отодвигает ещё дальше - после битвы на Парчёвом лугу и захвата большой добычи. Я же сомневаюсь, чтобы Умар был так глуп, чтобы "вложить в ножны меч аллаха" из-за собственной неприязни. Тем не менее отставка была и все историки пишут, что письмо пришло в разгар большой битвы и Абу Убайда утаил его до конца битвы. Но битву и год этого все называют по-разному! Я думаю, произошло это после битвы при Ярмуке, Халид отстранён был только в 636 году.
Халид и Убайда в центре Дамаска торговались долго. Халиду не удалось казнить даже полководцев - Фому и Харбиса. Но хуже всего, что Убайда обещал сохранить имущество всем покидающим Дамаск. Напрасно Халид требовал - "ничего, кроме еды - уходящим!" Уже был обговорен довольно стандартный договор для беженцев - могут взять всё, что увезут и выбрать себе дорогу и гарантия - три дня мира, после чего договор заканчивается. Халид требовал оставить и оружие, но Фома возразил, что без оружия и идти смысла нет - разграбят караван, не мусульмане, так другие. Халид вынужден был уступить и тут, но ограничил оружие - не более единицы на мужчину (либо меч, либо копье, либо лук.)
Тысячи жителей покидали Дамаск. На оставшихся наложили джизью один динар с человека и определенное количество продовольствия, которое следовало поставлять мусульманам.
Мусульмане с унынием наблюдали, как увозят "их" добро. Дамаск был богаче всей Аравии, вместе взятой, он был богаче столицы Византии и уступал лишь Антиохии. При завоевании Сирии тысячи мусульман стали шахидами, а ещё тысячи стали инвалидами, а теперь богатство увели из-под носа. В караване были и 300 тюков тончайшей парчи, принадлежавшие Ираклию лично. Но аллах не оставил мусульман. К Халиду явился всё тот же Иона, предавший Дамаск. Он сообщил маршрут каравана - он идёт в Антиохию, а туда не дойти за три дня. И он знает, как срезать путь. И в награду попросил всё то же - отдать ему его невесту-жену. Она уезжала с семьёй из Дамаска. А семья, узнав, что Иона принял ислам, несостоявшегося жениха-мужа прокляла.
Караван мог укрыться в ближайших сирийских крепостях – в Эмессе, Баальбеке, Триполи, но направился на свою беду подальше, в Антиохию.
Халид не упустил шанс. Поблизости от Антиохии, недалеко от моря, на плато, именуемом арабами ал-Абраш, а византийцами Бардой, сама погода встала на сторону арабов. Караван застиг сильнейший ливень, и люди рассеялись по плато, ища укрытия от непогоды и побросав свое добро, как попало. На земле лежало такое множество тюков с парчой, что эта равнина стала называться Мардж ад-Дйбадж, то есть Парчовый луг, и по этой же причине разыгравшиеся там события вошли в историю как битва на Парчовом лугу.
Первым с юга догнал византийцев отряд полуобнаженного Дирара. Атака была отбита, но караван остановился. Полчаса спустя с востока появились 1000 всадников под командованием Рафи, затем с севера, отрезая от Антиохии, появился третий отряд под командованием Абд ар-Рахмана. Наконец, с запада появился четвертый мусульманский отряд, который вёл Халид.
Началась ужасная бойня. Византийцы сражались до последнего. Халид лично убил Фому и Харбйса в единоборствах и один раз попал в окружение и Абд ар-Рахман спас его, прорвавшись к нему с группой всадников.
Тысячи византийцев были убиты, но тысячам удалось спастись, бросив все вещи. Мусульмане взяли также большое число пленных. Попала в плен и возлюбленная Ионы. Но когда он подошёл к ней, чтобы увести силой, она выхватила кинжал и вонзила его себе в грудь. Иона поклялся, что останется верен памяти своей невесты, которой не суждено было стать его женой, и никогда не посмотрит ни на одну другую девушку. Но Халид не очень-то ему и поверил, выбрал из пленных женщину покрасивее и подарил ему. Но Ионе опять не повезло - он знал пленницу: это была вдова Фомы, дочь императора Ираклия. О чём он и сообщил Халиду, добавив, что император непременно постарается её освободить. И точно - на пути к Дамаску мусульман догнал отряд византийцев. Посол предложил Халиду выкуп за дочь императора, но больше упирал на благородство Халида. И благородный Халид отдал пленницу без выкупа, удостоившись вороха восхвалений.
Иона был безутешен. Халид предлагал ему награду из собственной доли трофеев, которая позволила бы ему обзавестись другой женой, даже купить ее, если понадобится, однако Иона решил соблюсти обет безбрачия. Неизвестно, как крепко было слово этого предателя - он сражался под знаменем ислама и был убит в битве при Ярмуке меньше, чем через 2 года.
Кстати, о дате битвы. Историки "плавают" в отношении и этой великой битвы - от 13 до 16 г.х. (634-637 г)
Акрам же точней некуда датирует события. Якобы, Халид немедленно отправил в Медину адресованное Абу Бакру письмо, сообщая ему подробности о завоевании Дамаска. Это письмо, якобы, было написано 1 октября 634 г.
Поскольку арабские историки красочно расписывали поединки и битвы, но решительно путались в хронологии и даже в последовательности и числе их, я буду придерживаться хронологии Акрама - всё было наверняка не так, но лучшего связанного изложения событий просто нет.
Якобы, через несколько часов после того, как гонец с письмом выехал в Медину, абу Убайда отозвал Халида в сторонку и сообщил ему, что Абу Бакр умер и халифом теперь стал Умар. Я думаю, что Халид был просто обязан распорядиться вернуть гонца, а абу-Убайда и вообще не допустил бы его отправку.
Акрам пишет: 22 августа 634 г. (22 дня месяца джумада-л-ахира, 13 г. хиджры) Абу Бакр умер и халифом стал Умар. В тот же день новый халиф издал свой первый указ: Халид был отстранен от командования мусульманской армией в Сирии!
Моё мнение такое - Умар имел крепкую память, врагов не прощал, унижение при Ухуде он забыть не мог. И вообще могучий полководец был опасен (очень скоро мусульмане начнут делить власть, не обращая внимание на единстве в вере). Однако невозможно представить, чтобы приказ был отдан в первый же день. Вероятно, не в первый же месяц и даже не в первый же год. Халид был могуч, требовалась тщательная подготовка. Вообще Умар отдавал предпочтение не военному искусству, а религиозному рвению, что показали события и в Ираке, где пылкий исламист, но неопытный полководец потерпел жестокое поражение (об этом ниже).
(Якобы) 2 октября 634 г. в исламских армиях в Сирии было объявлено о двух переменах – о новом халифе и новом командующем. Мусульмане принесли присягу новому халифу.
В середине октября к новому главнокомандующему явился араб-христианин, желавший заслужить благосклонность мусульман (предатель, проще говоря), и сообщил, что через несколько дней в Абу-л-Кудсе состоится большой базар. Если мусульмане желают его ограбить, то пусть поспешат. Они желали. Абу Убайда воззвал к добровольцам. Халид промолчал. Вызвался Абдаллах, сын Джафара, двоюродного брата Пророка, погибшего в битве при Муте. Этот юный племянник Пророка только что прибыл из Медины и рвался покрыть себя славой в битвах. Абу Убайда назначил его командиром отряда из 500 всадников.
С юным Абдаллахом ехал Абу Зарр ал–Гиффари (он мечтал стать шахидом). Сбылась мечта обоих - базар охраняло целое войско византийцев (якобы, 5 тысяч воинов, ничего себе, охрана). Результат оказался плачевным. Арабов окружили и принялись планомерно уничтожать. Что вообще больше похоже на ловушку - арабы никогда не давали отрезать себя от путей бегства. Лишь один сумел ускакать в Дамаск, где воззвал о помощи. Абу Убайда обратился к Халиду с длиннющей просьбой спасти отряд. Вряд ли Халид выслушал просьбу (зафиксированную, якобы, хронистами) до конца. "По коням! - и отряд Халида понёсся на выручку. Там он не только спас уцелевших (не столь уж и многих), но напал на базар в Абу-л-Кудсе и вернулся с завидной добычей. Абу Убайда направил Умару отчет об этой операции, щедро расхвалив Халида за ту роль, которую он в ней сыграл. Не помогло. Халид не был прощён.
Если Абу Бакр указывал своим полководцам их задачу и район действий, предоставляя им самостоятельно вести военную кампанию, то Умар издавал специальные директивы для каждого сражения. В последующие годы своего халифата он даже определял такие детали, как кто именно будет командовать левым флангом, кто правым и так далее. Он также создал систему доносчиков, которые наблюдали за действиями его полководцев. Эти соглядатаи засылались во все армии и все отряды, и халифу в точности сообщалось обо всём, что командиры говорили и делали.
Император Византии Ираклий в начале своего правления, в 610 году, принял ничтожный огрызок империи, было потеряно всё, кроме двух кусочков территории в Африке и Греции, да Константинополь, он продолжал терпеть поражения и готов был бежать из Константинополя, но был буквально задержан народом в столице и вынужден был действовать. За почти два десятилетия Ираклию удалось возродить империю во всем её былом величии. Он разбил варваров на севере, кавказских турок и персидскую империю; он создал единую имперскую армию, в которой служили представители более дюжины народов, от франков из Западной Европы до армян с Южного Кавказа. Мухаммед стал Пророком тоже в 610 году, когда Ираклий стал императором. В отличии от него он создавал не империю, а религию, идеологию, единый народ. Пророк уже умер два года назад, но процесс, им запущенный, только набирал силу. И вот две силы сошлись - обширная империя с великолепной армией, руководимая умным стратегом и народ, пока ещё спаянный единым законом, единой идеологией, единой властью.
Наконец-то император поверил в опасность арабского нашествия и начал разработку плана ликвидации угрозы. Одна армия собиралась в Антиохии, другая перебрасывалась в порты Сирии и Палестины.
Армия собиралась в Байсане (он же Бейсан, он же византийский Скифополис, ныне израильский Бейт-Шеан), западнее реки Иордан в конце декабря 634 г. Войско оценили (мусульмане) в 80 тысяч, командовал ею Сакалар*, сын Михрака. Оттуда армия должна была сделать бросок на восток и перерезать дороги между мусульманами и Аравией. Дамаск отсекался от Аравии, Фахл, расположенный чуть восточнее реки Иордан, уже был занят византийским гарнизоном средней величины под командованием Абу-л-Авара.
* Акрам опять делает дурацкие ошибки, совершенно игнорируя византийские источники. Сакелларий (казначей) - это чин в византийской армии.
иная версия событий:
Есть предположение, что осад Дамаска было две, а то и три. Бесспорно одно: в конце 634 г. в районе Байсана и Фихля появилась большая византийская армия, и мусульманам пришлось снять осаду с Дамаска (если только их не отбросили раньше византийские войска, подошедшие на помощь городу). Бои под Байсаном и Фихлем описываются в арабских источниках очень противоречиво. Согласно одним сведениям, мусульмане отправились к Фихлю от Аджнадайна, согласно другим — после взятия Дамаска, третьи, наконец, говорят о движении от Дамаска; нет единства даже в том, кто командовал в этих сражениях — Абу Убайда или Шурахбил. Византийские же источники не упоминают этого сражения вообще.
Другие группы мусульман в это время захватывали мелкие городки Палестины, но какие именно из них были захвачены во второй половине 634 г., остается неизвестным.
Основные силы мусульман шли от Дамаска по дороге на Иордан. Около Тивериадского озера от них отделился отряд, который осадил Табарийу (Тивериаду), служа одновременно прикрытием с севера. Византийцы, чтобы стеснить действия мусульманской конницы, затопили низину в районе Байсана. Есть две версии событий. Одни источники говорят о том, что мусульмане разгромили византийцев у Фихля, а затем, преследуя беглецов, наткнулись на заболоченный участок и еле выбрались из него. Согласно другим, первое столкновение произошло под Байсаном, а затем началось противостояние под Фихлем, сопровождавшееся мелкими стычками конных отрядов. Решительное сражение, по их данным, также произошло под Фихлем, однако ал-Азди, дающий наибольший объем сведений об этих событиях, не упоминает топи, которая препятствовала бы коннице преследовать беглецов.
Подавляющее большинство источников датирует эту битву приблизительно, только месяцем — зу-л-када 13 г. х., один ал-Балазури указывает число — 28 зу-л-када 13/23 января 635 г. Есть дата Халифы б. Хаййата (по Ибн ал-Калби) — 5 февраля 636 г. Возможно, такое расхождение объясняется тем, что эти даты относятся к разным событиям. Сведения о потерях византийцев явно преувеличенны (50 000, почти все — 80 000), даже самая скромная цифра — 10000 убитых — сомнительна.
После поражения византийцев на Иордане жители Фихля поспешили заключить договор с победителями, обязавшись в обмен на гарантию неприкосновенности жизни и имущества платить джизью; греки (румы) могли в течение года беспрепятственно покинуть страну, а оставшись, тоже обязывались платить джизью. Жители Табарии также заключили договор. Видимо, такая же была судьба и остальных городков по Иордану и вокруг Тивериадского озера.



Район Байсана
Акрам:
Абу Убайда созвал военный совет, и было решено, что мусульмане должны напасть первыми и сокрушить эту новую римскую армию. Мусульмане уже оправились от битв, получили подкрепления. Вскоре после Абу-л-Кудса к ним подошли свежие силы с Аравийского полуострова, а многие из получивших ранения в предыдущих баталиях выздоровели и вновь встали в строй. Численность армии увеличилась примерно до 30 000 воинов, которые были разделены на пять отрядов различных размеров.
Умар лично назначил командиров. Йазйд был командиром и правителем в регионе Дамаска, и поэтому его и его отряд оставили в Дамаске. Шурахбйл был назначен военным командиром района Иордании, в котором находились Байсан и Фахл. Абу Убайда, с точностью до буквы исполняя все указания халифа, передал все командование предстоящей операцией Шурахбйлу. Во второй неделе января 635 г. мусульманская армия вышла из Дамаска под командованием Шурахбйла. Халид с иракским отрядом шел в её авангарде. В середине января мусульмане прибыли в Фахл и обнаружили, что византийский гарнизон покинул его, но Абу-л-Авар занял болотистую местность, тянувшуюся по обоим берегам реки Иордан.
Византийцы ещё не были готовы к сражению, поэтому перегородили реку плотиной в нескольких милях южнее линии Байсан – Фахл и затопили полосу низменностей, тянувшихся по обоим берегам реки. Эту затопленную территорию можно было перейти по бродам, но они были известны только византийцам. Мусульмане впервые встретились с болотом, но решили идти через него. Однако почти сразу авангард Халида увяз в грязи и с большим трудом выбрался из нее. Проклиная византийцев, мусульмане вернулись в Фахл и стали ждать. Так прошла целая неделя.
Тогда византийский полководец Сакалар решил, что настало время для нанесения удара. Вскоре после захода солнца 23 января 635 г. византийцы начали наступление на Фахл, намереваясь ночью внезапно напасть на мусульманские лагеря.
Но движение армии разведчики, естественно, обнаружили ещё на переправе и мусульмане успели построиться в боевой порядок.
Армии сражались всю ночь и в течение всего следующего дня. Мусульмане оборонялись, отбивая атаки, во время одной из атак был убит Сакалар. Уставшие от суточной битвы византийцы, потерявшие полководца и понёсшие большие потери, под покровом темноты начали отходить по болотам к Байсану.
Шурахбйл приказал идти в наступление, а в темноте жители пустынь чувствуют себя куда бодрее горожан. Тысячи византийских воинов поддались панике, растеряли порядок, не нашли броды и были уничтожены. Битва при Фахле, известная как битва в Грязи, рассеяло византийское войско. Погибло около 10 тысяч человек, но гораздо больше разбежалось во всех направлениях.
Абу Убайда и Халид остались в Фахле, откуда вскоре отправились в Дамаск. Шурахбйл и находившийся под его началом Амр ибн ал-Ас, обнаружив броды, переправились через болото и реку и осадили Байсан. Через несколько дней засевшие в крепости византийцы попытались провести вылазку, однако были уничтожены Шурахбйлем. Вскоре после этой вылазки Байсан сдался и согласился выплачивать джизью и некоторые налоги. Затем Шурахбйл пошел на Табарийу, которая также капитулировала на сходных условиях. Сражения завершились к концу февраля 635 г.
иная версия:
В конце февраля 635 года соединенная мусульманская армия снова двинулась на Дамаск и на равнине Мардж ас-Суффар путь ей преградили крупные силы византийской армии, состоявшей из остатков армии, разгромленной под Фихлем, гарнизона Дамаска и подкреплений из Химса. Подробности этого сражения неизвестны. Сообщается только, что в нем погиб незадачливый полководец Халид б. Сайд, но не только хронология, цифры потерь, но и последовательность совершенно запутаны.
О том, что битва перед Дамаском была тяжелой и для мусульман, свидетельствует то, что 30 — 40 километров, отделявших их от города, они преодолели только через полмесяца, начав осаду в середине марта 635 г. Две самые сильные группы стали у главных ворот: западных (Баб ал-Джабийа) и восточных (Баб аш-Шарки), командовали ими Абу Убайда и Халид б. ал-Валид; северную сторону блокировали войска Шурахбила и Амра б. ал-Аса, которых прикрывал с севера конный отряд, стоявший в Барзе, а с юга город осаждали войска Йазида б. Абу Суфйана. Арабы-христиане Джабалы б. Айхама заняли выжидательную позицию.
Осада была долгой. Передышка, полученная горожанами при уходе мусульман к Фихлю, позволила им пополнить запасы и хорошо подготовиться к обороне. Мусульмане не имели осадной техники, а осажденные не подпускали их близко к стенам, засыпая стрелами и градом камней из камнеметных машин.
Бои и вдали от Дамаска продолжались. Так, по сведениям ал-Вакиди, во время осады Дамаска отряд под командованием ас-Симта б. ал-Асвада отбил нападение византийцев около Бейт Лихйа (10 км северо-восточнее Дамаска) и, преследуя их, достиг Химса; ошеломленные неожиданным нападением, химсцы вступили в переговоры и предоставили нападавшим продукты и фураж. А, возможно, историк перепутал даты.
26 мая десятитысячная армия, возглавляемая сакелларием, вышла из Химса, чтобы навести порядок в области и освободить Дамаск, но 10 августа потерпела поражение около Дамаска; это, видимо, то сражение у Бейт Лихйа, которое упоминает ал-Балазури. Последняя надежда дамаскинцев на вызволение извне была развеяна, а продолжение обороны в осаде не могло быть бесконечным, так как зерно нового урожая в город не поступило. Население города было почти полностью арабским, не было у него желания переживать ужасы голода или резню при штурме ради сохранения верности греческим властям, и какие-то представители города вступили в переговоры с Халидом. Большинство источников называет представителем епископа, что вполне соответствует его роли в византийских городах.
Договор был подписан 3 сентября 635 г.
На город наложена контрибуция в 100 000 динаров и джизья в 1, 2 или 4 динара с мужчины и джериб пшеницы.
Впервые после долгой осады был взят крупный, хорошо укрепленный и подготовленный к обороне город с сильным гарнизоном. Оно означало окончательное решение судьбы области к югу от него и открывало простор для дальнейших завоеваний.
Дата завоевания Дамаска (повторяюсь). Древнейшие и практически все последующие историки датируют падение Дамаска месяцем раджаб 14 г. хиджры (сентябрем 635 г.). Вакиди – единственный из древних авторов, кто датирует это событие годом ранее, то есть месяцем раджаб 13 г. хиджры. Акрам верит Вакиди. Но - договор с жителями Дамаска был подписан Халидом в качестве мусульманского полководца и засвидетельствован Абу Убайдой. Столетие спустя этот договор видел сам Вакиди. Но - Акрам принимает версию, что его любимый Халид был отстранён от командования в первый же день халифата Умара. Поэтому невозможно, чтобы Халид подписал данный договор через год после его отстранения от командования, тогда как настоящий главнокомандующий, Абу Убайда, лишь засвидетельствовал его. Я думаю, что Вакиди (и Акрам) ошибаются. Лишь через 2-3 года после того, как Умар стал халифом, Халид был отправлен в отставку.
Согласно Вакиди, мусульмане приняли у жителей Дамаска присягу на верность Умару 3-го дня месяца шабан 13 г. хиджры, когда осада Дамаска была завершена. И это случилось после возвращения Халида из рейда на Мардж ад-Дйбадж, который имел место после падения Дамаска.
Что касается продолжительности осады Дамаска, данные историков расходятся. Приводятся такие сроки, как год, 6 месяцев, 4 месяца и 70 дней.
Акрам:
На очереди была Палестина. И тут вновь произошла смена командования. Палестина была провинцией Амра, поэтому он и принял командование армией, а Шурахбйл служил под его началом в качестве командира отряда.
Еще находясь в Иордании, Амр написал халифу, сообщая ему последние разведданные о расположении византийских войск и их численности в Палестине. Наиболее многочисленный римский гарнизон стоял в Аджнадайне. Умар дал Амру подробные указания относительно выполнения стоящих перед ним задач, а также написал Йазйду, веля ему установить власть над средиземноморским побережьем. Мусульманская армия, за исключением войск Абу Убайды и Халида, воевала с византийцами в Палестине и на побережье, дойдя на севере до Бейрута. Войска Амра и Шурахбйла отправились в Аджнадайн и, поступив под начало Амра, вступили в бой и одержали победу над римлянами во второй битве при Аджнадайне. После этого отряды разделились. Амр пошел на Набулус, Амавас, Газу и Йубну, тем самым завоевав всю Палестину, а Шурахбйл пошел на прибрежные города Акру и Тир, которые капитулировали перед ним. Иазйд, под командованием которого успешно служил его брат Муавия, выступил из Дамаска и овладел портами Сйда, Арка, Джубайл и Бейрут.
Дольше всех не желала сдаваться Кайсария. Умар поручил ее взятие Йазйду, Йазйд с Муавией осадили ее, но, несмотря на все их усилия, взять Кайсарийу им не удалось, так как византийцы посылали ей подкрепление и продовольствие морем. Осада была снята, когда мусульманам пришлось перегруппировываться для битвы под Ярмуком, но возобновилась по окончании этого сражения и продолжалась до тех пор, пока этот портовый город не пал в 640 г.
К концу 14 г. хиджры (приблизительно в 635 г. н. э.) Палестина, Иордания и Южная Сирия, за исключением Иерусалима и Кайсарийи, оказались в руках мусульман.
В начале марта 635 г. Абу Убайда и Халид выступили из Фахла, чтобы начать военные действия на севере. Они дожидались в Фахле, пока Шурахбйл сражался в Байсане и Табарийе на случай большого сражения. Когда Табарийа была завоевана они смогли без опаски за тыл выступить в поход.
В нескольких милях к западу и северо-западу от Дамаска простиралась равнина, известная в мусульманской истории как Мардж ар-Рум, то есть Римский луг. Абу Убайда и Халид направились к этой равнине, чтобы обойти Дамаск и наступать на Эмессу (Химс). Йазйд стоял в Дамаске и собирался оставаться в городе еще в течение нескольких месяцев до того момента, когда от Умара поступит приказ о новых целях. Но на Мардж ар-Рум Абу Убайда вступил в бой с внушительным отрядом римлян, отправленных отбить Дамаск, пока мусульмане воюют на побережье. Войско под командованием Феодора должно была освободить Дамаск. Оно выступило из Антиохии и, пройдя через Бейрут, вышло к Дамаску с западной стороны. Однако Ираклию доложили, что Абу Убайда и Халид вышли из Фахла и движутся на север. Они должны были оказаться в Дамаске одновременно с Феодором. На подкрепление римскому войску Феодора Ираклий приказал направить часть крупного гарнизона Эмессы. Этот отряд, которым командовал Шанс, выступил из Эмессы и направился прямо к Дамаску.
Мусульмане вышли на Мардж ар-Рум и обнаружили оба византийских войска. Абу Убайда оказался напротив Шанса, а Халид – напротив Феодора. Численность обоих армий была примерно равной. И обе армии провели весь день на боевых позициях, ожидая, когда противник проявит инициативу.
С наступлением ночи Феодор решил осуществить стратегический маневр. Оставив Шанса стоять напротив мусульман, под покровом темноты обошел фланг Халида и к рассвету следующего дня прибыл к Дамаску. На этот раз арабская разведка сплоховала - мусульмане только под утро узнали о том, что половина стоявшей перед ними римской армии куда-то исчезла.
Зато в Дамаске разведчики Йазйда вовремя доложили, что на город идут византийцы. Иазйд немедленно вывел свое маленькое войско и поставил его перед городом.
Мусульмане предпочитали сражаться на равнине, в защищённом городе чувствовали себя, как в мышеловке. Византийцев было больше и скоро положение мусульман стало критическим. И в это время подоспел Халид со своими ветеранами, сообразивший, куда пошли византийцы. Войско византийцев было уничтожено, а Халид убил Феодора в поединке.
Меж тем Абу Убайда атаковал римлян на Римском лугу. Он лично убил Шанса в единоборстве, византийцы потерпели поражение, однако основная часть римского корпуса отошла и поспешно отступила в Эмессу. Сражение произошло где-то в марте 635 г. и вошло в историю как битва на Мардж ар-Руме.
Через несколько дней, определив раненых и пленных, Абу Убайда направил Халида и его войско на Эмессу, а сам пошел на Баальбек. Гарнизон Баальбека сдался без боя, и Абу Убайда направился к Эмессе, чтобы присоединиться к осадившему крепость Халиду. (Существуют иные версии взятия Баальбека; Вакиди сообщает, что Абу Убайда дал великое сражение, в результате которого город капитулировал перед мусульманами, но другие историки указывают на то, что Баальбек был занят мирным путем)
Через несколько дней осады было достигнуто перемирие. Эмесса соглашалась выплатить 10 000 динаров и поставить 100 парчовых одежд, а мусульмане, со своей стороны, обязывались не нападать на Эмессу в течение одного года. Впрочем, перемирие оканчивалось в том случае, если в Эмессу прибудут новые византийские войска. Мусульмане могли беспрепятственно входить в город.
Жители Кинасарйна узнали о том, как горожане Эмессы мирным способом избежали сражения с мусульманами, и решили поступить таким же образом. Поэтому правитель Кинасарйна направил в Эмессу своего посла, который заключил с Абу Убайдой аналогичное перемирие сроком на один год. Однако оба правителя надеялись, что вскоре Ираклий пришлет подкрепление их гарнизонам и они возобновят военные действия против мусульман.
Временно решив проблемы с Эмессой и Кинасарйном, Абу Убайда разделил основную часть своей армии на отряды и направил их в походы на Северную Сирию. Мусульманские отряды дошли на севере до Алеппо и ограбили местность, доставив пленников и трофеи в мусульманский лагерь под Эмессой. Все, кто соглашался платить джизью и присягал на верность мусульманам, были освобождены вместе со своими семьями и добром.
Так продолжалось в течение нескольких месяцев, и так прошла большая часть лета. А Умар в Медине начинал проявлять нетерпение. В секторе Абу Убайды не было громких побед. Поэтому осенью 635 г. Умар написал Абу Убайде письмо, в котором требовал ускорить овладение Сирией.
Примерно в начале ноября 635 г. мусульманская армия направилась из Эмессы в Хамах, где горожане приветствовали мусульман. Город капитулировал добровольно, и армия двинулась дальше. Один за другим города Шайзар, Афамйа (ныне – Калат ал-Мадйк) и Мааррат Химс (ныне – Мааррат ан-Нуман) сдавались мусульманам и соглашались выплачивать джизью. Впервые в Сирии жители начали массово обращаться в ислам.
Когда мусульмане находились в Шайзаре, они узнали, что на усиление гарнизонов Кинасарйна и Эмессы идут византийские войска. Приближалась зима - плохое время для арабов. Абу Убайда посчитал, что перемирие нарушено и решил сначала взять Эмессу и тем самым зачистить тыл от врага.
Амр б. ал-Ас и Йазид б. Абу Суфйан возвратились со своими войсками в Палестину, а Халид б. ал-Валид и Абу Убайда, оставив в Дамаске полутысячный гарнизон, направились в Северную Сирию через долину Бекаа. Главный город этого района, Баальбек, сдался после непродолжительной осады и заключил договор.
От Баальбека столица эпархии Ливанская Финикия, Эмесса (Химс) была в сотне километров к северу, однако эти три дня пути превратились в три месяца — под стенами Химса арабы появились только в ноябре-декабре 635 года. Почему - неизвестно.
Ал-Азди говорит о сражении у Джусии (35 км от Химса), после которого разгромленные византийцы укрылись в Химсе и началась его осада. Но одно сражение не могло надолго задержать марш на Химс.
Абу Убайда разделил свое войско на четыре части и поставил их напротив четырех ворот Эмессы.
Эмесса представляла собой круглый в плане укрепленный город, диаметр которого был меньше мили, вокруг стены проходил ров. На возвышенности внутри крепости находилась цитадель. Вокруг города раскинулась плодородная равнина, на западе река Оронт (ныне – Аси).
Абу Убайда, Халид и его иракские ветераны разбили лагерь на северной стороне, неподалеку от Растанских ворот.
Численность мусульман под Эмессой приближалась к 15 000, гарнизон города насчитывал около 8000 воинов. Абу Убайда доверил ведение осады Халиду. Был конец ноября или начало декабря, началась зима. Наверно, Дирар уже не ходил полуголым, арабы мёрзли и при +10 градусах.
Более двух месяцев продолжалась осада. Мусульмане страдали от холода, но не уходили.
В середине марта 536 г. надежда горожан на избавление иссякла. Запасы были на исходе, жители были бы не прочь сдаться, но глава гарнизона Дарбйс не имел таких намерений. Он решил провести внезапную вылазку и разгромить мусульман.
Однажды ранним утром через Растанские ворота Харбйс повел 5-тысячный отряд в атаку на расслабившихся мусульман, стоявших напротив этих ворот. Мусульмане бежали из лагеря и с трудом оборонялись. Положение исправил Халид, спешно принявший командование. Битва продолжалась весь день, затем византийцы отступили в город. Мусульмане были поражены - они едва выдержали битву, имея трёхкратный перевес!
Абу Убайда созвал военный совет и выразил свое недовольство тем, как мусульмане отступили под натиском врага, на что Халид заметил, что эти римляне были храбрейшими из всех, с которыми им доводилось сражаться. «И что же делать?»
Утром арабское войско начало уходить на юг, не свернув толком лагерь. Харбйс решил преследовать уходящих арабов, возглавив отряд в тысячу отборных всадников. Напрасно местный священник пытался его остановить: «Именем Мессии, это арабская уловка. Арабы никогда не уходят, бросив своих верблюдов и семьи!». Харбйс нагнал мусульман в нескольких милях от Эмессы. Арабы стремительно повернули назад и окружили войско византийцев, а отряд из 500 всадников под командованием Муаза ибн Джабала галопом прискакал обратно в Эмессу, чтобы не дать ни одному византийцу вернуться в крепость.
Так изложен этот эпизод в "Футух аш-Шам" - арабы притворным бегством заманили тысячный отряд отборной кавалерии далеко от стен города и, напав со всех сторон, уничтожили почти полностью, причем пострадали и жители города, вышедшие за ворота, чтобы поживиться при разграблении лагеря. По данным того же источника, в этом сражении погибло 1600 человек, а мусульмане потеряли только 235. Всего около сотни римлян смогли спастись бегством.
Мусульмане вернулись к Эмессе и возобновили осаду. Если верить тому, что гарнизон Химса дважды потерпел поражение и понес большие потери, то понятно, что воля горожaн к сопротивлению была ослаблена, и на восемнадцатый день осады они сдали город, по договору. Согласно Ибн Исхаку и ал-Вакиди, договор был заключен в зу-л-каада 14/17.ХII 635 — 15.I 636 г. сроком на год при условии выплаты 170 000 динaров из расчета 1 динар с человека. Городу не был нанесен ущерб, и мусульмане ничего в нем не разграбили.
После капитуляции Эмессы мусульмане вновь двинулись на север, намереваясь на этот раз покорить всю Северную Сирию, в том числе Алеппо и Антиохию. Вслед за Химсом сдались Эпифания (Хама) и Ларисса (Шайзар). Как утверждает один из источников ал-Балазури, жители этих городов встречали завоевателей с музыкой.
Другая группа арабских войск направилась в сторону Берои (Халеб) через Халкис (Киннасрин), но как далеко она продвинулась в этом направлении, трудно сказать. По другим же данным, передовые арабские отряды под командованием Майсары б. Масрука, посланные в направлении Халеба, лишь вступили в область Киннасрина, но, узнав о подготовке к выступлению большой византийской армии, вынуждены были повернуть назад.
Халид захватил римский обоз, везший продовольствие в Кинасарйн. От пленников узнали сведения, заставившие планы изменить.
Ираклий решил нанести массированный и неотразимый удар. Он намеревался всё войско арабов отрезать от Аравии и уничтожить.
Византийские источники ничего не говорят о том, когда Ираклий осознал серьезность положения и начал сбор сил для решительного отпора мусульманскому завоеванию, еще менее осведомлены об этом были арабские историки, но они смело пишут о совещаниях у императора и приводят речи их участников. Можно только догадываться, что подготовка большой армии должна была начаться не позднее начала осады Химса. Возглавили ее сакелларий (казначей) Феодор и армянский военачальник Ваган/Вахан (в арабcкой транскрипции — Бахан). Сборным пунктом была Антиохия или Эдесса. Как распределялись функции этих двух военачальников, неизвестно, арабские источники на первый план выдвигают Бахана. Возможно, что группа Бахана формировалась в Эдессе и состояла в значительной части из армян, а группа Феодора — в Антиохии и состояла из регулярного императорского войска.



Северная Сирия в середине VII в.
Численность всей армии, по наиболее трезвым оценкам, достигала 40 — 50 тыс. человек, в то время как все мусульманские силы в Северной Сирии вряд ли превышали 15 тысяч.
Якобы Абу Убайда (Халида уже якобы лишили командования) отозвал Майсару б. Масрука от Киннасрина и собрал все силы в Химсе, a Халида б. ал-Валида c 1000 всадников отправил в Дaмаск. Затем Абу Убайда решил отступить к Дамаску и будто бы приказал своему уполномоченному по сбору дани возвратить собранное жителям Химса, поскольку мусульмане не в состоянии выполнить свое обязательство обеспечить безопасность города, записанное в договоре. Если это так, то лучшего способа рекламы новой власти невозможно придумать.
Эта версия вызывает сомнение. Во-первых, Халид еще не был смещен, а, будучи главнокомандующим, именно он должен был вести совет. Во-вторых, если даже командующим в это время был Абу Убайда, то невозможно понять, зачем в момент опасности, нависшей над арабской армией в Северной Сирии, нужно было лучшего полководца отсылать в глубокий тыл.
Византийские полководцы, видимо, не пытались навязать мусульманам крупное сражение, а удовлетворились медленным вытеснением из занятых ими районов. Лишь к маю византийская армия подошла к Дамаску и стала лагерем нa Бараде. Опять мусульмане решают: дать бой или отступить до Айлы (или даже к Табуку). B кoнце-концoв было принято промежуточное решение — Дамаск оставить, но отойти только к Джабии. Халид будто бы в сердцах бросил Абу Убайде: "Разве, когда ты будешь в Джабии, y тебя станет больше людей, чем их есть у тебя здесь, в этом месте?!"
Мусульмане опасались остаться в осаде, за спиной всегда должен был быть простор для бегства, а Джабийа была резиденцией Гассанидов и располагалась в центре района, заселенного арабами.
По свидетельству ал-Вакиди, епископ Дамаска перед уходом мусульман из города попросил Хaлидa подтвердить договор о неприкосновенности жизни и имущества дамаскинцев. Новый договор был датирован рабии 13.V — 10.VI 636 г., и этим временем принято датировать оставление Дамаска мусульманами.
Ал-Азди отмечает, что и в Дамаске Абу Убайда распорядился вернуть собранное по договору. Вероятно, такой благородный жест был, возможно, частично он был исполнен, но в принципе это было невозможно. Армия непрерывно проедала захваченное добро, пятая часть отправлялась в Медину, воины, получив свою долю, как правило, тоже отсылали родным или тратили немедленно. Но факт зафиксирован - Абу Убайда жест благородства сделал. Никогда прежде не происходило такого. И впоследствии такого тоже не случалось.
Византийцы удовлетворились занятием Дамаска и не стали преследовать мусульман, надеясь медленным продвижением вытеснить их из Сирии и Палестины. Эта медлительность была на руку мусульманам: они получили возможность спокойно собрать воедино все силы и подготовиться к контрудаpy.

Ирак
Меж тем в Ираке началась битва за Хиру. Без Халида и его элитного войска шахидов положение быстро ухудшалось.
После ухода Халида c отборными воинами в Сирию и возвращения части оставленных в Хире по домам баланс сил в Месопотамии изменился в пользу Ирана. Ал-Мусанна скоро понял, что без подкреплений ему не обойтись, и в августе, спустя четыре месяца после ухода Халида, он сам (или его брат) явился в Медину. Произошло это будто бы за день до кончины Абу Бакра.
И организовывать ополчение для похода на Ирак пришлось уже Умару. Самые фанатичные и неприкаянные мединцы уже воевали, страшно сказать - только на четвертый день на призыв откликнулся первый доброволец, неведомый никому Абу Убайд б. Масуд из племени сакиф. За ним потянулись и другие, в том числе сподвижники Пророка. Всего набралось около 1000 человек. Командовать ими Умар неожиданно для всех поставил Абу Убайда. Сподвижники Пророка были возмущены, что командовать ими будет человек совершенно безвестный и ничем не знаменитый. Но Умар решительно ответил, что командовать будет тот, кто первым отозвался на его призыв, а, не те, кто колебался.
Ал-Мусанна поспешно возвратился в Хиру, проехав 1000 км за 10 дней. Здесь он оказался в критическом положении. B Ктесифоне после длительного периода смут и частых дворцовых переворотов, наконец, стабилизировалось положение. За год, прошедший после провозглашения Йездигерда царем (ему 10 лет), его покровителю, испехбеду Хорасана Рустаму, удалось утвердить его власть над большей частью Ирана, и теперь он мог заняться арабами. Рустам разослал уполномоченных в захваченные арабами районы и условился о дне общего восстания, к которому была бы готова армия, собираемая в Ктесифоне. B Нижний Бехкубад (куда входила и Хира) был послан бывший наместник Уллайса Джабан, а Нарсе, двоюродный брат Хосрова Парвиза, прибыл в свой родовой удел в Каскаре (Кашкаре) около Зандаверда.
Неизвестно, какими силами располагал ал-Мусанна. Общая численность армии Халида была, скорее всего, преувеличена, и это была не регулярная армия со стабильным штатом, а отряды добровольцев, которые охотно присоединялись к победоносной армии, рассчитывая на добычу, и покидали ее при поражении или при необходимости долго жить вдали от родных кочевий. Из основного отряда Халида в Хире осталось не более 1000 человек. Число бедуинов, оставшихся из армии Халида, определить трудно, но вряд ли их было больше 2000, и еще столько же могло быть соплеменников ал-Мусанны, т. е. всего около 5000 воинов. Часть из них была разбросана по рустакам в виде небольших отрядов, сопровождавших сборщиков дани и стоявших в наиболее значительных населенных пунктах; число их в каждом рустаке было примерно тем же, что и число вооруженных азатов. Выступление азатов сразу во всех рустаках в сочетании с ударом регулярного войска по основным силам ал-Мусанны, безусловно, сразу уничтожило бы их. Но Джабан не дождался обусловленного срока и начал восстание, его примеру последовали в других рустаках.
Мелкие арабские отряды бежали за Евфрат, к главным силам к Хире, но и здесь ал-Мусанне не удалось организовать сопротивление, и через полмесяца после возвращения из Медины ему пришлось оставить Хиру без боя и отступить к Хаффану, ближе к своим кочевьям, где не грозила опасность окружения, и можно было не бояться преследования. Действительно, Джабан продвинулся из Хиры на юг до границы оазиса и встал лагерем около крепостцы ан-Намарик.
Сконцентрировав все силы в Хаффане, ал-Мусанна не предпринимал никаких действий в ожидании подкреплений из Медины. Абу Убайд подошел через несколько дней, став по распоряжению Умара командующим объединенным войском. Численность отряда Абу Убайда определяется различно: от одной тысячи до четырех или пяти тысяч (не исключено, что имеется в виду объединенное войско; в любом случае объединенное арабское войско стало достаточно сильным, чтобы начать активные действия.
Дав своему отряду несколько дней отдыха в Хаффане, Абу Убайд всеми силами нанес удар по ближайшему противнику: по лагерю Джабана в ан-Намарик. Сражение окончилось победой мусульман. Сам Джабан попал в плен, но освободился за скромный выкуп, так как человек, взявший его в плен, не знал, кто попал в его руки.
Часть разгромленного войска Джабана бежала к Нарсе, вокруг которого концентрировались повстанцы из округов Барусма, Заваби и Джубар. Восставшие надеялись на скорый приход армии персов Джалинуса, но Абу Убайд опередил её и в степи, в местности с арабским названием ас-Сакатийа, находившейся, по-видимому, между Хирой и Зандавердом, разгромил Нaрсе. Нарсе бежал, оставив лагерь со всем имуществом, а в амбарах его поместья победители захватили большие запасы зерна. Его роздали обитавшим в этом районе арабам и местным крестьянам. Зандаверд был основательно разрушен и после этого не восстановился. Арабы стали хозяевами значительной части Вавилонии: владетели Барусма, Джубара и Зaваби поcпешили изъявить покорность и обязались по-прежнему платить джизью по четыре дирхема с человека.
Что случилось с армией Джалинyса, который не дождался Нарсе, не очень ясно. Согласно версии Сайфа, Абу Убайд встретил её у Бакусйаса в округе Барусма (между Хирой и Вавилоном) и обратил в бегство. Тогда Рустам отправил против арабов двенадцатитысячную армию во главе с Бахманом Джазавайхом (Джадуйе), которому была вручена национальная реликвия Ирана — "знамя Кавиев". B нее вошли и остатки отряда Джалинуса. Эта армия подошла к мосту через Евфрат около Хиры. Но есть и другая версия — Абу Убайд встретил около Вавилова объединенную армию Бахмана и Джалинусa, не принял боя и отступил за Евфрат.
Персидский полководец остановился перед наплавным мостом у Кусс ан-Натифа напротив Хиры, но переправляться не стал, а предложил Абу Убайду выбирать, на каком берегу он предпочитает сразиться.
На военном совете большинство высказалось за то, чтобы остаться на западном берегу, сохраняя место для маневра. Но Абу Убайд, опьяненный предыдущими победами, приказал переправляться. Персы не мешали переправе и дали арабам построиться в боевой порядок.
На восточном берегу мусульманская армия оказалась в затруднительном положении: перед ней стоял превосходящий по численности противник, а возможности маневра были ограниченны — Евфрaт за спиной не позволял применить излюбленную военную хитрость бедуинов — притворное бегство с целью заманить в засаду, обходные движения конницы были затруднены оросительными каналами.
B субботу 26 ноября началась ожесточенная битва, исход которой долгое время был неясен. Арабы отбивали все атаки, нанося противнику значительный урон, но много хлопот им причинял слон. Абу Убайд сам вышел против него и отрубил хобот, но был затоптан обезумевшим от боли животным (по другим данным, слон упал и задавил его). Один за другим брали знамя и гибли назначенные перед боем заместители из его родного племени сакиф, в том числе брат и сын. B момент, когда арабы стали пятиться под натиском противника, один из мусульманских воинов (историки называют разные имена), желая заставить своих собратьев биться до конца, перерубил канат, связывавший суда, и мост распался. Однако результат получился неожиданный — началась паника, мусульманские воины внезапно передумали стать шахидами и попасть в рай, давя друг друга, они стали бросаться в воду и тонуть (плавать арабы, как правило, не умели), персы избивали бегущих. Только мужество ал-Мусанны спасло их от полного истребления: с небольшой группой храбрецов он прикрыл бегущих, дал возможность восстановить мост и до последнего прикрывал отступление.
Арабская армия потеряла убитыми и утонувшими от 1800 до 4000 человек, среди оставшихся в живых было много раненых. Такое жестокое поражение после нескольких легких побед и богатой добычи повергло в уныние мединских добровольцев, и они, не заботясь о дальнейшей судьбе израненного героя ал-Мусанны и других товарищей по оружию, бежали в Медину. Всего ал-Мусанну покинуло около 2000 человек, у него осталось только 3000 воинов (видимо, в основном соплеменников), и он ушел из Хиры в родные кочевья Зу-Кара и Барика. Мусульманскую армию спасло от окончательного уничтожения только то, что Бахман в первый момент не стал ее преследовать, дав отдых своей также сильно пострадавшей армии, а потом получил из столицы известия о новой смуте и вынужден был возвратиться.


В катарском фильме "Халиф Умар", 25 серия, киношники перекроили исторические факты совершенно. Персы, якобы, предательски напали на переходящих реку арабов, которые надеялись на рыцарское приглашение сразиться на любом берегу по выбору. Откуда-то вынырнули аж 4 слона и начали топтать арабов. Крупным планом - слон затаптывает Абу Убайду. Полководец безмятежно устроился на песке, а слон нежно ставит ему ногу на грудь. Абу Убайда стонет и закатывает глаза, не делая ни малейших попыток избежать смерти. Я это к тому, что года три назад я сам лежал точно так же на бережку таиландской речки Квай и слон точно так же дружески топтал мою грудь. Но мне пришлось куда хуже, чем тому коногерою! Таец, что командовал слоном, засунул мне в шорты банан и слон, ласково придерживая меня своей мозолистой ногой, воняющей слоновьим помётом, щетинистым хоботом полез за бананом в интимные места. Жена в волнении не справилась с фотоаппаратом, а зрители были довольны. Вообще все остались довольны. Я тем, что остался цел, слон - бананом, погонщик - долларами, зрители зрелищем. Потому столь драматический момент фильма вызывает у меня совсем не те эмоции, на которые рассчитывали создатели фильма.



Убайда и слон
У ат-Табари сохранилось сообщение, что сразу же после победы Бахмана вновь восстали Джабан и Марданшах, и ал-Мусанна с небольшим отрядом кавалерии вышел на подавление восстания; жители Уллайса схватили мятежников и передали их ему для казни. Это сомнительно, так как ал-Мусанна был тяжело ранен (копье проткнуло кольчугу, и кольцо от неё осталось в ране) и 2/3 войска было потеряно.
Прибытие беглецов с печальной вестью о гибели многих мединцев повергло город в траур. Умар сделал вид, что ничего особенного не произошло, и вместо упреков встретил дезертиров утешениями. Возможно, он чувствовал за собой вину за то, что назначил командующим Абу Убайда вопреки возражениям многих старых мусульман. Поражение отбило у всех охоту искать славы и богатства в походах. Прежний ореол непобедимости Сасанидов засиял вновь. Около полугода (!) никто не откликался на призывы халифа помочь собратьям в Ираке, хотя для участия в военных действиях в Сирии, где мусульмане одерживали верх, добровольцы находились.
Через несколько месяцев Умару удалось сторговаться с Джариром б. Абдаллахом, вождем племени баджила, который принял ислам незадолго до кончины Мухаммада, остался верен исламу во время ридды, участвовал в походе Халида на Ирак, а после его ухода в Сирию возвратился в родной ас-Сарат. Какая-то часть племени не признавала его главенства, и ему было важно получить от халифа назначение амиром племени. Сначала Джарир отказывался идти куда-нибудь, кроме Сирии, и согласился идти в Ирак только тогда, когда Умар пообещал ему кроме обычной доли добычи еще и четверть хумса. После этого авторитет Джарира у его соплеменников значительно возрос.
Джариру удалось собрать под свое знамя около 700 баджилитов, а Умар присоединил к нему еще 700 аздитов и кинанитов, собиравшихся идти в Сиpию. Второй фигурой, вокруг которой группировалось разноплеменное войско, был Исма б. Абдаллах ад-Дабби, также участвовавший в иракском походе Халида. Крупнейшей племенной группой были тамимиты — около 1000 человек, но не они, а именно баджилиты были организующим ядром войска. O численности воинов бану дабба, хасам и ан-намир сведений нет. Всего набралось 3—4 тыс., воинов, командование которыми Умар поручил Джариру, но из описания дальнейших событий следует, что Исма пользовался значительной самостоятельностью.
Основные силы ал-Мусанны в это время находились в степи у Хаффана (Мардж ас-Сабах), а в Хире, остававшейся в руках мусульман, располагался передовой отряд во главе с Баширом б. Абдаллахом, одним из военачальников Халида. После подхода подкреплений из Медины общая численность мусульманского войска удвоилась и достигла 7—8 тыс. человек, но единства в нем не было, так как Джарир претендовал на верховное командование, а ал-Мусанна справедливо считал себя хозяином положения. Поэтому Джарир и Исма стали отдельными лагерями у Наджафа.
Усиление арабов обеспокоило Ктесифон. Рустам, фактический хозяин положения в столице при несовершеннолетнем Йездигерде III, выслал против арабов двенадцатитысячную армию под командованием Михрана, подкрепленную тремя боевыми слонами.
Узнав от разведчиков о приближении Михранa, ал-Мусанна распорядился о соединении всех отрядов на канале ал-Бувайб севернее Хиры. Сюда на помощь ал-Мусанне пришли еще отряды арабов-христиан из бану таглиб и ан-намир. Михран на правах более сильной стороны предложил арабам выбирать место боя. Наученные горьким опытом предыдущего сражения, они предпочли остаться на месте и предоставить Михрану переправиться через Евфрат.
Диспозиция мусульманской армии неясна. Согласно одним данным, Джарир был на правом фланге, ал-Мусанна со своим братом Масудом — в центре, а левым флангом командовал вождь таййитов Адий б. ал-Хотим. Согласно другим, фланговыми отрядами командовали Башир б. Абу Рухм и его брат Буср, а следовательно, группа Джарира действовала самостоятельно.
Сражение начали мусульмане, но персы устояли, отбросили нападавших и опрокинули центр. Опять несостоявшиеся шахиды побежали толпой от боя (и рая). И опять войско спас герой Ал-Мусанна, стоя в потоке бегущих, он кричал: "Ко мне! Ко мне! Я — ал-Мусанна!". Обе стороны перемешались, был смертельно ранен брат ал-Мусанны, командовавший пешими, — Масуд, но ал-Мусанне все-таки удалось остановить бегство. После чего он прорвался с отрядом к мосту, лишив персидскую армию возможности отступления. Несмотря на это, персы не бросились к реке в паническом бегстве (как недавно мусульмане), а продолжали сражаться. B бою погиб сам Mихран, и, видимо, только это решило исход сражения в пользу мусульман. Победители преследовали бегущих и нанесли им большой урон, но нигде не говорится, что персы понесли большие потери при переправе, хотя это было бы естественно ожидать, если мусульмане захватили или разрушили мост через Евфрат. Видимо, значительной части разбитого персидского войска удалось отойти в организованном порядке. Битва закончилась к вечеру, и мусульмане возвратились в свой лагерь. Преследование возобновилось утром и кончилось лишь у канала ас-Сиб, т. е. примерно в 50 км от Евфрата.
По одному из сообщений, Михрана убил гулям христианин из бану таглиб, которому достался конь, а трофеи разделили командующий конницей и непосредственный начальник этого гуляма, поскольку по существовавшему правилу трофеи убитого немусульманином доставались амиру. По другому сообщению, и коня у этого гуляма отобрали Джарир и Ибн ал-Хayбар, стащив его с коня за ногу и присвоив себе убийство персидского полководца. Из этого эпизода так и веет намёками, что личные поединки полководцев и тем паче победы Халида и прочих мусульманских полководцев непосредственнов в сражении над командующими противником - во многом вымышленные.
Достоверной можно считать дату конец марта - апрель 635 г.
После ал-Бyвайба арабы снова подчинили себе ранее завоеванный район Вавилонии. Затем ал-Mусанна будто бы отрядил Джарира в Майсан, а сам направился в Уллайс около Анбара и как будто бы подчинил себе Анбар (сведений о завоевании города не приводится, но после очередного рейда ал-Мусанна возвращается в него). Из Анбара был совершен набег на базар бедуинов в ал-Ханафисе и на базар Багдад. Кроме того, сам ал-Мусанна и его амиры совершили несколько набегов на таглибитов, доходя до Сиффина Текрита.
Используя благоприятную ситуацию, Умар решил овладеть низовьями Тигра и Eвфрата, которые после набега при Халиде б. ал-Валиде неизменно оставались в руках персов. Из Медины был послан небольшой отряд из трехсот с небольшим воинов во главе со старейшим сподвижником Мухаммада, Утбой б. Газваном. По дороге отряд вырос за счет бедуинов до 500 человек, а в низовьях Евфрата к нему присоединились Кутба б. Kатара и Муджаши б. Масуд, о численности войск которых нет никаких сведений.
Утба подошел к Убулле в конце мая или в июне 635 г. и остановился на галечном плато Басра, возвышавшемся над болотистой низиной в 20 км к югу от реки. Стояла влажная жара, тяжелая для жителей пустыни, низменность перед Убуллой, заросшая камышом, раскисла после весеннего паводка, и Утба в течение всего лета не начинал военных действий. Когда спала жара и низина подсохла, Утба со своим небольшим отрядом подошел к самой крепости, но не решился на неё напасть. Он дождался, когда персы вышли из крепости, чтобы уничтожить горстку мусульман, и в поле разгромил их ударом из засады. Укрывшиеся в крепости остатки гарнизона не стали обороняться дальше, и через несколько дней тайно покинули крепость.
Арабы потеряли в битве 70 человек и захватили в Убуллe очень скромную добычу: кроме различного имущества участникам взятия крепости досталось по 2 дирхема и по маккуку (около 8 кг) изюма. Произошло это в конце августа - середине октября 635 г.
Успех Утбы привлек к нему новых воинов, без которых он не смог бы разгромить отряд марзбана Майсана около Мазара. Персы понесли большие потери, а марзбан попал в плен. Его золотой пояс, знак высокого ранга, вместе с пятой частью добычи повезли халифу как вещественное доказательство большого успеха. На вопрос Умара: "Как дела мусульман?" — посланец ответил, что им повезло, и они засыпаны серебром и золотом. "Тогда люди захотели в Басру и стали туда прибывать".
Лагерь арабов расположился на плато Басра, где находились семь усадеб и развалины укрепления, большинство устроилось в камышовых шалашах и хижинах. Сюда свозили добычу, здесь была устроена площадь для моления и жили семьи.
Арабские авторы перечисляют несколько городов и районов, завоеванных Утбой после Убуллы: Мазар, ал-Фурат, Майсан, даст Майсан, Абаркубад, но это не дает отчетливого представления о границах завоеванных земель, так как Майcан (как и Каскар) означал и отдельную область, и всю Нижнюю Месопотамию. Вероятнее всего, в эту кампанию Утба овладел всем Шатт ал-Арабом и прилегающей к нему частью низовий Тигра и Евфрата.
B конце года Утба отпросился в хадж, оставив своим заместителем Муджаши, а имамом (предстоятелем на молитве) — сподвижника Мухаммада Мугиру ибн Шубу. B отсутствие амира часть Майсана восстала, Муджаши не оказалось в Басре, и Мугира, возглавив мусульман, подавил это восстание. Как было заведено, он тотчас известил халифа о победе. Умар с удивлением спросил Утбу: кого же тот оставил заместителем? Утба объяснил положение и получил выговор за назначение "человека войлока над людьми глины (т. е. бедуина над оседлыми арабами). Умар приказал ему немедленно возвратиться в Басру. B пути Утба умер, и эмиром стал Мугира.
Успехи мусульман в Месопотамии могли бы быть и больше, если бы между ал-Мусанной, который справедливо считал себя главной фигурой в борьбе с Сасанидами, и Джариром, представлявшим мединскую партию, не начались разногласия: ни один из них не хотел подчиняться другому. И без того не слишком большая мусульманская армия оказалась расколотой надвое.
Это помогло персам без особых затруднений выбить из Месопотамии недавних победителей. Арабские историки стыдливо умалчивают о том, как произошло это неприятное событие, объясняя его воцарением Йездигерда, позволившим персам собрать большую армию. Ал-Мусанна будто бы написал об этом письмо халифу, "но не успело это письмо дойти до Умара, как отступились от веры жители ас-Савада, и те, у кого был договор, и те, у кого договора не было. И ушел ал-Мусанна своей дорогой и остановился в Зу-Каре, и остановились люди в ат-Таффе единым войском".
Короче, всеобщее восстание и отступление мусульман, с потерей ВСЕГО Двуречья.
Умар приказал ал-Мусанне рассредоточить войско по степи вдоль границы с Ираком от Куткутаны до Басры и начать сбор подкреплений.
Под впечатлением неудачи Умар решил лично возглавить поход на Ирак и объявил сбор добровольцев. Но его отговорили от личного участия, и командующим был назначен человек, не менее заслуженный в исламе, чем Умар, — Саад б. Абу Ваккас, из первой десятки последователей Мухаммада. Из района Медины набралось около 1000 добровольцев, и 3000 пришли из ас-Сарата и Йемена. И опять набор добровольцев шел туго, так как многие соглашались идти только в Сирию, а не в Ирак, где мусульмане терпели поражения. Не могло пока государство принуждать воевать своих подданных. C этим четырехтысячным войском Саад вышел из Медины в конце осени или начале зимы.
Зима 635/36 г. застала Саада на полпути в Хиру, между Зарудом и Салабией, где он простоял три месяца, дожидаясь подхода возможно большего числа воинов и наступления весны, когда большому войску легко обеспечить подножный корм и водопой для верховых и вьючных животных.
B Заруде к Сааду присоединились посланные халифом еще 2000 йеменцев и 2000 гатафанцев, из Наджда подошли обитавшие здесь тамимиты (4000) и асадиты (3000). Всего собралось не менее 12 000 воинов, многие с семьями и всем домашним имуществом. Ядром этого пестрого ополчения были сподвижники Пророка и их сыновья, всего будто бы более тысячи, опираясь на которых Саад мог как-то балансировать в противоречиях и претензиях вождей.
Не позже апреля, когда начинает выгорать трава, армия Саада должна была выступить из Заруда и, вероятно, в начале мая встала на границе Ирака, как раз в то время, когда сирийская армия мусульман под давлением превосходящих сил византийцев оставила всю Сирию, отступив на границу Аравии. На обоих флангах арабского вторжения назревала критическая ситуация.
Собственно, в 636 году пришлось завоевания начинать с нуля.


Сирия.
В конце 635 г., когда Эмесса находилась в осаде, начались перемещения огромных воинских соединений. К маю 636 г. в районе Антиохии и Северной Сирии собралась (якобы) 150-тысячная хорошо вооруженная армия. Там были отряды славян, франков, византийцев, греков, грузин, армян и арабов-христиан. Войско было разделено на пять армий, в каждой из которых было, якобы, примерно по 30 000 воинов. Командующими этих армий были армянский царь Махан, славянин Канатир, Григорий, Дайрджан и Джабала ибн ал-Айхам, царь арабов-гассанитов. Махан [он же Бахан или Ваган] командовал армией, состоявшей исключительно из армян; под командованием Джабалы находились одни только арабы-христиане, а Канатир командовал всеми славянами. Остальные отряды были подчинены Григорию и Дайрджану.
Мусульмане были разделены на четыре группы: Амр ибн ал-Ас воевал в Палестине, Шурахбйл – в Иордании, Йазйд – в Кайсарийи, а Абу Убайда и Халид – в Эмессе и к северу от нее. Каждое арабское войско можно было уничтожить по отдельности.
В Кайсарийу морем были переброшены дополнительные войска, и ее гарнизон составил 40 000 человек. Этой группе предстояло связать руки Йазйду и его войску, осаждавшему город.
Канатир должен был пройти вдоль моря до Бейрута, а затем выйти с запада к Дамаску и отрезать путь Абу Убайде. Джабала должен был выступить из Алеппо и направиться прямо к Эмессе через Хамах и удержать мусульман в районе Эмессы. Арабам–христианам предстояло первыми вступить в лобовой бой с арабами–мусульманами. Ираклий сказал Джабале: «Все разрушается подобным, и сталь может разрезать только сталь».
Дайрджан должен был пройти между побережьем и дорогой на Алеппо и подойти к Эмессе с запада, ударив мусульманам во фланг, пока Джабала будет атаковать с севера. Григорию надлежало наступать на Эмессу с северо-востока и ударить мусульманам в правые фланги одновременно с частями, возглавляемыми Дайрджаном. Армия Махана должна наступать вслед за арабами-христианами и использоваться в качестве резерва.
Создавался, якобы, аж 10-кратный перевес в силах. После уничтожения мусульман под Эмессой имперская армия должна была идти на юг, а со стороны побережья должен был наступать кесарийский гарнизон; и за несколько сражений византийские армии должны были перебить все мусульманские соединения по очереди, обрушиваясь на каждый из них превосходящими силами.
Епископы вдохновляли воинов идти и сражаться за веру и спасать свою страну и народ от пришлых завоевателей. В середине июня 636 г. имперская армия выступила из Антиохии и Северной Сирии.



план разгрома мусульман до Ярмука
Когда первые отряды армии Джабалы прибыли к Эмессе, мусульман там не было. Армия Канатира вышла к Дамаску с запада. Однако и в Дамаске не оказалось мусульманских войск.
Мусульмане организовали в стране великолепную агентурную сеть, любые передвижения противника, его численность была известна.
Халид тоже был стратегом, он сразу понял смертельную опасность остаться в Эмессе и Шайзаре. Надо немедленно отступать. Абу Убайда принял это предложение. Он приказал отводить армию к Джабийе, стоявшей на пересечении дорог, ведущих в Сирию, Иордан, Палестину. Шурахбйлу, Йазйду и Амру ибн ал-Асу пришлось оставить занятые ими территории и присоединиться к нему в Джабийе. И арабы успели там собраться, оставив все завоёванные города.
Битва при Ярмуке



Схема сражения при Йармуке
Оставление Дамаска было не только ударом по престижу мусульманских командующих и потерей важного стратегического пункта – оно повлекло за собой укрепление воли к сопротивлению у той части населения Палестины и Иордании, которая еще не сложила оружия. Но это тяжелое для командующих решение давало выигрыш во времени, необходимый для соединения всех сил воедино, без чего сопротивление византийской армии было невозможно.
Однако византийцы не стали навязывать сражения, а, верные той же тактике оттеснения арабов от прибрежных областей на восток, в степь, начали обход с запада по дороге на Тивериадское озеро в сторону вади Руккад. В этой ситуации оставаться в Джабии стало опасно, и Халид с 2000 кавалеристов и лучников бросился наперерез византийцам, а остальное войско, спешно собрав верблюдов, пасшихся в степи, начало отступление на юг. Оставшись с пешими лучниками в засаде, Халид послал во главе кавалерии Кайса б. Макшуха, тот завязал бой и заманил кавалерию византийцев к позиции лучников, этот маневр обеспечил разгром византийского отряда и сорвал попытку окружения мусульманской армии. Она беспрепятственно отошла на 15 – 20 км и встала «спиной к Азриату», опираясь левым флангом на каньон Ярмука и прикрываясь с фронта одним из многочисленных вади, стекающих со склонов Джебел Друз, скорее всего современным вади Эль-Харир. Позиция византийцев определяется достаточно точно: от Дейр Джабал до Джаулана, или, по другому источнику, – от Дейр Аййуба. Развалины Дейр Аййуб, сохранившиеся до наших дней на южной окраине селения Шейх Саад, расположены на высоком холме (джабал).
На Ярмуке к армии Халида присоединился Амр б. ал-Ac, который при известии об отступлении арабской армии снял осаду с Иерусалима.
Сведения арабских историков об общей численности мусульманской армии не слишком надежны.
Вероятно, менее 20 000 человек. Видимо, численность мусульманской армии в течение двух первых лет оставалась стабильной и колебалась около тех 24 – 27 тысяч (приток добровольцев компенсировал потери), о которых говорят многие информаторы, т. е. была в полтора-два раза меньше византийской. Она была в состоянии, опираясь на удобную позицию, отбивать атаки византийцев, но не могла нанести им поражение.
Халид (или Абу Убайда?) запросил подкреплений у Умара, но все свободные силы Аравии поглотила армия Саада, ушедшая в Ирак. Халиф сумел сколотить лишь небольшой отряд в одну или две тысячи человек под командованием Саида б. Амира ал-Джумахи, что не могло изменить соотношения сил. Началось стояние на Ярмуке. Мусульмане могли только препятствовать византийцам переправиться через Ярмук и беспокоить их набегами. Однако византийцы не предприняли серьезных попыток атаковать арабов, предпочитая выжидать, когда те поймут бесполезность сопротивления и сами уйдут из Сирии. Эта пассивность работала против византийцев. Длительное бездействие не воодушевленной большой идеей армии в условиях вседозволенности в поле разлагает ее. У мусульманской армии было по крайней мере два преимущества: добровольное участие в борьбе за веру (тогда как византийская армия была наемной, а частично состояла из мобилизованных крестьян) и национальная однородность в противоположность очень пестрой по национальному составу византийской армии. Ко всему прочему византийские солдаты и их командиры не очень-то стеснялись в отношении местного населения и грабили его ненамного меньше завоевателей, поэтому византийская армия не пользовалась всеобщей поддержкой.
В конце концов, 20 августа 636 г. византийский командующий решился дать бой. По сведениям арабских авторов, правым флангом византийцев командовал Ибн Канатир (Абу Канатир =букинатор), левым – Друнаджар (друнагарий – тысяцкий), а в центре стояли армянские отряды под командованием Джирджира (Григорий или Георгий). Византийские авторы упоминают только двух командующих – сакеллария (казначея) евнуха Феодора и Ваана/Вагана, который ревниво относился к тому, что общее командование было поручено Феодору. Арабские же авторы считают командующим Вагана (Бахана) и лишь в отдельных случаях упоминают сакеллария.
В арабском войске, вышедшем из своего лагеря навстречу, центром командовал Абу Убайда, правым флангом – Муааз б. Джабала; в качестве командующего левым флангом называют разных лиц. Во главе пехоты (видимо, сводного отряда из мелких групп разных племен) стоял Хашим б. Утба (племянник Саада б. Абу Ваккаса). Внутри эти основные корпуса делились на мелкие племенные отряды, каждый из которых имел свое знамя. Объезжая строй перед боем, командующий обращался к каждому отряду отдельно со словами ободрения и наставления. В центре стояли сводный отряд из тысячи сподвижников пророка, сводный отряд пехоты и аздиты. На правом фланге стояли йеменские племена хадрамаут, мазхидж, азд, хаулан, хамир. На левом фланге – в основном североарабские племена: кинана, кайс, джузам – и североаравийские и сирийские племена с южноарабской генеалогией: лахм, гассан, кудааа, амила, хасаам.
Важнейшей ударной силой армии, кавалерией, командовал сам Халид б. ал-Валид. Он разделил её на четыре группы, по одной за каждым из трех основных корпусов, а четвертый оставил в своем распоряжении как общий резерв. Лагерь со всем имуществом и семьями находился за центральным корпусом на высоком холме. Возможно, что это – Телл Ашаари между современными селениями Джиллин и Тафас.
После кавалерийских атак с обеих сторон византийский левый фланг атаковал правый фланг арабской армии, две атаки были отбиты, но после третьей йеменцы побежали в сторону лагеря. Оставались лишь отдельные островки сопротивления вокруг племенных знаменосцев. Византийцы ворвались было в лагерь, но беглецы, которых женщины встречали руганью и кольями от палаток, остановились и оборонили лагерь. Подоспевшая кавалерия отбросила византийцев на исходную позицию. Попытка византийцев опрокинуть левый фланг также потерпела неудачу, и в этом случае им удалось прорваться до лагеря (если только это не вариант рассказа об одном и том же прорыве).
Византийским атакам сильно мешали пыльный ветер из пустыни и солнце, светившее в глаза. Воины завязывали рот и нос, чтобы спастить от пыли. Во время контратаки Халида погиб командующий правым флангом византийцев, букинатор; арабы нашли его потом с закутанной в плащ головой, и это родило рассказ о том, что он закутал лицо, чтобы не видеть позора поражения. За то, что прорыв был один, говорит конец обоих эпизодов – при контратаке Халида убит византийский военачальник, закутавший голову плащом (в одном случае букинатор, и другом – друнагарий).
Арабские источники отметили существование соперничества в стане византийцев: будто бы Джирджир приказал букинатору (или наоборот) атаковать мусульман, но тот сказал, что он такой же командир, и не подчинился приказу. В «Истории» Феофана Исповедника написано, что после поражения, нанесенного арабами сакелларию, войска Вагана восстали и объявили своего командующего императором. Воспользовавшись этим, мусульмане напали и разгромили Вагана.
Наибольшего накала сражение достигло на второй день, византийцы атаковали центр. Успешная контратака мусульман захлебнулась под интенсивным обстрелом армянских лучников. В этот день, оставшийся в памяти ветеранов как «день окривения», якобы, 700 мусульман окривели от армянских стрел. Ваган бросил в бой тяжелую пехоту, скрепленную по 10 человек цепями, но не смог опрокинуть мусульман.
К исходу третьего дня арабская кавалерия совершила прорыв по правому флангу и, видимо, вышла в тылу византийцев к переправе через вади Руккад (по другим данным, заслуга принадлежит засаде у места, удобного для переправы). Возможно, что успеху мусульман способствовал сильный ветер из пустыни, ослаблявший точность обстрела и убойную силу стрел византийских стрелков.
Нельзя не отметить великолепный выбор места битвы - просторная равнина, где арабы совершали маневры, порой притворно отступая, и тогда из вади, окружающих равнину, вылетали конные отряды, обрушиваясь на византийцев с фланга и тыла.
Утомленная многодневным сражением, византийская армия бросилась в паническое бегство в густой пыли в предвечернее время (арабские историки говорят о густом тумане); беглецы падали с обрывистого берега вади Руккад и Ярмука и разбивались. Вагану с отрядом кавалерии удалось оторваться от преследователей, но его военная и политическая карьера была кончена – вернуться к императору после всего случившегося он не мог. Он ушёл в монастырь на Синае, где и закончил свои дни под именем Анастасия, занимаясь толкованием псалмов.
Победа досталась мусульманам дорогой ценой. На поле боя было похоронено 4000 убитых, да в три раза больше того должно было выбыть из строя из-за ран. Осталось 10-12 тысяч боеспособных. Правда, к ним надо добавить отряд арабов-христиан Джабалы б. Айхама, перешедший на сторону мусульман. Сведения о потерях византийской армии менее определенны. Арабские историки, приписывая византийской армии фантастическую численность в 240 и даже 400 тысяч, соответственным образом завышают её потери - от 70 до 102 тыс. человек. Византийцы лишь раз сообщили о 50000 убитых, но это, вероятно, общая численность ("погибла 50-тысячная армия"). Реальнее всего говорить о 10000 убитых. Невероятно и число пленных – 40000, но несколько тысяч пленных могло быть.
Разгром был полный. Восстановить армию из деморализованных остатков было невозможно, а для формирования равноценной новой армии требовалось много и времени и денег. Поэтому Ираклий отказался от таких попыток и предпочел, уехав из Антиохии в Константинополь, предоставить оборону сиро-палестинских городов их гарнизонам и жителям. Мусульманские историки вкладывают в уста уезжавшего императора слова: «Прощай навсегда, Сирия!» Вряд ли - Ираклий был тёртый калач, не раз терявший все азиатские провинции и сумевший отвоевать их у Сасанидов, он не мог быть таким пессимистом. Более того, по некоторым сведениям, Ираклий не сразу покинул Сирию, а только перебрался из Антиохии в Руху (Эдессу).
У Акрама описание битвы растянулось на 6 дней и десяток страниц со множеством подробностей. Но такая детализация выглядит неправдоподобной
Тем не менее. Стоит привести выдержки, хорошо расписан накал битвы.
:
Махан решил начать первую атаку второго дня битвы с первыми проблесками зари, т.е. застать мусульман за молитвой. Однако группы заслона задержали нападавших, дав возможность мусульманам одеться (и, наверно, домолиться - как же без молитвы)
Правый фланг мусульман, где стояло войско Амра ибн ал-Аса, атаковала армия Канатира, состоявшая в основном из славян. Атака была отбита. Канатир атаковал их вторично со свежими силами, и вновь мусульмане отбили эту атаку. Однако когда Канатир ударил в третий раз, вновь бросив в бой свежие полки, сопротивление уставших к этому времени мусульман было сломлено, и основная часть войска была отброшена к лагерю, а остальная часть отступила к центру.
Амр приказал своему кавалерийскому отряду из 2000 всадников идти в контратаку, но и это не сдержало продвижение византийцев. Но женщины в лагере встретили отступавших палками, камнями и криками «Да проклянет Аллах тех, кто бежал от врага!». А также импровизированными песнями (когда они успели сочинить?)



бой у лагерей
О ты, кто бежишь от преданной женщины,
Обладательницы красоты, и добродетели,
И оставляешь ее неверным,
Ненавистным и злым неверным,
На поругание, позор и погибель!
Отступление удалось остановить.
Но и на левом фланге византийцы прорвались до лагерей. Легенда расписывает, как Абу Суфьян был встречен своей женой Хинд, которая ударила коня мужа шестом по голове, после чего конь и всадник обрели должное мужество. После чего Хинд запела песню, некогда певшуюся ей в битве при Ухуде, когда была фанатичной антимусульманкой:
Мы – дочери ночи,
Мы движемся меж подушек
С мягкой кошачьей грацией,
И браслеты украшают наши запястья.
Если вы продвинетесь вперед, мы примем вас в наши объятия.
Если вы отступите, мы покинем вас,
Лишив любви.



Битва в красных тонах. Ярмук. Это не огонь, пресловутая пыль из пустыни
Некогда она воодушевляла антимусульман, а теперь мусульман, да и постарела она изрядно (за 50 лет было уже "дикой Хинд"), но вместе с сестрой Дирара Хаулой этот заградотряд остановил бегство и выровнял фронт.
Впрочем, военные аналитики пишут, что отступление и даже бросание лагерей, что при Ухуде, что при Ярмуке или неоднократно в битвах Ридды - излюбленная уловка арабов. Противник, путаясь в верблюдах, шатрах и женщинах, неизменно терял всякую координацию и тут-то по нему и наносили удар разъярённые владельцы верблюдов, шатров и женщин. А местность при Ярмуке, изрезанная глубокими лощинами, была идеальна для засад и внезапных контратак. Поэтому арабы пребывали в активной обороне, а Халид наносил стремительные удары во фланг и тыл наступавшим.
Правый фланг византийцев отступил, Дирар прорвал строй армии Дайрджана, подобрался к ее командующему и убил Дайрджана. Многочисленные случаи когда командующий убивает командующего противника, тоже не следует понимать буквально.
К концу второго дня обе фланговые армии византийцев были отброшены назад. На закате центральные армии тоже вернулись на свои исходные позиции. Потери с обеих сторон были большими.
Дайрджан был выдающимся и высокочтимым полководцем. Махан назначил командовать армией Дайрджана нового полководца, которого звали Курйн, и передал Канатиру, распоряжавшемуся византийским левым флангом, командование над армянами - именно там собирались нанести удар.
На третий день армия Курйна предприняла наступление на Абу Убайду. Армяне и славяне, которыми теперь командовал Канатир, нанесли удар по мусульманскому правому флангу и войску Шурахбйла, направив атаку на место соединения войск Шурахбйла и Амра ибн ал-Аса.
Они сумели прорвать оборону мусульман в нескольких местах. Амр отступил к лагерю, а правая часть фронта Шурахбйла также подалась назад. И опять прибежали женщины с шестами.
Халид бросил свой кавалерийских резерв против фланга Канатира. Одновременно кавалерийский отряд Амра совершил обход справа и атаковал левый фланг, а пехота Амра и Шурахбйла перешла в лобовую контратаку. В бою погибли сотни мусульман, однако к наступлению сумерек византийцы были отброшены на свои позиции и была восстановлена ситуация, с которой начиналось сражение.
Лучники мусульман, стоявшие в первом ряду, понесли самые тяжелые потери, их осталось не более 2000. Они были расставлены так, чтобы на каждое войско приходилось по 500 человек.
И на четвёртый день византийцы атаковали, тесня мусульман.
В секторе Шурахбйла армянам удалось прорвать оборону мусульман и оттеснить их к их лагерю. Армянам оказывали мощную поддержку арабы-христиане Джабалы, и этот прорыв мусульманского фронта оказался наиболее серьезным.
Халид со своим отрядом метался по всему фронту, но не мог успеть везде. Поэтому он послал левый фланг в наступление, обрекая его на неминуемые потери, а сам, отдав половину своего отряда Кайсу ибн Хубайре, атаковал прорвавшихся византийцев с двух направлений. Началась жестокая битва. Византийцы отступили, самые большие потери понесли арабы-христиане Джабалы.
Армяне и славяне отступили с захваченных позиций.
Но дорого это далось мусульманам. Их левый фланг, оставшись без поддержки Халида, совершал самоубийственные атаки, мусульмане подверглись безжалостному обстрелу лучников, «стрелы падали как град, и за ними не было видно солнца»! [Вакиди.]. Якобы, 700 мусульман лишились одного глаза. Считается, что в этом бою лишился глаза и Абу Суфйан.[С той же категоричностью утверждали, что он лишился глаза ещё при Пророке, при неудачной осаде Таифа.] Четвертый день сражения вошел в историю как день Потерянных Глаз.
Византийские лучники победили - мусульмане спешно отступили. Затем византийцы перешли в атаку, мусульмане отступали на этом фланге везде, лишь отряд Икримы держался. Икрима призвал сражаться насмерть, собрал 400 смертников, которые нацепили на острия копий листы корана и бились до последнего. По легенде они погибли все. Икрима и его сын Амр получили смертельные ранения.
Тут из лагеря прибежали женщины с шестами от шатров с криками «Бейте необрезанных по рукам и ногам!». Там были Хинд, Хаула и жена Абу Убайды. К концу 4-го дня обе стороны понесли большие потери и разошлись.
Якобы в 5-й день битва так и не возобновилась. Византийцы предложили перемирие на несколько дней, чтобы похоронить павших, Абу Убайда почти согласился принять это предложение, но Халид удержал его: «Мы спешим закончить это дело!»
Но сражение так и не началось. Халид спешно собирал конницу в единый отряд, набрав примерно 8000 всадников.
Шестой день сражения начался с поединка Григория и Абу Убайды. Абу Убайда убил Григория, после чего битва возобновилась.
Солнце еще не поднялось в зенит, когда вся византийская пехота начала отступление: часть ее бежала, охваченная паникой, другая часть отступала в полном порядке.
Дирар, проводником которого выступил араб-христианин Абу Джувайд, с 500 всадниками блокировал переправу. По версии Акрама Махан погиб, уже уйдя из окружения, настигнутый на следующий день Халидом.
Одержав победу, мусульманская армия снова разошлась на составные части, и каждый из амиров ушел в свою область: Амр б. ал-Ас – в Палестину, Шурахбил – в Иорданию, Абу Убайда и Халид двинулись на север – отвоевывать города, оставленные полгода назад.

Руины Пальмиры (Тудмор). Естественно и во времена халифата там никто не жил, а вся война разворачивалась вокруг во-он той цитадели на холме. Но более всего все это пострадало в 2017 году во время ожесточённых боёв, когда руины, цитадель и деревня при ней переходили из рук в руки Киннасрин находился в десятке километров от Алеппо. Ныне от Киннасрина не осталось ничего - ни камня. Он уже и тогда хирел и битва с арабами - его лебединая песня А это уже современность, Хомс (Эдесса). Камней здесь, наоборот, чересчур много. Самый разрушенный город Сирии. Война продолжается... Эдесса (Хомс). Он существовал уже в 2300 году до н.э.! Халеб. Он же Алеппо Цитадель весьма напоминает акрополи Древней Греции. Взять штурмом такую чуду было практически невозможно. Напомню - великий и древнейший город, известен как столица царства Эбла ещё в III тысячелетии до н.э. До XVI века весь город умещался в цитадели

Ярмук - численность сторон (Акрам)
Высказываются различные суждения по поводу численности обеих армий, участвовавших в сражении при Ярмуке. Как часто бывает в подобных случаях, возникла тенденция преуменьшать собственные силы и преувеличивать численность врага.
Мусульманские историки приводят следующие данные о ней:
а) Табари в одном месте, приводя основное описание хода сражения, оценивает численность византийского войска в 200 000 человек. В другом месте он приводит сведения о том, что Ибн Исхак определял её в 100 000 человек, из которых 12 000 составляли армяне и 12 000 - арабы-христиане.
б) Балазури оценивает численность византийцев в 200 000 человек.
в) Вакиди увеличивает численность византийцев до фантастической цифры, но приведенная им численность скованных цепями (30 000), представляется вполне убедительной.
Что касается западных авторов, то Гиббон, заимствуя данные из ранних византийских источников, оценивает численность их войска в 140 000 человек, из которых 60 000 составляли арабы-христиане.
Обе стороны допускают явные преувеличения, но западные авторы все же скромнее, поскольку византийцы были лучше осведомлены о численности собственного войска, чем их противники. Отбросим цифру 200 000 как неправильную. Такую огромную армию просто невозможно было бы использовать на поле боя.
Что касается численности мусульман, то Табари в одном месте дает цифру 40 000 плюс резерв из 6000 человек. В другом месте он цитирует Ибн Исхака, утверждающего, что мусульман было 24 000 - против 100 000 римлян. Балазури соглашается с Ибн Исхаком, а Вакиди оценивает численность мусульман в 41 000.
Древние историки не дают точных указаний о том, где состоялась битва при Ярмуке, в результате среди более поздних авторов возник спор по этому поводу. Некоторые определяют фронт боевых действий по самой реке Ярмук, другие указывают, что он проходил немного южнее Ярмука, а третьи считают, что он проходил восточнее Ярмука.
Эта битва считается одной из важнейших в истории мусульманства. Историки, склонные к альтернату, считают битву вообще одной из главных битв Средневековья. Смогли бы византийцы победить арабов - мир был бы совершенно другим.
Дамаск, в котором, несомненно, укрылась часть разгромленной византийской армии, не открыл своих ворот перед победителями и сопротивлялся 70 дней; на этом основании сдачу города можно отнести к середине ноября 636 г.
Из Дамаска по распоряжению Халида был отправлен отряд из 700 человек во главе с Хашимом б. Утбой на помощь Сааду б. Абу Ваккасу в Ирак.
О сдаче Химса (Эмессы) определенных сведений нет. Согласно ал-Азди, жители Химса, как и дамаскинцы, вышли навстречу Халиду и согласились сдаться на прежних условиях. Видимо, также без сопротивления сдались другие города между Химсом и Киннасрином, которые заключили договоры в предыдущем году. Лишь в Киннасрине Халид встретил сопротивление. На подходе к городу его встретило византийское войско под командованием Минаса (Мины), которого ат-Табари называет вторым по значению после Ираклия. В ожесточенном бою Минас был убит, а отряд поголовно истреблен. Горожане укрылись за городскими стенами, а жители арабского пригорода (из племени танух) сдались Халиду, сказав, что они тоже арабы, что у них не было намерения воевать с ним, но их мобилизовали; Халид принял оправдания и не тронул их. Горожанам, надеявшимся отсидеться за городской стеной, Халид заметил: «Если бы вы были в облаках, то Аллах перенес бы нас к вам или спустил бы вас к нам». Убедившись в безнадежности сопротивления, киннасринцы запросили мира «на условиях Химса» (динар с человека и джериб пшеницы с джериба земли). Но Халид в наказание за упорство обещал пощаду только с условием разрушения городской стены.
О завоевании Халеба сведения еще менее определенны. Завоевание его приписывается то Халиду б. ал-Валиду, то Ийаду б. Ганму (который выдвинулся одним-двумя годами позже). Ал-Балазури сохранил любопытную деталь, которую, правда, нечем подтвердить, будто бы горожане (несомненно, только верхушка, магистраты) бежали в Антиохию и оттуда вели переговоры об условиях сдачи города; в Халеб они вернулись только по заключении договора на тех же условиях, что и с Химсом. Арабы, жившие в пригороде Халеба, как и в Киннасрине, частично приняли ислам, частично остались христианами, согласившись платить джизью. Это может свидетельствовать о значительном отходе их от традиций и психологии кочевых арабов, которые решительно отвергали возможность уплаты подушной подати, считая ее оскорбительной для себя.
Затем Абу Убайда присоединился к Халиду в Кинасарйне, и армия двинулась к Алеппо, где в крепости находился мощный гарнизон под командованием генерала Иоахима. Этот генерал, рассуждая так же, как комендант Кинасарйна, вышел из крепости, чтобы сразиться с мусульманами в открытом бою, и в 6 милях к югу от города вступил в бой с гвардией Халида. Там разыгралось кровавое сражение, в котором римляне были разбиты, а поумневший Иоахим поспешно отступил назад и укрылся в крепости.
Алеппо представлял собой большой окруженный стеной город, за пределами которой, на вершине холма, стояла крепость, которая была меньшего размера, но казалась неприступной. Она имела размер чуть больше четверти мили в поперечнике, а вокруг нее шел широкий ров. Мусульмане подошли к крепости и взяли ее в осаду. Иоахим был очень смелым полководцем и попытался совершить несколько вылазок, чтобы прорвать осаду, но каждый раз эти действия оборачивались для него тяжелыми потерями. После нескольких подобных дней византийцы решили оставаться в крепости и ждать той помощи, которую, может быть, сумеет направить к ним Ираклий. Между тем Ираклий не имел возможности прислать эту помощь, и четыре месяца спустя, примерно в октябре 637 г., византийцы капитулировали на предложенных условиях. Воинам гарнизона было позволено спокойно уйти; однако Иоахим не пожелал уходить. Он стал мусульманином и вызвался служить под знаменем ислама. Действительно, в течение нескольких последующих недель он доказал, что является исключительно способным и лояльным офицером, сражаясь под началом различных мусульманских полководцев.
Прибрежные города сопротивлялись ещё долго - византийцы были хозяевами на море и доставляли осаждённым необходимое. Но города вдали от моря были обречены. Причём не только по причине неполучения помощи. Политика византийцев - не разрешать населению иметь оружие - привела к тому, что горожане просто не умели воевать, даже получив оружие и не желая сдаваться, они терпели поражение.
Дальнейший ход военных действий на севере Сирии неясен. Историки не приводят ни одной даты завоевания городов в этом районе, а хронология ат-Табари мало надежна. Неясно и то, что происходило в Палестине. С одной стороны, известно, что уже в конце 634 г. арабы подходили к стенам Иерусалима, с другой стороны, тот факт, что Иерусалим за три года так и не был завоеван, свидетельствует о том, что мусульмане в Палестине не были до 637 г. такими хозяевами положения, как в Южной Сирии или Заиорданье. Только после Ярмука Амр б. ал-Ас окончательно овладел всей Палестиной и приступил к решительной осаде Иерусалима, а Йазид б. Абу Суфйан осадил Кейсарию.

Ирак
В тот момент, когда арабская конница после Йармука рассеялась во все стороны в погоне за византийскими беглецами, армия Саада б. Абу Ваккаса все еще топталась в степи у Шарафа. Препятствий к движению на Хиру не было. Вдоль всей границы между степью и долиной Евфрата стояли заслоны Джарира и ал-Мусанны. Но очередное вторжение началось не скоро. Причин может быть две: а) сложность отношений с ал-Мусанной. После ал-Бувайба он был очень популярен в приевфратских степях и считал ниже своего достоинства являться к Сааду в Шараф в качестве подчиненного, а Саад не решался требовать этого, б) во время походов минувшего года у ал-Мусанны открылись старые раны, возможно, ему трудно было ехать из Зу-Кара за триста километров в Заруд. Состояние его все более ухудшалось, и наконец делегация шайбанитов во главе с ал-Муанной, братом ал-Мусанны, доставила Сааду в Шараф весть о том, что герой аль-Мусанна скончался. Якобы он дал предсмертный завет опытного воина: не углубляться на территорию противника, а давать бой на границе степи, чтобы в случае неудачи скрыться от преследования. Скорее всего, это позднейшая придумка - этот приём был у арабов отработан столетиями. Тем не менее, традиция сообщает, что аль-Мусанна хотя бы перед смертью признал право мединцам возглавлять новое завоевание Ирака.
Саад распорядился обласкать семейство покойного, утвердил ал-Муаанну амиром войска покойного брата и женился на вдове ал-Мусанны.



Район Кадиссии



Кадр из фильма "Умар", 27 серия. Мусанна помирает и сообщает своё банальное завещание (которое проигнорировали)
Персидский наместник Азадмард сын Азадбе предложил престол дедов в Хире Кабусу, внуку лахмидского царя ал-Мунзира и бакриты вполне могли сделать выбор в пользу прежнего, буферного, но независимого государства. Но тут мусульмане перешли в наступление.
Будто бы точно в день, назначенный халифом Саад повел свою армию к Узайбу. Авангард под командованием Зухры б. Абдаллаха продвинулся до Узайб ал-Хиджанат и не встретил противника. По свидетельству одного из воинов авангарда, в пограничном форте Узайб оказался всего один персидский наблюдатель, который пытался бежать, но был настигнут и убит. Между тем в форте оказалось много военного снаряжения, стрел, копий, кожаных щитов. Удостоверившись в отсутствии противника, Саад подтянул армию к Узайбу, а авангард выдвинул к Кадисии.
Следующей ночью арабский разъезд проник до Сайлахина и захватил там свадебный поезд дочери марзбана Хиры. Сомнительный эпизод.
Арабские историки много пишут о личном руководстве Умара армией Саада: он предписывает время отправления из Шарафа, указывает, в каком месте нужно стать лагерем, лично назначает уполномоченного по разделу добычи и так далее. Конечно, это придумки, идеализация нового халифа.
Однако, есть эпизод, Умар будто бы потребовал от Саада: «Опиши нам места расположения (маназил) мусульман и так опиши страну, которая между вами и ал-Мадаином, чтобы я словно увидел ее». В ответ Саад прислал описание района, которое поражает топографической точностью: «Ал-Кадисийа находится между рвом и [каналом] ал-Атик. А в левую сторону от ал-Кадисии – зеленое море в узкой впадине, [тянущейся] до ал-Хиры, между двух дорог. Одна из них идет по гребню, а вторая – по берегу канала, называемого ал-Худуд, проводящая того, кто едет по ней между ал-Хаварнаком и ал-Хирой. А в правую сторону от ал-Кадисии до ал-Валаджи – [низина], залитая их сбросовыми водами».
Похоже, арабы начали планомерное обследование завоёванных земель, с составлением описаний и карт. В дальнейшем им пришлось призвать на помощь и астрономию.
Появление новой многочисленной арабской армии вызвало тревогу в Ктесифоне. Сасанидский главнокомандующий Рустам начал собирать в Сабате (7 – 8 км южнее Селевкии) большую армию. На помощь были призваны воинские контингенты со всего Ирана, от Систана до Дербента. Всего собралось около 40000 воинов, имелось 30 или 33 боевых слонов, против 25 – 30 тысяч арабов.
Покинув лагерь в Сабате, Рустам остановился в Куса, выслал оттуда в сторону Хиры сильный авангард под командованием Джалинуса, затем остановился в Бурсе и, наконец, прикрывшись передовыми отрядами на линии Наджаф – Хаварнак, стал с главными силами в Хире.
2-4 месяца длилось противостояние. При этом и арабы и персидские солдаты вели себя с местным населением как в завоеванной стране. Рустам вызвал к себе знатных людей Хиры и обвинил их в том, что они радуется приходу арабов, что жители Хиры служат мусульманам разведчиками и платят им дань. Абдалмасих б. Букайла, с которым три года назад вел переговоры Халид б. ал-Валид, ответил ему (речь, якобы, зафиксирована историками): «Ты говоришь, что мы радуемся их приходу? А каким их делам? Чему из того, что они делают, нам радоваться? Тому, что они утверждают, что мы – их рабы? А как относятся они к нашей вере? Ведь они обвиняют нас в том, что мы будем ввергнуты в адское пламя. Ты говоришь: «Вы служите их шпионами», – а зачем им нужно, чтобы мы были их шпионами, когда ваши воины (асхабукум) бежали от них и оставили им селения, и не защищает их никто от того, кто пожелает их. Хотят – берут справа, хотят – слева. Ты говоришь: «Мы укрепляем их своим имуществом», – так ведь мы этим имуществом откупаемся от них. И если бы не удерживал нас страх, что нас возьмут в плен, будут воевать и поубивают наших людей, – а с ними не справились и те из вас, кто встречался с ними, а ведь мы еще беспомощнее, – то – клянусь жизнью! – вы нам милее, чем они, и лучше ведете себя с нами, и лучше защищаете нас, да будет вам помощь, – но ведь мы в положении мужичья ас-Савада – рабы тех, кто возьмет верх».
Выслушав эту речь, Рустам вынужден был признать правоту Ибн Букайлы, очень точно охарактеризовавшего положение арабов-христиан в этом районе, уже несколько раз переходившем из рук в руки.
Рустам еще надеялся разрешить конфликт переговорами, считая, что арабы предприняли грабительский поход. Он хотел откупиться и предлагал торговые льготы и субсидии. Решительный отказ мусульман заставил его начать сражение. Персидская армия продвинулась в сторону Кадисии, запрудила канал Атик, орошавший этот район водой из Евфрата, и заняла позицию южнее канала. Арабская армия расположилась между Кадисией и Узайбом, имея за спиной оборонительную стену и ров, сделанные Сасанидами для защиты Хиры от набегов бедуинов. В сражении принимало участие более 1000 сподвижников Мухаммеда, но о их роли в сражении нет сведений.
Саад в этот ответственный момент оказался в плачевном положении: его одолели ишиас и чирьи, он не мог сесть на коня и возглавить армию так, как это требовалось у бедуинов. Он избрал своим командным пунктом крепость Кудайса, откуда прекрасно видел всё поле боя, и распоряжался через своего адъютанта. Ветераны ал-Мусанны были недовольны, а его вдова открыто упрекала своего нового мужа в трусости.



Битва пи Кадисии. картина XX века, стилизация под средневековье
После обычных поединков персы ввели в бой слонов. По одному из сообщений, 18 находились в центре, 7 на одном фланге и 8 – на другом. Основной удар пришелся по участку, где находилось племя баджила, конница отступила, но пехота устояла до подхода асадитов во главе с Тулайхой, которые восстановили положение, но понесли большие потери. Жестокое сражение длилось до ночи. У арабов уже было достаточно перебежчиков, которые знали, как бороться со слонами. Эти "танки" были в броне, но им стреляли в глаза и рубили незащищённые хоботы. Страх перед слонами был потерян, против них выходили с очень длинными копьями, башни на слонах подвергались плотному обстрелу. И удалось вывести из строя большинство слонов.
На следующее утро, когда обе стороны были заняты погребением убитых, к мусульманам прибыл авангард отряда, посланного на подмогу из Сирии. Этот отряд, численностью от 300 до 700 человек, опытнейшие воины, сразу же принял участие в битве, снова разгоревшейся к полудню. На этот раз слоны в ней не участвовали, а мусульмане обрядили часть верблюдов таким образом, чтобы пугать вражеских коней. К вечеру мусульмане в центре обратили в бегство персидскую конницу, и только стойкость пехоты спасла Рустама от плена. Сражение продолжалось некоторое время и после захода солнца. Как выяснилось утром, мусульмане за день и вечер потеряли 2500 человек.
Третий день остался в памяти участников как «день ожесточения». Персы вновь ввели в бой слонов. Сколько слонов было выведено из строя – неизвестно; во всяком случае, к вечеру слоны уже не участвовали в бою. Для вечерней атаки большинство арабских всадников спешилось, чтобы усилить пехоту. В темноте битва распалась на схватки отдельных отрядов. Никто не представлял общей картины боя. Саад тоже потерял управление, не знал, что происходит.
Ночью упорство мусульманских воинов сломило дух персидской армии (ночью арабы вообще куда активней персов). Утром ал-Кака возглавил атаку на центр сасанидской армии и увлек за собой вождей племён. Началось отступление персов. Рустам вынужден был спасаться за Атиком, в пылу сражения его как-то невзначай убили, из-за чего потом появилось очень много претендентов на эту честь.


В середине дня мусульмане захватили Кадисию и, очистив от противника южный берег Атика выше и ниже места битвы, вернулись в Кудайс; лишь небольшой отряд конницы преследовал отступавшего Джалинуса по главной дороге за Атиком, на котором персы разрушили плотину, чтобы затруднить преследование. Этот отряд дошел до Сайлахина и к вечеру тоже вернулся в лагерь. В этот день подошли главные силы отряда, посланного из Сирии, его воины стали потом требовать долю добычи, а воевавшие не хотели делиться тем, что далось им такой кровью. Спор решило только вмешательство халифа (до него было 1000 километров!), постановившего, что если они подошли до погребения павших в битве, то им полагается доля добычи, как и участникам.
Победа действительно досталась арабам дорогой ценой. Только в последние сутки погибло 6000 человек, кроме того, в предыдущие дни еще по крайней мере 2500 человек, т. е. почти треть армии (не говоря уж о раненых). Но крупнейшая персидская армия перестала существовать, Персия лишилась решительного полководца и фактически - правителя. Саад не сразу понял это: только на следующий день, когда оказалось, что противник ушел из этого района, Саад осознал себя победителем и известил халифа о победе.
Битву при Кадисии современные исследователи датируют очень различно: от февраля до июня 637 г. Но, видимо, она произошла раньше, наиболее вероятная дата ее начала – понедельник 27 шавваля 15 г. х. (понедельник 2 декабря 636 г.). Эта дата согласуется со сведениями о прибытии подкрепления из Сирии через месяц после взятия Дамаска и не противоречит сообщению ат-Табари о прибытии Саада в Ирак через два с небольшим года после Халида.
Тяжелые потери и большое число раненых вынудили армию Саада задержаться в Кадисии почти на месяц, чтобы восстановить боеспособность, а в Хире все это время находился персидский заслон под командованием Нахирджана (Нахиргана). Умар настолько опасался повторного нападения персов, что приказал Сааду держать обоз и семьи в старом лагере за Атиком.
Но сил у персов не было и Нахирджан без боя отступил из Хиры перед сильным передовым отрядом Саада, что произошло скорее всего 25 декабря 636 г. Затем сюда перебрался сам Саад, а авангард переправился через Евфрат, следуя за отступающими персами. Первое столкновение произошло под Бурсом, после чего разгромленный персидский заслон отошел к Вавилону, где стояли основные силы персидской армии, отступившей от Кадисии.
Саад продвигался в глубь Савада с большой опаской, расчленив войска на несколько эшелонов. После занятия Бурса авангард получил подкрепления и выдвинулся к Вавилону, после чего Саад с основными силами перебрался в Бурс. Персидская армия, сохранявшая еще значительные силы, видимо, утратила боевой дух, потому что под Вавилоном мусульмане легко обратили ее в бегство. Империя без Рустама начала разваливаться очень быстро. Часть персидских военачальников со своими отрядами ушла в свои провинции, заботясь лишь о том, чтобы сохранить владения, а остатки большой армии во главе с Хурразадом, братом Рустама, поспешили прикрыть столицу.
После двух незначительных столкновений у Куса и Дейр Кааба мусульмане подошли к Сабату, который был сдан его правителем без боя, более того – он помог арабам соорудить 20 камнеметных машин, которые стали обстреливать Селевкию. Через два месяца в городе кончилось продовольствие, начался голод.
К этому времени Йездигерд со всем двором и сокровищами перебрался в Хулван под защиту гор. Хурразад ночью тайно вывел гарнизон из Селевкии в Ктесифон, уничтожил за собой мосты и угнал все лодки, надеясь спасти остатки армии за широко разлившимся в конце марта Тигром.
Но эта надежда оказалась напрасной – воодушевленное небывалыми победами, мусульманское войско рискнуло переправиться через трехсотметровую реку. Из множества противоречивых рассказов об этом незаурядном событии можно восстановить такую, более или менее близкую к истине картину: узнав от местных жителей удобное для переправы место, Саад отрядил несколько сот добровольцев, которые успешно переправились через реку и опрокинули вражеский заслон, застигнутый врасплох дерзостью противника. Вслед за этим переправилась и остальная армия. Сохранилось сообщение, что Хурразад сам вышел ей навстречу, но после короткого боя укрылся в Ктесифоне, а затем, не надеясь выдержать осаду, оставил и его, отступив в верховья Диялы. Посланный вдогонку отряд нагнал у Нахравана хвост обоза и захватил ценную добычу, в том числе будто бы царские одежды и корону.
Столица одной из величайших держав средневековья почти без боя досталась мусульманам. В ней они захватили добычу, превосходившую самое пылкое воображение обитателей аравийских степей: ковры, посуду, деньги, невиданные товары; бедуины солили драгоценной камфарой пищу, кто-то менял золотую чашу на серебряную, не зная, что золото дороже…
Оценка добычи - 3 миллиарда дирхемов (около 12000 тонн серебра), это явное преувеличение, надо учесть, что Иездигерд все-таки вывез из Ктесифона сокровищницу, но в спешно покинутой столице оставалось немало всякого добра, как во дворце, так и в домах бежавшей знати. Не успели вывезти даже гигантский ковер размером около 900 кв. м, застилавший тронный зал, ковер, на котором золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом был вышит цветущий сад. Как предмет, не подлежащий разделу, он был отослан в Медину в составе пятой части добычи, но там его по предложению Али все-таки разрезали на куски. Свою долю Али продал за 20000 дирхемов.
Наиболее близкую к реальности оценку добычи, захваченной в Ктесифоне (ал-Мадаине), позволяет сделать сообщение Сайфа, согласно которому кавалеристы получали по 12 000 дирхемов. Армия Саада в это время насчитывала не более 20 – 25 тыс. человек, но часть ее была разбросана по междуречью и во взятии Ктесифона могло участвовать не более 15 тыс., из которых не более трети были кавалеристами. 125 млн. дирхемов.
Кроме огромной добычи завоеватели получили жилища бежавшей с Йездигердом знати. Завоеватели не знали уже, что придумать, чтобы потешить свое тщеславие за счет побежденных. Ал-Кака б. Амр додумался, например, потребовать от правителя Махруза дать деньги не по счету, а мерой, которой мерили зерно (джериб). Находились желающие угнать все сельское население в рабство, и местные феодалы, изъявившие покорность завоевателям, вынуждены были объяснять бедуинам, что крестьян выгоднее не продавать, а оставлять работать на земле и брать с них налог.
Пока арабы упивались победой, у городка Джалула, в 150 км к северу от Ктесифона, в предгорьях Загроса, стала собираться иранская армия под командой Михрана из Рейя или Хурразада, брата Рустама. Она прикрывала от внезапного нападения царский двор, стоявший в Хулване, и, изготовившись, могла сама нанести удар в сторону Ктесифона. Её лагерь, окруженный рвом и валом, скорее всего мог находиться либо у теснины, через которую Дияла пересекает гряду Хамрина, либо севернее Джалула, где долина Диялы снова становится уже. Получив известие о концентрации иранской армии в районе Джалула, арабский командующий в конце того же месяца сафара, в котором был завоеван Ктесифон (т. е. в начале апреля 637 г.), отправил навстречу ей половину имевшихся у него сил (12 или 14 тыс. человек) под командованием своего племянника Хашима б. Утбы. О численности иранской армии, мы можем только догадываться, так как участники сражений под Джалула, к которым восходят сведения историков, охотно преувеличивали численность противника, чтобы прославить себя, и своих племенных героев, и называют совершенно невероятные цифры – 80000 иранцев и даже 100000 убитых в решающем сражении. Но, судя по тому, что иранцы не смогли опрокинуть двенадцатитысячную армию Хашима, они численно ее не превосходили и единственным преимуществом их был хорошо укрепленный лагерь.
В изложении арабских источников бои под Джалула предстают одним сражением, в котором иранцы были наголову разгромлены, хотя в них же говорится о длительности осады джалулского лагеря, о восьмидесяти попытках взять его (или восьмидесяти отбитых вылазках?), о том, что стояние под Джалула длилось от шести до девяти месяцев. Хашим обращался за помощью, но Саад смог прислать ему лишь три отряда по 200 всадников, так как значительная часть оставшихся у него сил (около 5000 человек) была занята осадой Текрита, который захватили византийцы при поддержке местных арабов-христиан. Здесь также осаждался не город, а защищенный рвом лагерь. Бои длились сорок дней, осажденные выдержали 24 атаки, но исход боев решился переходом на сторону мусульман арабов-христиан. Датируется это в пределах двух месяцев 31 мая – 28 июля 637 г. После взятия Текрита мусульманская армия приступила к завоеванию земель выше по Тигру и в равнинном Курдистане.
Таким образом, внешне безуспешные действия группы Хашима способствовали успехам мусульман в других районах Ирака.
Развязка наступила в конце ноября. Во время очередной вылазки иранцев завязалась ожесточенная битва, в которой были израсходованы все стрелы, а рукопашная схватка затянулась до темноты. Ал-Кака ибн Амр захватил проход внутрь лагеря, и это решило исход сражения. Ожесточенность сражения участники сравнивали с последней ночью битвы под Кадисией.
В захваченном лагере мусульманским воинам досталась большая добыча, будто бы такая же, как в Ктесифоне. По одним данным, она равнялась 30 млн. дирхемов, по другим, более скромным (а значит, и более вероятным), – 18 млн., одновременно сообщается размер доли кавалериста – 9000 дирхемов и девять голов верховых животных (давабб). Однако эти цифры не согласуются друг с другом, свидетельствуя, что либо добыча была больше (что сомнительно), либо меньше число участников сражения и размер каждой доли. По данным Халифы, добыча в Джалула была разделена всего на 3000 долей!
Остатки разгромленной иранской армии отошли в Ханакин. Там, видимо, произошло еще одно сражение, когда передовой отряд мусульман под командой ал-Кака нагнал беглецов, поскольку сообщается, что там был убит Михран; теперь путь к резиденции Иездигерда был открыт, но при первом известии о поражении под Джалула он покинул Хулван и уехал в Хамадан или Рейй.
Неизвестен порядок дальнейших событий. По одним данным, получается, что тогда же арабские войска достигли Кармасина (Керманшах) и даже Файрузана (в 25 – 30 км от Хамадана), а, вернувшись оттуда, завоевали Масабадан, район в долине реки Сеймерре, с городами Сирван (Ширван) и Саймара, по другим данным – Джарир покорил в том году только Масабадан.
Тем не менее - персидская империя, существовавшая тысячу лет, фактически погибла.

далее к файлу 039

назад к файлу 037