Рейтинг с комментариями. Часть 006

ок. 1042 г. до н.э — обсерватория У-вана; история Китая (Западное Чжоу, 1045-771 г. до н.э)

САРАНЧА Ты, саранча, распростёршая крылья, Стаей несметной летаешь всюду. Пусть же всегда у тебя в изобилье Дети и внуки рождаться будут. О, саранчи крылатые стаи, Мерно в полёте крылами звените. Пусть ваши внуки, вечно летая, Род ваш продлят непрерывной нитью. Ты, саранча крылатая, всюду Вместе летаешь сплошною тучей. Дети и внуки твои да будут Вечно роиться роем могучим.

Одна из очень древних чжоуских песен, записанная Конфуцием. Не столь часто саранчу славят и желают ей изобильно плодиться. Прекрасно видно, кто такие были чжоусцы, ещё не завоевавшие Шань-Инь. Для земледельцев, от неолита до сего дня саранча — "бич божий", для кочевников же — "манна небесная", вкуснейшее дармовое угощение. Тысячелетнее смешение культур и вкусовых предпочтений в совокупности с разнообразием флоры и фауны огромной страны и нередким голодом дало поразительный результат — китайцы едят всё, уступая, может быть, только бушменам. Их соседи на севере и западе брезгуют даже рыбой, их соседи на юге, например, в Таиланде нанимают китайских поваров и те готовят жареных сверчков для европейских туристов, которые убеждены, что это национальное тайское блюдо. Тайцы собирались раньше толпами смотреть на поедание туристами всякой китайской гадости еды. В самой Европе не то что тухлые яйца с салатом из опарышей есть не будут, когда-то картошку и помидоры считали ядовитыми и английский повар-шпион пытался помидорами отравить Линкольна. Да что там XVIII век! Мне моя мать рассказывала (родилась в 1911 году в г.Вольске), что помидоры считались ядовитыми, выращивались для красоты и единственное применение было — детвора кидала ими в друг друга.

Как и в первой части я копировал целыми предложениями из трёхтомника "Васильев Леонид Сергеевич. Древний Китай"

Западное Чжоу. 1046 — 771 г. до н.э.

Женщины той эпохи (в представлении потомков 28 веков спустя): Художник и астроном Цяо Бинчжэнь (начало XVIII в.). Тай Жэнь, мать Вэнь Вана. Трудолюбивая и бережливая. Сама собирала сырьё для ткани Тай Сы, мать императора У Вана династии Западная Чжоу и мифическое животное цзилинь цзилинь — самка единорога с телом оленя, хвостом быка, копытами лошади и с рогом, имеющим мясистый нарост. Появление его предвещает счастье. «Природа цзилиня добра и благородна, поэтому и стопы его добры и благородны. Он не придавит живой травы, не наступит на живого червя» (Чжу Си).

Небо поставило Чжоу на месте почетном, преемственность дав,
И немного мы всех всколыхнули князей -
Так всколыхнули, что каждый затрясся от страха!
Духов же светлых мы всех смягчили, к себе привлекая,
Также и духов рек и священных обрывистых гор.
Истинно стали царем и державным владыкой.

Племя Чжоу жило на западе современного Китая (сейчас провинции Шэньси и Ганьсу). Китайская традиция считает прародителем и патриархом династии Чжоу легендарного Хоу-цзи, который был агрономом и соратником Великого Юя. Явно придуманная легенда.
Один из потомков Хоу-цзи (его имя Бу Ку) при царе Кун Цзя, воспользовавшись ослаблением династии Ся, стал вождём племени Чжоу, и привёл его на земли между жунами и ди (совр. город Цинъян провинции Ганьсу). Следующим правителем Чжоу стал Гунлю, при нём народ Чжоу стал заниматься земледелием, с этого времени начали сочиняться знаменитые чжоусские песни, позже записанные и вошедшие в китайский литературный канон.
Сын Гунлю, Цинцзе, перенёс столицу Чжоу в место Бинь (совр. уезд Сюньи провинции Шэньси). Через девять поколений после Гунлю народом Чжоу правил его потомок Гун Даньфу. При нём кочевники жуны нанесли чжоусцам страшное поражение. Чжоу были изгнаны, всем народом отступили на восток, перешли через реки Ци и Цзюй, пересекли горы Лян и остановились у горы Ци. Здесь Гун Даньфу заключил союз с У И, царём династии Шан. Энергично перенимали культуру более развитого народа.
Из трёх сыновей Гун Даньфу дал власть младшему, Цзили. Старший сын Тайбо и средний сын Чжунъюн бежали к другим народам, их потомки основали царство У.
При Цзили Шан и Чжоу породнились. Царь шанцев Вэнь Дин выдал за Цзили одну из девушек царского рода, даровал ему титулы Муши (придворного священника) и Западного Фанбо (главы союза племён для обороны границ), Чжоу стало одним из удельных княжеств под управлением династии Шан. Но Шан постепенно приходило в упадок, а Чжоу усиливалось. Вероятно, Цзили восстал, но мятеж был подавлен, Цзили казнён. Титул перешёл по наследству к Цзи Чану. Чжоу осталось вассалом Шан. Ди Синь, внук Вэнь Дина, подозревая сепаратизм, отправил Цзи Чана в тюрьму. Чжоусцы дали выкуп Ди Синю. По легенде, выкупом занимался сам Тай-гун с двумя друзьями. Ди Синю привели отборных лошадей и красивых девушек, и тот отпустил Цзи Чана, который вернулся на родину и даже получил от шанского правителя титул Си-бо — «Повелителя запада». Посмертно он назван Вэнь-ваном (Просвещенный царь), правил, по данным летописей, около полувека. По преданию, Вэнь-ван был высоким, темнокожим, с близорукими разного цвета глазами. Это были годы непрерывного роста влияния Чжоу. Укрепив армию, объединив вокруг Чжоу ряд племен и царств, Вэнь-ван сумел подготовить решающую атаку на ослабленное государство Инь.
Плен пошёл ему на пользу — он учёл силу и слабости Шан. Ещё 17 лет он готовился к сражению с шанцами. Усиливал военную мощь Чжоу и подчинял соседние племена. Тут в Чжоу прибыл Цзян Цзыя, странствующий философ. Он же Цзян Шан. Был при дворе шанского императора, убедился в его неадекватности и прикинулся умалишённым, чтобы покинуть дворец. Много странствовал и в возрасте 72 лет явился в Чжоу. Якобы, чжоуский царь Вэнь-ван отправился на охоту и гадатель нагадал (или Вэнь-вану приснилось), что он встретит на берегу озера своего учителя. И тот встретил рыбака, который начал излагать заумные мысли, сравнивая власть с рыбалкой. Эта встреча двух великих вошла в поговорки и широко распространилась в фольклоре. Царь сделал его советником, а потом и полководцем. Старец получил уважительное прозвище Тай-гун («старейшина», «почтенный старец», о нём — в предыдущем файле). Считается автором трактата по стратегии «Лю тао» (Шесть секретных учений). Трактат полностью посвящён проблеме свержения власти шанцев и вообще — захвата власти.
Чжоу крепло и постепенно расширялось. Были покорены западные цюаньжуны и мисю. Укрепив тыл, Вэнь-ван обратился на Восток, и покорил царства Ци (к юго-западу от совр. города Чанчжи провинции Шаньси), Юй (совр. город Циньян провинции Хэнань) и Чун, — до самых границ Шан.
Первой столицей государства Чжоу стал город Хао на реке Вэйхэ, в непосредственной близости от современного города Сиань.
В 1045 г. до н.э. в битве при Муе армия Шан была разбита, ван покончил с собой, династия закончилась. Началась династия Чжоу — примерно 700 лет.
У-ван — 1045 — 1043 гг. до н.э. — первый император Чжоу
У-ван в китайской конфуцианской историографии изображался мудрым и добродетельным правителем. (Хотя были и иные, более правдоподобные описания — свирепый дикарь, лично убивающий и начинающий обед, не смыв кровь с рук)
Победитель чувствовал себя крайне неуверенно — он не получил Мандат неба. Представления о власти у чжоусцев были те же, что и у шанцев — столица, центральная область со всех сторон окружена подчинёнными землями, которыми управляют из центра. Причём место это — в Шан, на востоке. Чжоусцы обитали на западной окраине. Именно поэтому впервые появилось слово "Чжунго" (Срединные земли). Сами себя обитатели Древнего Китая называли Чжун-го-жень (люди Срединного государства). Так продолжалось ещё тысячу лет. Лишь в III в. до н.э., когда империя Хань достигла восточных рубежей эллинистических государств, появилось и название, известное нам по многим этикеткам "Made in China", а русское название "Китай" родилось ещё через 20 столетий, причём означало вовсе не китайцев, а их соседей — племена кидань. А китайцы продолжают называть свою страну Чжун Го, а себя — хань.

Иероглиф "Чжунго"

Сыма Цянь сообщает, что У-ван щедро вознаградил помогавших ему владетельных князей, предоставив им право управлять их уделами, а также пожаловал территории и подданных тем своим близким родственникам, прежде всего братьям, а также заслуженным сподвижникам, кто таких уделов не имел. Однако все эти акции проводились не за счет владений Шан.
Например, Тай-гуну подарили княжество Ци, Чжао-гуну Ши — княжество Янь, сыну побеждённого Ди Синя, У Гэну — княжество Чаогэ. Своих младших братьев — Шусяня, Шуду и Шучу — он поставил тремя Цзянями — надзирателями и контролёрами У Гэна и покорённых шанцев.
Теперь предстояло построить столицу в центре завоёванных земель. Новая столица спешно стала возводиться на реке Ло, называлась Лои (совр. Лоян), несколько южнее Аньяна, столицы Шан, к югу от Хуанхэ.
У-ван, судя по дошедшим до нас надписям всё равно не считал для себя вправе занять место шанского императора, но страстно мечтал получить Мандат Неба. Для разгромленных шанов было создано вассальное государство Сун, ввиду чего они смогли сохранить культ предков своих правителей.
Построить новую столицу У-ван не успел. Он умер вскоре после битвы при Муе, в 1043 г до н.э. Так и не дождался благоволения Неба. Шанцы с их новым ваном во главе продолжали существовать, причем традиционно как бы в качестве центра Чжунго, и по-прежнему вроде бы под покровительством Неба и своих предков.
Вот где и когда проявилась китайская специфика власти! Она стала определяющей и на последующие тысячелетия. Во всех цивилизациях западнее Китая власть давала сила, стоявший у власти старался быть сильнее конкурентов и оставался у власти, пока не находилось более сильного. В Китае власть была у легитимного правителя, само Небо вручило власть этому роду, да будет так вечно! Именно потому У-ван, стремясь быть похожим во всём на шанских императоров, назначил наследником не брата (их было несколько и все взрослые), а малолетнего сына. В то же время братья У-вана, призванные контролировать правителя шанцев, чувствовали легитимность этого юного потомка свергнутого диктатора, само Небо было на их стороне.
Чэн-ван — 1042 — 1021 гг до н.э. — второй император Чжоу
Наследником У-вана стал его малолетний сын Чэн-ван (личное имя Сун), а регентом — Чжоу-гун (личное имя — Дань). Из текстов неясно, был ли он старшим среди всех остальных братьев покойного У-вана, хотя, скорей всего, дело обстояло именно так. Много важнее то, что Чжоу-гун был самым умным и способным из них и наиболее честным и порядочным. В последующей традиции именно он остался символом добродетели и справедливости, ума и знаний, воинских доблестей и административных способностей.
Без сомнения, без него племя чжоу немедленно бы потеряло все свои завоевания после смерти У-вана и вновь стало рядовым. В 1041 году до н. э. три Цзяня (Гуань-шу, Цай-шу и Хо-шу) не признали регентство Чжоу-гуна, и, вступив в союз с У Гэном и шанцами, подняли мятеж. Чжоу-гун выступил в поход, и за три года, к 1038 году до н. э., одержал победу. У Гэн и Гуань Шусянь были убиты, Цай Шуду отправлен в ссылку, а Хо Шучу разжалован в простолюдины. Победа была полной, но как получить Мандат Неба? И Чжоу-гун принял решение окончательно уничтожить государство Шан-Инь и сам народ шан. Впрочем, геноцида, который как бы напрашивался и который применили бы некоторые правители последующих 30 веков, не последовало. Ни о каких жестокостях нам не известно, хотя без насилия не обошлось, конечно. Народ был расчленён на 5 частей. Часть шанцев была переселена во вновь образованный удел Сун, править которым было поручено представителю боковой ветви дома Шан, упомянутому Сыма Цянем Каю. Другая часть была переселена на земли нового удела Вэй, который был пожалован Кан-шу, брату У-вана и Чжоу-гуна. Еще одна часть перемещена в удел Лу, наследственное владение самого Чжоу-гуна, которым стал управлять его старший сын. Заметная доля шанцев, причем наиболее квалифицированных (военные, управленцы, ремесленники), оказалась в районе реки Ло, где было начато под руководством Чжоу-гуна строительство новой столицы чжоусцев, о которой мечтал еще У-ван. Наконец, очень небольшая часть шанцев осталась в старых местах.

У-ван Раннечжоуская надпись на бронзовом сосуде с упоминанием о дарах, полученных от ванна аристократом Юем. Начало X в. до н.э.

Шанцы были расчленены по меньшей мере на пять частей, что было для них концом их существования как единой процветающей этнической общности. Итогом перемещения шанцев и этнического смешения их с чжоусцами и иными народами была окончательная ликвидация Шан как государства и уничтожение шанцев как народа.
Ликвидируя последствия восстания, Чжоу-гун произвёл перераспределение феодальных наделов, которое было сделано У-ваном. Согласно Сюнь-цзы, Чжоу-гун создал 71 вассальское государство, из которых 53 принадлежали чжоускому дому.
Старшим сыном Чжоу-гуна был Бо Цинь, позже первый правитель царства Лу. Бо Цинь и малолетний император Чэн-ван учились вместе. За проступки Чэн-вана Чжоу-гун наказывал своего сына, демонстрируя наследнику престола Чжоу важность его положения и манеру взаимоотношений между отцом и сыном.
Чжоу-гун был регентом 7 лет, при этом в непосредственном подчинении Чжоу-гуна находились все восточные территории империи, а за западными областями надзирал Шао-гун.
Чжоу — защитники цивилизации перед лицом варваров. Как и Шан-Инь, новая династия продолжала вести с ними жестокие сражения, известные нам по длинным надписям, которыми украшались церемониальные бронзовые сосуды.
«Великое восстание шанцев» в начале правления Чэн-вана обусловило восточную направленность военных походов империи. При подавлении восстания Чжоу-гун совершил карательный поход против племён восточных варваров — и. В дальнейшем под личным предводительством Чэн-вана было совершено ещё три похода против восточных варваров: первый поход против чуского бо, второй — против одного из восточных хоу, третий — против «восточных и». Кроме того, по поручению императора неоднократно отправлялись военные экспедиции на восток и юго-восток: некий Мао-гун возглавил большой поход против «всех восточных государств» жунов, тай бао («Великий защитник» — титул Шао-гуна) напал на восставших и (варваров), Нань-гун напал на восставшие «Земли Тигра» (юго-восток ?), Бо Моу Фу во главе восьми иньских гарнизонов совершил карательный поход против восставших восточных и (варваров). Было разгромлено протогосударство Яо (будущая территория Лу). Источники говорят о 12-ти военных походах в период царствования Чэн-вана.
Чжоу обладали могущественной армией. Помимо пехоты, созданной в основном из крестьян (гу), она включала в себя многочисленные малые подразделения из пяти колесниц и большие подразделения из 25 колесниц, подобные тем, которые существовали в период Шан-Инь. На колеснице, помимо возницы, находились лучник и копьеносец, которые участвовали в бою, не сходя с колесницы.
Начало и окончание войны сопровождались особыми церемониями. Численность участвующего в таких походах войска и взятой добычи крайне важна. Одна из надписей на бронзовом объекте, посвященная экспедиции, отправленной против северозападных варваров, сообщает, что в плен был взят 13 081 человек. И теперь пленные широко использовались, как рабы. Кроме того, эта надпись упоминает об огромной добыче, состоящей из лошадей, быков, баранов и разнообразного оружия.
Чжоу победили шанцев дважды и одержали множество побед над "варварами", уничтожили Шан как государство и народ. А чувство, что Мандат Неба был взят по праву, всё не появлялось. И тогда Чжоу-гун начал переделку всей идеологии. У чжоусцев была неплохая культура. Конфуций отобрал 300 чжоуских песен, которые были при нём переписаны. Причём отобрал из 3000 ему известных. А шанцы никаких литературных произведений не оставили. Зато они находились на две ступени выше чжоусцев в организации государства (разветвлённое управление, иерархия, институты, законы, традиции, календарь, чёткие границы). Но даже Шан-Инь являло собой лишь протогосударство третьей ступени развития, уже готовое стать настоящим государством с его налогами, бюджетом, распределением средств, планированием, бюрократией... Чжоу же пребывали на первой ступени развития (территория, столица, правитель, передающий власть, сам управленец, сам полководец, сам законотворец). Однако благодаря умелому управлению, особенно Чжоу-гуна, чжоусцы стремительно прогрессировали. У них не было своих богов и своей письменности, они всё взяли у рассеянных по уездам шанцев. Но этого мало! Небо у шанцев было просто обителью духов предков, Небо давно вручило право на власть императору — никто это не оспаривал. Чжоу-гун обожествил Небо. Облика оно не имело, но как-бы надзирало за живущими внизу. Если потрясений не было, значит, страна управляется хорошо, но если засуха, неурожай, нашествие — Небо гневается и указывает на недостатки управления. Очевидно, при Чжоу-гуне было изобретено деэ. Это как бы потенциал добра и зла, который копится и отдельным человеком, и общиной, и государством. Главный, конечно, император. От его благовидных (или неблаговидных) поступков растёт или уменьшается деэ, причём на эту величину влияют поступки и его родственников и даже чиновников, подчинённых ему. Деэ нужно растить смолоду! Эта концепция дожила до начала XX века и сейчас кое-где неявно присутствует. Многие императоры теряли своё деэ и жестоко поплатились за это. А некоторые каялись, наказывали себя и даже отрекались от власти, растрачивая деэ.
Чжоу-гун имел огромное деэ, такое, что династия Чжоу просуществовала 700 лет!



Памятник Чжоу-гуну в Лояне, как основателю города

Чэн-ван

Уже при нём шанские учёные сели писать историю, собирая и трактуя мифы. От них история расходилась устно по стране. Говоря по нашему, древнекитайские историки и СМИ выполняли социальный заказ. И напрасно думать, что за какие-то блага эти писцы что-то придумывали (в пользу власти), иначе говоря — врали, переписывая историю. Враньё уменьшает деэ! Но что они могли, не имея никакой ранее написанной истории? Крупицы информации, простор для домысливания! Надо было обосновать причину падения Шан, возвышение Чжоу, доказать, что смена династии уже не в первый раз, указать связь засухи с распутством правителя и — главное — что новая идеология хороша и одобрена самим Небом.
Согласно поздним историческим описаниям, Чжоу-гуна стали обвинять в узурпации власти. Тогда он "хлопнул дверью" и уехал на восток (наверно, воевать). Начался страшный ветер, поваливший деревья и уничтоживший урожай, стаи саранчи доедали его остатки. И тут нашли (якобы, случайно) гадательные надписи, до того спрятанные. Когда У-ван был ещё жив, но сильно заболел, Чжоу-гун предложил себя в жертву, но У-ван выздоровел, жертва не понадобилась, а через полгода У-ван быстро скончался. Благородство Чжоу-вана стало всем очевидно и младой император Чэн-ван потребовал возвращения своего регента (или в то время советника). Чжоу-гун вернулся. Возвращение якобы вызвало ветер в противоположном направлении, который восстановил деревья и посевы.
Он много что ещё успел сделать. Китайская традиция приписывает ему авторство нескольких сочинений. Так, его перу принадлежит трактат "Чжоуские чиновники", где впервые проведено разделение чиновников по их обязанностям. В другом сочинении — "Установление управления" — Чжоу-гун изложил свои соображения о том, как сделать управление государством более удобным для народа.
Чжоу-гун сдал власть повзрослевшему Чэн-вану и "став лицом к северу, занял место среди чиновников". Он остался при нём советником и умер незадолго до смерти самого императора. Он даже титулы свои не передал сыну, управлявшему вассальным княжеством Лу.
Конфуций называет этого деятеля величайшим среди "не императоров", пишет, что он часто являлся ему во сне, а потом перестал являться, значит, пришла старость и смерть близка.
В дошедших до нас надписях упоминается супруга Чэн-вана — предположительно, дочь Цзян Цзыя, первого гуна княжества Ци.
Внутреннее положение государства в период самостоятельного правления Чэн-вана отмечено умиротворением и соблюдением правопорядка. «Бамбуковые книги» говорят, что в царствование Чэн-вана «Поднебесная пребывала в мире». Философ Сюнь-цзы отмечал, что «при Чэн-ване все наслаждались миром, а смертных приговоров не было вовсе».
Что ж, при таких умелых советниках это было не столь трудно. Кроме Чжоу-гуна (вероятно, после него) во главе чиновничьего аппарата государства стоял Шао-гун, занимавший должность тай бао («Великий защитник»).
В 1021 г до н.э. Чэн-ван умер, и ему наследовал его сын Цзи Чжао, (получил имя Чжоу Кан-ван).
Кан-ван — 1020— 996 гг. до н.э — третий император Чжоу
Годы его правления после катаклизмов во времена его отца и деда показались народу отдыхом, якобы наказания не применялись 40 лет. Но борьба, если не сказать — война, шла непрерывно. За власть, уделы, за границы владений. Неизвестно, каким образом, но количество уделов дома Цзы сократилось с 55 до 36. Возможно, они были попросту захвачены княжеством Чу, быстро усиливавшимся. Кан-ван совершил инспекционную поездку на юг, на севере и востоке воевал против варваров. Сохранилась надпись о пленении свыше 13 тыс. человек из племени гуй-фан, датируется 25-м годом правления Кан-вана и описывает события, имевшие место на северных границах Чжоу.

Кан-ван Чжао-ван Так представляли выезд Му-вана

Практически завершилось формирование удельной системы.
После смерти Кан-вана его сын Цзи Ся получил имя Чжоу Чжао-ван.
Чжао-ван — 995-977 гг. до н.э. — 4-й китайской правитель эпохи Чжоу.
Сыма Цянь писал о времени правления Чжао-вана, что при нём «в управлении государством проявились слабости и изъяны». Царствование Чжао-вана отмечено постоянными мятежами и войнами в южных районах империи. Источники упоминают как минимум 5 военных походах во время правления Чжао-вана, все они были направлены на юг. Основным противником здесь становится царство Чу. Согласно «Бамбуковым книгам», на 16-м году своего правления Чжао-ван напал на Чу-Цзин, пересёк реку Хань, и повстречал гигантского носорога. В 19-м году правления Чжао-ван потерял на реке Хань все свои 6 армий. Наконец, в последний год своего царствования Чжао-ван отправился в поход на юг против южных варваров — и и не вернулся. Возможно, что он погиб в войне с силами Чу.
Впрочем, другие историки считают, что походов было 2, потерял армии и погиб он во втором походе. Причём народу о его гибели долго не сообщали.
Интересно, что его гибель через 300 лет (!) стала поводом для похода на Чу реформатора Гуань Чжуна из царства Ци. Но чуские правители категорически отвергли причастность своих предков, объявив, что тогда не владели землями, где погиб император.
Вероятно, Сыма Цянь был неправ, знал он не много. А надписи, прочитанные археологами, сообщают об интенсивной военной деятельности Чжао-вана, описано победное возвращение с трофеями (какой-то металл). Мало этого, сын погибшего императора воевал совместно с Чу против южных варваров. Так что Чу действительно вряд ли виновато в гибели императора и потери им армий.
Похоже, что именно благодаря военным действиям Чжао-вана в стране на долгие годы воцарились мир и безопасность приграничных районов. Он доходил до рек Янцзы и Ханьшуй, "пересек 26 стран, исполняя каждый раз все ритуалы императорского приема". Он утонул в водах Ханьшуя когда ехал «обозреть свои южные владения»: земли, расположенные между Хуанхэ и Янцзы. Рассказ об этом событии выглядит так: Чжао специально посадили на корабль, части которого были соединены клеем, в результате чего судно развалилось посреди реки, и правитель утонул. Занятная байка.
Потомки великого завоевателя У-вана были значительно слабее своего предка, но очень старались оправдать доверие Неба и укрепить государство. Однако гибель императора стала началом конца Чжоу. Конец X в. до н.э. — потеря Чжоу пограничных уделов на юге.
Му-ван — 976-922 гг. до н. э. — 5-й император династии Чжоу
Чжоу-вану наследовал его сын, Цзи Мань, (названный Му-ваном). Легендарная личность! Император-романтик, путешественник. Якобы он совершил путешествие к горам Куньлунь, где он встретился с богиней Запада Сиван-му. Согласно легенде, Му-вану приснился сон о том, что он обрёл бессмертие. При этом он посетил небеса небожителей, где вкусил груши, дающие бессмертие. Туда его довёз возничий Цзаофу. Эти приключения описаны в романе («Му тяньцзы чжуань», IV в. до н.э.) и хорошо известны в Китае. Но Сыма Цянь об указанном путешествии, повествуя о Му-ване, ничего не говорит. Зато и в «Чжушу цзинянь» о нем упомянуто.
По данным Сыма Цяня, Му-ван вступил на престол в возрасте 50 лет, а согласно «Чжушу цзинянь», процарствовал 59 лет. Однако, если руководствоваться признанной хронологией Чэнь Мэн-цзя, он провел на троне лишь 20 лет.
Подобно отцу и деду, Му-ван активно действовал как на севере, так и на юге. На юге он продолжал войны с хуай-и, в частности, в союзе с Чу воевал против мятежного владения Сюй, о чем сообщается в «Чжушу цзинянь».
Сам факт союза с Чу в борьбе с Сюй вскоре после гибели Чжао-вана косвенно свидетельствует в пользу утверждений чусцев об их невиновности в гибели Чжао-вана. Видимо, эффект экспедиций на юг был не слишком большим. А вот активность Му-вана на северо-западных рубежах позже была старательно разукрашена в легендарных преданиях. Согласно им, Му-ван был неравнодушен к хорошим лошадям и сам объезжал норовистых жеребцов. Из ряда надписей на бронзе его эпохи явствует, что ему подносили породистых коней в качестве подарков, а некоторые сосуды, на которых были начертаны такие надписи, даже являли собой искусно выделанные из бронзы фигуры коней.
Коней древние китайцы получали в основном от своих северо-западных соседей, разводивших их в степях современной Монголии. Возможно, что это сыграло свою роль в сосредоточении внимания Му-вана именно на северо-западе.
История (разумеется, написанная конфуцианцами) началась так: Му-ван собрался в поход против цюань-жунов, а его ближайший советник Моу Фу стал его от этого отговаривать. Дескать, негоже бряцать оружием. Воздействовать на других следует добродетельным примером, для чего самому следует быть образцом добропорядочности. Начинать же войну против цюань-жунов — значит уповать не на добродетели, а на силу, что не принесет ничего хорошего. Му-ван не прислушался к совету, начал поход, но не добился существенных результатов. Му-ван все-таки пошел походом на цюаньжунов и, только получив в дар четырех белых волков и четырех белых оленей, возвратился обратно. С тех пор те, кто пребывал на землях хуан-фу, перестали являться ко двору вана. Среди владетельных князей появились несогласные с ваном, о чем Фу-хоу доложил Му-вану.
Этот беллетризованный рассказ был впоследствии включен Сыма Цянем в его историописание дома Чжоу практически почти без изменений.
Древнекитайские источники связывают с правлением Му-вана и еще одно весьма важное событие: разработку кодекса наказаний «Люй син». Речь у Сыма Цяня идет о пяти тяжелых (клеймение, отрезание носа, отрубание ног, кастрация, смертная казнь) и пяти легких (не обозначены) видах наказания, применение каждого из которых определяется тяжестью проступка.
В принципе вполне можно предположить, что во времена Му-вана уже применялись описанные Сыма Цянем наказания. Наверное, действовал и принцип соответствия тяжести проступка тому или иному из наказаний. Однако, концепция пяти наказаний не зафиксирована ни в одном из западночжоуских текстов. В то же время в ряде надписей на бронзе той эпохи приводятся описания судебных казусов.
Прочие его деяния окажутся обычными. Воевал на севере и на юге, как и его предшественники. Постоянно имел дело с правителями уделов, сопровождавших его в этих войнах. Охотился. Любил лошадей и имел великолепный выезд. Строил новые дворцы и башни. Много ездил по стране. Получал подарки, подношения, дань от своих подданных. Словом, правитель как правитель. Но одно несомненно: он был последним из раннечжоуских правителей, имевших авторитет, влияние, силу. После него те признаки ослабления, которые Сыма Цянь сформулировал применительно к царствованию его отца Чжао-вана, стали уже явственно ощущаться. Наступило время слабых, безликих западночжоуских ванов.
4 правителя — 922-858 гг. до н.э.
Гун-ван — 922—900 до н. э
Эпизод: Как-то Гун-ван путешествовал в сопровождении правителя одного из уделов ("царство Ми"), Кан-гуна, которому подарили трех красавиц. Мать гуна посоветовала переадресовать подарок чжоускому вану, но он пожадничал. Кончилось дело тем, что через год Гун-ван уничтожил владение Кан-гуна. Этот инцидент, описание которого есть и у Сыма Цяня, свидетельствует, что ван обладал еще достаточной силой, чтобы уничтожить вассальный удел даже по пустяковому поводу. По прошествии же всего около полувека положение изменилось настолько, что, как сказано у Сыма Цяня, владетельные удельные князья вмешались в процесс наследования в доме вана и возвели на престол нового правителя, И-вана.
И-ван — 899—892 до н. э
Годы его правления были бесславными. Он опустился до того, что вышел из своего дворца для встречи вассальных князей! В годы правления И-вана кочевники не только совершали дерзкие нападения на долину р. Вэй, но и одно время вынудили правителя оставить Цзунчжоу и переместиться в более безопасное место.
После смерти И-вана, годы правления которого, по словам Сыма Цяня, были отмечены столь заметным упадком, что стихотворцы высмеивали незадачливого правителя, был нарушен свято соблюдавшийся в доме Чжоу — в отличие от шанцев — принцип престолонаследия (строго от отца к сыну) и на трон был возведен его дядя Сяо-ван. Только после него справедливость была восстановлена, и трон по решению князей-чжухоу занял И-ван II.
Сяо-ван — 891—886 до н. э
И-ван II — 885—878 до н. э
Упадок продолжился и при Сяо-ване и И-ване II.
В стране произошло мало заметных изменений. Чжоуские ваны продолжали в меру сил усиливать свое давление на соседей, особенно в южном направлении. На юге хуай-и были еще более крепко, нежели прежде, привязаны к Чжоу. Из некоторых надписей на бронзе того времени явствует, что в ряд хуайских владений были направлены специальные представители вана, осуществлявшие надзор за ними. Чжоусцы также регулярно посылали туда сборщиков дани. Вассальное владение чжоусцев Цай, расположенное на крайнем юге современной провинции Хэнань, было своего рода аванпостом, базой для контроля над хуай-и. Значительную активность проявляли чжоусцы и в районах, расположенных к западу от мест обитания хуай-и. В долину р. Хань с севера через горные гряды были проложены дороги, позволявшие им проникать в земли Сычуани. Вожди расположенных там владений тоже платили дань Чжоу. (А ведь это было непросто! Не очень старая китайская поговорка: "Что до Сычуани, что до неба — одинаково далеко").
На северо-западе картина была иной. Воинственные кочевники продолжали давить на северо-западные границы Чжоу. Особенно это ощущалось в долине р. Вэй, на территории родовых земель чжоусцев, практически беззащитной перед набегами на нее с севера и с запада. После Му-вана позиции чжоусцев там оказались сравнительно слабыми. Чжоусцы не сумели создать в Цзунчжоу надежной буферной зоны и вынуждены были во многом полагаться на поддержку вассальных уделов.

Наверно, художник изобразил главное событие похода Чжао-вана

Уделы, сколько могли, помогали ванам. Но это вело к усилению политической роли удельных князей и к постепенному ослаблению позиций правителей западночжоуского государства. Вассалы стали сильнее и независимей, тогда как ваны становились все слабее и зависимей от своих вассалов.
Ли-ван (личное имя Цзи Ху) правил 877—841 до н. э. — 10-й император Чжоу. Изгнание на реку Фэнь привело к тому, что Ли-вана также называют Фэнь-ван.

Сиванму (Матушка-Императрица/Владычица Запада) иногда еще называют Цзинь-му («Золотая Матушка») — одно из божеств даосизма. Живет в горах Куньлунь в прекрасном огромном дворце, что расписан золотом небесными художниками. Весь ее дворец окружен большой стеной и лишь через одни врата можно проникнуть внутрь. Сиванму является хранительницей Пути на Небеса и дарует долголетие, а также решает, кто достоин того чтобы стать бессмертным, а кто — нет. Ей подвластна жизнь всех людей, кроме тех, кто стал истинным мудрецом, святым или бессмертным. В «Шань хай цзин» («Книга гор и морей», 4-2 вв. до н. э.) о ее облике говорится, что она похожа на человека, но имеет хвост барса и клыки тигра, она ведает небесными карами и пятью наказаниями, может насылать стихийные бедствия и эпидемии. Когда она «не в духе», в её растрёпанных волосах торчит заколка, и она любит громко свистеть. От этого свиста разлетаются в панике коршуны и прячутся, падая ниц, тигры. В такие моменты она живет в уединенной пещере, а пищу ей приносят три священные синие птицы, которые могут превращаться в прекрасных дев. Другой ее облик воплощает высшее женское Божественное Начало, и здесь она уже предстает в виде прекрасной женщины в красивых одеяниях, которую с левой стороны окружают невинные девы, а с правой — отроки. Ее сопровождают павлины, а у ее ног бродит тигр, что олицетворяет Запад, а также высшую справедливость. Рядом с Сиванму сидят лунные зайцы, что в своих ступах толкут снадобье бессмертия. Во дворце Владычицы Запада растут рощи разных персиковых деревьев, что плодоносят раз в три тысячи лет, раз в шесть тысяч лет и раз в девять тысяч лет. И когда персики бессмертия созревают, а обычно это происходит в третий день третьего лунного месяца, то Императрица устраивает пиршество, на которое приглашает других Божеств, бессмертных и некоторых духов. У Сиванму есть супруг Дунван-гун (Владыка Востока). Обычно его изображают с белыми волосами имеющим человеческий вид с птичьим лицом, тигриным хвостом и ростом около трех метров. Он также почитается как покровитель бессмертных. День Сиванму обычно отмечают 7-го лунного месяца в 7-й день, поскольку число семь символизирует металл и сторону света запад.

Армия Чжоу отличалась от армии Шан. Пешие воины были вооружены в основном алебардами, древко длиной до 5,5 метров, применялось в качестве двуручного оружия. Лезвие было увеличено. Мечи, которые практически не использовались у Шан, стали появляться у ранних Чжоу. Мечи были изготовлены из бронзы и имели лезвие длиной 45 см. Колесницы были улучшены. Колеса стали больше, имели больше спиц, и были вынесены в стороны от основного помоста, чтобы увеличить устойчивость при движении. Сбруя лошадей и сама колесница также была украшена многочислеными изделиями из бронзы. Возможно, что археологам достались царские, ритуальные колесницы, боевые вряд ли были столь украшены. И вряд ли они являлись аналогом наших танков, скорее передвижными пунктами управления и психологической поддержкой. Сильно развились средства защиты. В текстах встречается описание «киа» — безрукавка из грубой кожи, и «киаи» — куртка с нашитими кусочками толстой кожи. Такой же тип доспехов использовался для защиты лошадей в колеснице. Встречается описание использования тигровых шкур для изготовления брони. Бронзовые шлемы были не хуже, чем у Шан. Армии комплектовались в соответсвии со строгими правилами. Правитель удела первого ранга должен был предоставить три армии, второго ранга — две, третьего ранга — одну. Точная численность армий неизвестна, предполагается, что армия Чжоу могла состоять из 3000 колесниц и 30 000 пехоты. Крестьяне воевали тоже. Каждый год крестьяне проходили месячную военную подготовку. Крестьянские хозяйства огранизовывались по принципу «чин-тьен» — «поле с колодцем» — каждая фермерская семья должна была выставить одного рекрута для набора в армию. Традиционная схема сражения: войско делилось на три части — правое крыло, левое крыло и центр. В центре, естественно, был правитель царства.

Он характеризуется как правитель жесткий и склонный к тирании. Его за это невзлюбили, результатом чего и было восстание, завершившееся высылкой правителя из столицы. Более развернуто все события, связанные с правлением Ли-вана, его акциями и вызванными ими конфликтами, изложены в романе «Го юе», откуда их заимствовал Сыма Цянь.
Ли-вану посвящены два отрывка из гл. 1 «Го юя», посвященной событиям в доме вана. Ли-ван был жесток и не любим подданными, которые порицали его. Близкий советник Ли-вана Шао-гун (это, видимо, и имя и полутитул-полудолжность, которой, судя по имеющимся данным, наследственно владели потомки первого чжоуского Шао-гуна, управлявшего делами в Цзунчжоу еще при Чэн-ване) выступил с увещеваниями и порицаниями в адрес правителя.
Ли-ван рассердился и обратился за помощью к колдунам-шаманам с просьбой следить за теми, кто выступает против него. Провинившихся Ли-ван казнил, следствием чего было прекращение открытой хулы. Обрадованному Ли-вану Шао-гун резонно заметил, что затыкать рот народу — то же самое, что пытаться преградить путь реке. Рано или поздно, но запруда будет прорвана. И вообще, рот людям дается вовсе не для того, чтобы его затыкать: то, что людей беспокоит, они и высказывают, а правитель должен внимать голосу народа. Текст завершается упоминанием, что ван не прислушался к совету, в результате чего через три года был изгнан народом из столицы.
Во втором отрывке рассказывается, что Ли-ван приблизил к себе И-гуна, варвара-жуна, который прославился тем, что умело прибирал к рукам богатства людей. Выступив с очередным увещеванием, жуйский Лян Фу из чжоуского рода Цзи заметил, что богатства принадлежат всем и не должны принадлежать одному. Нужно все распределять по справедливости, как то делали мудрые прежние правители; если же ван станет присваивать богатства, кто будет подчиняться ему?
На первых порах в чжоуском Китае высшими и по сути единственными субъектами власти-собственности были правители-ваны, свободно распоряжавшиеся всем достоянием чжоусцев и передававшие его частями тому, кому считали нужным (откуда и традиционные представления об их щедрости, мудрости, справедливости и т.п.), то позже ситуация существенно изменилась.
Власть и могущество постепенно, но неуклонно перетекали из рук вана, центральной администрации в руки правителей уделов, превращавшихся в политически независимые княжества и царства. Но теряя власть, ваны теряли и тесно связанную с нею собственность, причем и элементарное право владеть достаточными средствами для осуществления функций верховного правителя.
Однако Ли-ван был, судя по всему, личностью, влияющей на ход истории в стране и хотел вернуть себе всю полноту власти, которой обладали его далекие раннечжоуские предшественники. Он приблизил к себе с этой целью явного аутсайдера из варварского племени жунов и дал ему в руки немалые полномочия, целью которых было «присвоить богатство». В тексте поясняется: под термином «богатство» имеется в виду «то, что порождается всем сущим; то, что создается Небом и Землей».
Однако удельные князья, естественно, имели иное мнение и они устами советника Лян Фу предупредили Ли-вана, что подчиняться его власти не намерены и не хотят отдавать ему богатства, которые «принадлежат всем» и должны распределяться «по справедливости».
Но ван не прислушался к доброму совету и через три года был изгнан.
«Чжушу цзинянь»: «На 8-м году своего правления ван начал следить за теми, кто ругал его. Жуйский Лян Фу предостерег в связи с этим всех чиновников при дворе. На 11-м году западные жуны вторглись в Цюаньцю. В 12-м году ван бежал в Чжи. Люди столицы окружили дворец».
Ситуация в целом достаточно ясна и очевидна. Ли-ван бросил вызов могущественной знати и проиграл. Когда кочевники вторглись в страну в очередной раз, князья отказали ему в поддержке. Есть надписи на бронзе. Одна из них повествует о походе группы армий против восставших варваров, причем ею предположительно руководил Э-хоу. Еще две такие экспедиции возглавлял сам Ли-ван. Возвращаясь, чжоуский правитель нанес визит Э-хоу; произошел, как то обычно бывало, обмен подарками и подношениями, сопровождавшийся банкетом и спортивными состязаниями.
В другой надписи говорится, что Э-хоу во главе хуай-и и восточных и выступил походом против Ли-вана. В ней подробно рассказывается не только о мятеже Э-хоу, но и о том, что Ли-ван выставил против своего вчерашнего вассала все свои 14 армий (шесть цзунчжоуских и восемь чэнчжоуских иньских), дав приказ уничтожить Э-хоу, не жалея никого из тех, кто был с ним. Однако армии вана не сумели выполнить его приказ. И только новая группа войск во главе с одним из лояльных вану удельных правителей У-гуном сумела добиться успеха.
Не исключено, что неудачная военная кампания против мятежного Э-хоу и последовавшее за ней унижение в связи с победой У-гуна сыграли свою роль в дальнейших событиях. Весьма вероятно, что далеко не все воины возвратились домой, и не исключено, что это послужило одной из причин недовольства жителей столицы, тех самых го-жэнь, которые взбунтовались, по свидетельству источника, против своего правителя.
Бегство Ли-вана произошло в 842 году до н.э. Эта дата важна, ее стоит запомнить, так как со следующего, 841 г. хронология событий в чжоуском Китае обретает строгую основу: каждый последующий год представлен описанием событий в по-годовых хрониках, прежде всего в «Хронологических таблицах» «Шицзи». Бегство Ли-вана стало определенной вехой в истории западночжоуского Китая и еще по одной причине: с 842 г. (а по традиции — с 841-го) вместо бежавшего и, как то можно выразить в современных терминах, интернированного в Чжи Ли-вана страна оказалась под властью гун-хэ (князей).
На протяжении 14 лет страной правили регент или регенты. Но кем они были? Это остается загадкой и по сей день. В «Чжушу цзинянь» утверждается, что страной управлял некий Хэ из владения Гун. Согласно же Сыма Цяню, администрация попала в руки двоих, Чжоу-гуна и Шао-гуна, подобно тому, как это было в годы становления чжоуского Китая, откуда и термин (гун-хэ — совместное правление гунов).
Шао-гун в надписях упоминался часто, Чжоу-гун — никогда, а Хэ упоминался часто, но много позже. Так что вопрос открыт — кто правил Китаем целых 14 лет, пока подрастал малолетний император.
Не исключено, что Сыма Цянь просто прибавил к имени Шао имя Чжоу, исходя из аналогии с упоминавшейся уже раннечжоуской ситуацией.
Возможно, что управляла страной группа регентов — а не двое, как о том говорится у Сыма Цяня. Регентом мог быть тот же Лян Фу, тоже выступавший с поучениями, упомянутый в «Чжушу цзинянь» и бывший, судя по всему, влиятельной в то время личностью.
Важно то, что Ли-ван потерпел поражение в конфликте с владетельными удельными князьями. Это поражение не было окончательным. Сын и наследник Ли-вана — тоже достаточно яркая личность — продолжил дело отца, причем достаточно успешно.
Сюань-ван (личное имя Цзи Цзин) правил 46 лет (827—782 до н. э.) — 11 император Чжоу
Началу царствования Сюань-вана сопутствует легенда. Если верить сообщениям источников — «Го юя» и следующего ему Сыма Цяня, — то в тот роковой момент, когда столичные го-жэнь окружили дворец Ли-вана и были раздосадованы его бегством, встал вопрос о выдаче жаждавшим крови людям малолетнего сына правителя, будущего Сюань-вана. В строгом духе конфуцианского чувства долга и соответствующей готовности к самопожертвованию во имя великой идеи Шао-гун реагировал на ситуацию следующим образом: «В прошлом я неоднократно увещевал вана, но ван не прислушивался к моим словам, из-за чего и произошел мятеж. И если теперь будет убит сын вана, разве ван не подумает, что это из-за моей обиды на него?». А раз так, то не лучше ли выдать разгневанной толпе собственного сына, подменив им сына вана? Так Шао-гун и поступил.
Возможно, что все примерно так и было, хотя не менее возможно, что нравоучительно-назидательный эпизод выдуман.
После смерти Ли-вана в ссылке регенты возвели на престол законного наследника, которому они, по словам Сыма Цяня, продолжали помогать, дабы наставить его на путь истинный, научить мудрости первых чжоуских ванов. Однако Сюань-ван достаточно быстро начал проявлять характер — сильный и независимый. Как только Сюань-ван вступил на престол, сообщается в «Го юе», он отказался принять личное участие в ритуальной вспашке поля. «Чжушу цзинянь» подтверждает факт отказа вана участвовать в ритуале на поле, хотя и относит его не к первым годам правления, но к 29-му его году.
Отказ от участия в ритуальной вспашке поля тянь-му был своего рода символом, означавшим переход к регулярной системе налогообложения. При Сюань-ване в чжоуском Китае были учреждены налогообложение чэ и военный налог фу. Оба вида налогов были нововведением, преследовавшим цель изменить характер земельных отношений. Смысл земельно-налоговой реформы Сюань-вана сводился к тому, чтобы окончательно отказаться от прежней практики отработок на «больших полях», а все обрабатываемые крестьянами поля уравнять, взимая в качестве налога десятину.
Естественно, далее была сделана перепись населения (либо попытка переписи). Либо только в Тайюани. Советники-консерваторы энергично возражали. Утверждалось, что считать людей не следует, и без того известно все, ибо каждый чиновник знает своих подопечных. Да и поля типа тянь-му для того и существуют, чтобы видно было, сколько у правителя народа (в ходе работ они все на виду).
Но молодой Сюань-ван хорошо понимал, как надо централизировать власть. Как минимум один уезд Шэнь в южных землях он подарил родственнику и потребовал там собирать десятину. Сюань-ван чувствовал себя достаточно крепко на троне и был последним сильным и властным правителем в династии Чжоу. Он вмешивался в практику престолонаследия в некоторых княжествах, например, в Лу, подчас создавал новые уделы, чего давно уже не делали его предшественники.
Процарствовав едва ли не полвека, он оставил своему сыну много более крепкие позиции по сравнению с тем, что было на протяжении столетия до того. Но реформы запоздали. Чжоу продолжало процесс распада на уделы князей-феодалов, лишь формально подчинявшихся вану. А потом и вовсе провозгласивших себя ванами.
Ю-ван 781-771 до н.э. — 12-й император Чжоу
В сравнении с Шан территория стала гораздо обширнее. В связи с чем увеличилась протяжённость границ, а как следствие, участились войны с кочевниками. Причём многие независимые варварские племена оказались внутри самого государства. Неосвоенные пространства на территории Чжунго время от времени легко заполнялись пришлыми кочевниками, нередко превращавшимися в реальную угрозу для мирного существования оседлых земледельцев.
Это на севере, западе и востоке. На юге приходилось воевать уже с земледельческими протогосударствами.
По мере ослабления центральной власти чжоуских ванов и их администрации варварские племенные протогосударства чувствовали себя на территории Чжоу и тем более на окраинах все вольготнее. Они начинали все активней оказывать давление на земледельческое население чжоуских территорий. Это давление сильнее всего ощущалось в районе западной столицы Цзунчжоу в долине р. Вэй, окруженной нагорьями, где легко укрывались враждебные чжоусцам варварские племена.
Восточная столица Чэнчжоу с течением времени становилась все более надежной опорой власти чжоусцев, использовавших ее, в частности, в качестве укрепленной базы для походов на юг, то Цзунчжоу, напротив, все определенней переставала быть надежной. В южном направлении чжоусцы вели, как правило, наступательные войны, вследствие чего безопасность Чэнчжоу усиливалась за счет территориальных приобретений, а войны в северо-западном направлении были в основном оборонительными и чаще неудачными, вследствие чего безопасность родовых земель Чжоу (Цзунчжоу) становилась все более призрачной.
Чжоуские правители не сидели сложа руки. Известно, например, что чжоуские правители специально переселили группу восточных племен с приморского побережья в верховья р. Вэй, чтобы они во главе с неким Ином защищали западные рубежи Чжоу. Эти переселенцы, занявшиеся помимо всего прочего выращиванием лошадей для чжоуского правящего дома, со временем консолидировались в большой удел, получивший наименование Цинь.
Его правители при Сюань-ване и Ю-ване вели частые войны с жунами, что, впрочем, не мешало им в случавшиеся время от времени мирные периоды устанавливать с жунскими вождями брачные связи. С правителями жунов и ди вступали в брачные связи и удельные правители, в т.ч. Шэнь, для которого Сюань-ван создал новый удел и дочь которого впоследствии стала главной женой Ю-вана.
Преувеличивать значение брачных связей не следует, они ни в коем случае не были гарантией от военных конфликтов.
В «Чжушу цзинянь» лаконично повествуется, что на 2-м году правления Ю-вана (780 г. до н.э.) три реки близ Цзунчжоу высохли, а часть горы Цишань обрушилась. В «Го юе» и «Ши цзи» об указанных катаклизмах говорится более подробно. Суть их сообщений сводится к тому, что обвал в горах (результат землетрясения) и связанное с ним обмеление рек — знак упадка и гибели государства, что нарушение космического порядка, взаимодействия сил Неба и Земли привело к выходу на передний план темного начала инь, следствием чего становится обычно гибель правящего дома. Разумеется, такой вывод сделали китайские хронисты спустя столетия.
Если есть природное бедствие — виноват ван. Но в чем же был виноват, с точки зрения историографической традиции, Ю-ван?
1) («Чжушу цзинянь») виноват в увеличении налогов сразу же после стихийных бедствий. Для государства это нормально и даже необходимо, но с позиций этических норм доктрины небесного мандата это преступление.
2) История с Бао Сы. В «Чжушу цзинянь» лаконично сказано, что на 3-м году правления, т.е. сразу же после природных катаклизмов и повышения налогов, Ю-ван приблизил эту наложницу к себе. Сыма Цянь щедро отдал ей должное. Из его рассказа явствует, что Бао Сы родила сына, которого Ю-ван захотел сделать наследником — в ущерб законному старшему сыну от первой жены из рода Шэнь. Это желание было встречено окружением вана с неодобрением. И на то были веские причины.
Разумеется, женщина, погубившая императора и пол-царства, не могла быть простой. И на (вероятно) безвинную женщину навесили всех собак. Точнее — лисиц.
Была составлена сказочная история, весьма разнообразная в разных источниках и имеющая продолжение в веках и иных странах.
Придворный историограф, ссылаясь на будто бы имевшиеся в его распоряжении древние записи, повествует, что еще при Ся появились два дракона (самец и самка), от которых не знали как избавиться. Но какой-то мудрец определил, что им надо создать условия для размножения. После совокупления драконы исчезли, но после них осталось семя. Которое зачем-то запаковали в горшок. Он долго хранился при дворе и, минуя Шан, перешел к Чжоу. В годы правления Ли-вана сосуд открыли, семя превратилось в чёрную ящерицу, которая помчалась по дворцу и наткнулась на девочку "у которой менялись зубы". Та, естественно, через какое-то время родила девочку, которую выбросила за дворцовую стену, там её нашли и воспитали деревенские торговцы, потом она попала в гарем к императору и была весьма печальна (кажется, от разлуки с возлюбленным). Ю-ван как-то случайно наткнулся на неё, плутая в собственном гареме и был поражён не столь красотой, сколько её печалью (другие себе такого не позволяли). Это и была Бао Сы. Она не любила смеяться. Чтобы развеселить ее, Ю-ван зажигал огни на сигнальных вышках — и к нему по этому зову являлись вассалы, дабы помочь в борьбе с неприятелем. Но врага не было — и Бао Сы смеялась. Повторив так несколько раз, Ю-ван добился того, что чжухоу перестали обращать внимание на сигнальные огни, и когда цюань-жуны напали на Цзунчжоу, ван остался без помощи.
Абсолютно идентичный европейским миф. В Европе тоже (тот же Лев Толстой) тиражировали сказку о пастухе, сзывавшего народ ложным криком "Волки! Волки!". А когда волки пришли на самом деле, никто не обратил внимание на крики. И это такая же сказка, хотя и прописана среди реальных и страшных событий.
В реальности: ван приблизил наложницу Бао Сы, а вскоре после этого его старший сын и наследник бежал в Шэнь. Вслед за тем тесть вана начал с ним войну, для чего обратился за помощью к своей дальней родне, к жунам. Войска Шэнь и цюань-жуны ("собачьи жуны") разгромили Цзунчжоу. Ю-ван и его сын от Бао Сы были убиты, а Бао Сы стала пленницей жунов. Одновременно законный сын Ю-вана и внук Шэнь-бо был посажен на чжоуский трон под именем Пин-вана.
Можно добавить, что Ю-ван восстановил против себя население страны еще и тем, что сделал своим советником непопулярного в народе (вероятно, среди удельных князей) — Ши Фу из удела Го, человека, по аттестации Сыма Цяня, коварного, склонного к наживе и искусного в лести. Вероятно, Бао Сы совсем не виновата, а сам ван и его министры хотели лишь восстановить хозяйство после природных бедствий. "Но не за счёт нашего народа!" — как говорили удельные политики в России в эпоху гайдаровских реформ, не уточняя, где находится тот народ, за счёт которого следует делать реформы. Так и 3 тысячи лет назад возмужавшие провинциальные правители не захотели поддержать вана финансово и сражаться за него. Никто не пришёл на помощь. Что характерно, предания уточняют, что ван зажигал огни не столь уж часто — на третий, а потом только на 9-й год правления. Иначе говоря, раз в 6 лет (и всего лишь дважды) проверил боеспособность армии. То, что сейчас называется "военными учениями". Однако и те, кто хотел повоевать, и те, которые воевать не хотели, но были оторваны от своих дел, были весьма недовольны.
Но — с Бао Сы какая-то неясность, какая её судьба? Ну, не может сказка про женщину, погубившую императора, закончиться полной неясностью. Позже краткий конец дописали: в плену она повесилась. Как, женщина, рождённая из семени драконов, может так банально уйти из жизни? И эстафету у китайцев перехватили японские сказочники.

Улыбка Бао-сы стоит дорого

Бао Сы изловили и решили казнить. Когда развели костер, и языки пламени начали касаться тела ведьмы, оттуда вдруг выскочила белая лиса. Повертевшись волчком, она побежала по направлению Японии (вряд ли в то время кто-то подозревал о существовании Японии, но это неважно). Так Бао-Сы обернулась лисой и убежала — пересказана её история в «Повести о доме Тайра» (свиток 2, глава 7). К месту пришлись и сигнальные огни. Блуждающие огоньки в ночном лесу зовутся «лисьими».
Бао Сы стала не простой лисой, а лисой-оборотнем с девятью хвостами — кицунэ. До Японии она добралась аж через 2 тысячи лет, приплыла на корабле, вместе с посланцами, везшими дары императору Сёмо, и для начала извела этого императора. Затем вселилась обычным путем в дочку принца Гэндзи, которую мать пустила в корзине плыть по реке. Нашли ее добрые люди, назвали Тамамо-но маэ, вырастили, а потом отдали императору Каноэ (1142-1155). Она появилась при дворе 20-летней, была очень красивой, прекрасно разбиралась в музыке, астрономии (!) и религии. Все глубоко восхищались ею, а император Коноэ влюбился в нее, он уделял Тамамо-но-Маэ все свое внимание. Хотя оба любили друг друга, но лиса не могла по природе своей не пожирать жизненные силы государя, и тот начал стремительно чахнуть. Однажды в полночь, когда во дворце играли на лютне, дворец сотрясся, светильники погасли, а от Тамамо-но-Маэ стало исходить сияние. Тогда знаменитый Абэ-но Ясунари, сам потомок лисицы, сообщил императору, что его любимая Тамамо-но-Маэ было на самом деле злая лиса и что она приняла форму красивой женщины, чтобы обмануть императора и влюбить в себя, а потом убить и захватить престол. Впавшая в опалу возлюбленная императора превратилась снова в лису кицунэ и бежала из дворца на равнину Насу, император послал двух наиболее сильных воинов во всей Японии, чтобы выследить лису и привлечь ее к ответственности. Ее долго преследовали, но никак не могли поймать. Наконец, одному из воинов приснилась красивая Тамамо-но-Маэ, которая предсказала свою смерть на следующий день и умоляла его пощадить ее жизнь. Лучник Миура Кураноскэ отказался, а на следующий день он обнаружил лису и выстрелил в нее из лука. Лиса умерла, в том месте, где она упала, ее тело превращается в большой валун, который стал известен как Сесо-Секи (убийственный камень). Дух лисы оставил свое тело и стал призраком. Монах Иккацу-гэнно умиротворил духа, но проклятие на камне оставалось ещё во времена Басё, который рассказывает об этом в своём дорожном дневнике (Басё, надеюсь, все знают?)
Но Тамамо-но-Маэ еще возвращалась в этот мир; например, японцы уверены: Цы Си — никто иная, как Бао-Сы, Тамамо-но-Маэ. Безжалостная императрица Китая столетней давности.
Пин-ван 770-720 до н.э. — 13-й император Чжоу
С Пин-вана начинается новый этап истории чжоуского Китая. Он, вступив на престол, перенес столицу из разрушенного цюань-жунами Цзунчжоу на восток, в Лои. Сыма Цянь добавляет, что это было сделано «с целью укрыться от нападений жунов». Он пришёл к власти именно с помощью жунов, но явно не надеялся на лояльность их в будущем. Возможно, что решение о переезде было принято даже не самим Пин-ваном, в тот момент явно юным, если не малолетним, а его советниками и родственниками, хотя бы тем же Шэнь-бо.
Видимо, это одобрили и другие князья, (были разногласия по поводу того, кого из сыновей Ю-вана возвести на трон, голоса князей разделились, но в конце концов сторонники Шэнь-бо взяли верх).
Князья эскортировали юного вана во время его переезда в Чэнчжоу. Циньский бо становился преемником чжоуских ванов на территории Цзунчжоу и всей местной периферии, прежде занятой самими чжоусцами. В следующей строчке хроники сказано, что на 2-м году правления Пин-вана в официально созданном новом уделе Цинь был возведен алтарь. Этот ритуал был символом утверждения циньского дома в его владениях на территории бывшей чжоуской родины — Цзунчжоу. Територия была подарена циньскому гуну, тот развернул систематическую кампанию против жунов, и основал царство Цинь, столица которого, получившая название Чэньцан, была основана в 762 году до н. э. на территории современного уезда Мэйсянь в месте слияния рек Цяньхэ и Вэйхэ.
Впоследствии именно Цинь суждено было прийти на смену Чжоу.
Уделы бассейна Хуанхэ были ядром будущих царств периода Чуньцю, которые принято именовать термином Чжунго. Большинство более южных уделов были поглощены царствами Чу, У и Юэ, которые к числу государств Чжунго не относят, хотя они сыграли заметную роль в истории Китая, особенно в периоды Чуньцю и Чжаньго.

---

Удел Цзинь, как повествует Сыма Цянь, был создан чуть ли не шутя: как-то малолетний Чэн-ван, играя с младшим братом Шу Юем, вырезал из тунгового дерева жезл правителя и дал его брату со словами: «Возьми это как знак земельного пожалования». Официальный историограф, обязанный записывать все указания вана, воспринял пожалование всерьез и, невзирая на возражения малолетнего правителя («Я же только играл с ним!»), настоял на его реализации, ибо слова вана — не пустой звук. «Сын Неба не играет словами». Было это в 1042 г. до н.э
В итоге получившему жезл братцу был выделен удел в Тан — к востоку и северу от Хуанхэ в районе ее излучины, чуть к северо-западу от второй чжоуской столицы Лои-Чэнчжоу. Вначале небольшой (квадрат со сторонами в сто ли, т.е. примерно 50-60 км), этот удел вскоре стал разрастаться и энергично осваиваться владельцем удела и его наследниками.
Во времена Кан-вана столицей стал город Цзинь, где был отстроен богатый дворец, который посетил и одобрил сам ван. О первых полутора веках существования дома Цзинь сохранилось мало данных. Однако со второй половины IX до н. э. ситуация стала постепенно меняться.
Цзиньский Ли-хоу (? – 859 до н. э.) – пятый правитель удела Цзинь по имени Цзи Фу. Занял трон после своего отца Чэн-хоу. Только с его правления известна хронология правителей. В 1992 году в китайской провинции Шаньси при раскопках захоронений времен Западного Чжоу была обнаружена могила Ли-хоу. После смерти Ли-хоу, престол наследовал его сын Цзин-хоу — шестой правитель Цзинь по имени Цзи И-цзю. Правил 18 лет (858 до н. э. — 841 до н. э.). После смерти Цзинь-хоу престол наследовал его сын Си-хоу – седьмой правитель Цзинь по имени Цзи Сы-ту. Правил 18 лет (841 до н. э. – 823 до н. э.). Цзиньский Сянь-хоу – восьмой правитель Цзинь по имени Цзи Цзи. Занял трон после своего отца Си-хоу. Правил 11 лет (823 до н. э. – 812 до н. э.). После смерти Сянь-хоу престол наследовал его сын Му-хоу — девятый правитель Цзинь. Имя при рождении — Цзи Фу-шэн или Фо-ван. Правил 27 лет (812 до н. э. — 785 до н. э.). На четвертом году правления женился на дочери правителя царства Ци из рода Цзян. От жены родился старший сын, которому Му-хоу дал имя Чоу, а от наложницы — младший, которому Му-хоу дал имя Шан-шу. Советник царя на это посетовал:
Как странно наш правитель именует сыновей! Старшего сына он назвал Чоу, а чоу означает «враг». Младшего сына он назвал Шан-шу, а шан-шу — это великое прозвание, [должное принадлежать тому, кто] добьётся успеха. В именах [заложена] своя судьба, а в вещах — своё назначение. Ныне имена сыновей от законной жены и наложницы противоречат [этому положению], разве это не сможет привести в дальнейшем к появлению смуты в Цзинь?.
На седьмом году правления (805 до н. э.) Му-хоу напал на владение Тяо. На десятом году правления (802 до н. э.) напал на владение Цянь-му.
После смерти Му-хоу его младший брат Шан-шу сам провозгласил себя правителем, а наследник Му-хоу, старший сын Чоу, бежал из царства.
Шан-шу — десятый правитель Цзинь по имени Цзи Шан. Правил 4 года (785 до н. э. — 781 до н. э.). Разгорелась борьба за власть между братьями. Чоу убил брата, и принял имя Вэнь-хоу.
Вэнь-хоу – одиннадцатый правитель Цзинь по имени Цзи Чоу. Старший сын Му-хоу. Должен был наследовать престол после отца, если бы не младший брат Му-хоу – Шан-шу, захвативший власть и провозгласивший себя правителем. Правил 35 лет (781 до н. э. – 746 до н. э.). После смерти Вэн-хоу, престол наследовал его сын Чжао-хоу.
В 745 г. до н. э. юный цзиньский Чжао-хоу, только что занявший трон умершего отца Вэнь-хоу, вопреки принятым в Чжоу нормам наделил уделом своего дядюшку Чэн Ши. Как известно, до того право выделения новых уделов было прерогативой вана. Но ван более не обладал реальной властью за пределами домена, а в царствах всей полнотой власти обладали правители. Однако почему же все-таки возникла необходимость расчленить столь крупное царство и создать удел со столицей в Цюйво (город Цюйво размерами превосходил столицу всего царства город И. Прямого ответа на этот естественный вопрос нет. Но источники дают кое-какие материалы для догадок.
Не зря Му-хоу давал сыновьям столь разные имена. После Му-хоу власть на несколько лет перешла к его брату, а затем к Чоу, ставшему Вэнь-хоу и процарствовавшему 35 лет. Казалось бы, за эти примерно полвека все должно было забыться. Но нет. Юный сын Чоу вспомнил о своем престарелом дядюшке, «достойном успеха», но так за полвека и не обретшем его. Что двигало юным Чжао-хоу, решившимся взять на себя прерогативу вана и личным повелением выделить дядюшке крупный удел, сказать трудно. Возможно, сыграло роль чувство вины, сочувствия к так и не достигшему успеха Чэн Ши. Почему удел оказался столь значительным и со столь крупным городом в качестве столицы — тоже неясно. Быть может, другого подходящего для выделения в качестве удела куска территории не оказалось. Но факт остается фактом: удел Цюйво сразу же стал своего рода государством в государстве.
Естественно, возникла биполярная структура, и в царстве создалось сильное враждебное противостояние. Как полагает Сыма Цянь, владелец нового субудела, принявший имя Хуань Шу, был добродетельным, так что население Цзинь тянулось именно к нему. Тезис представляется сомнительным, хотя последующие события могут иметь различные объяснения. Известно, что на 7-м году правления опрометчивый Чжао-хоу был убит своим приближенным Пань Фу, который пригласил цюйвоского Хуань Шу занять трон. Тот готов был это сделать, но вмешались цзиньцы, которые убили Пань Фу, прогнали Хуань Шу и поставили на трон малолетнего сына Чжао-хоу, Сяо-хоу. После смерти Хуань Шу его сын Чжуан Бо в 724 г. до н. э. вторгся в столицу царства И и убил Сяо-хоу. Однако цзиньцы вновь выступили против пришельца и посадили на трон очередного малолетку, сына Сяо-хоу, Ао-хоу, который процарствовал всего шесть лет, но успел произвести на свет наследника Гуана (Ай-хоу), севшего на трон в 718 г. до н. э.
Вот к чему приводят опрометчивые решения юнцов — мощный удел, фактически царство, разделённое пополам, на десятилетия было ввергнуто в междоусобную войну, которая уничтожила немало и правителей. Поэтому, когда в сказках (а то и в реальности) кто-то предлагает "полцарства", он роет могилу не только себе, но и наследникам.

---

Удел Ци был пожалован Тай-гуну, одному из близких родственников У-вана, полководцу и советнику чжоуского правителя, сыгравшему едва ли не решающую роль в сокрушении Шан. Владение Тай-гуна было на далеком востоке, в приморских районах современной провинции Шаньдун. Складывается впечатление, что от него избавились, отослав с почётом подальше. Забавно то, что там были местные царьки, которые не считали себя уделом Чжоу. Но Тай-гун был не только мудрецом, рыбаком и политиком, он оказался и неплохим полководцем и администратором. Войско Тай-гуна было достаточно многочисленным, он овладел ситуацией на новых землях. В борьбе с соседями Тай-гун тоже вышел победителем и сумел после этого установить в своем новом владении порядок, наладить — с учетом местных обычаев — деятельность административного аппарата.
Он и его преемники способствовали развитию добычи рыбы и соли, наладили торговлю этими товарами. В результате владение Ци стало быстрыми темпами укрепляться и процветать. А когда разразился поднятый шанцами мятеж, Тай-гун получил от вана широкие полномочия по наведению порядка в стране, чем старый полководец, видимо, не преминул воспользоваться.
Ци так быстро развивался, что вызывал зависть других гунов. Сохранился эпизод, связанный с казнью циского Ай-гуна, сваренного живьем в присутствии многих чжухоу и как бы по их совместному приговору во времена откровенно слабого и подчинявшегося воле своих вассалов И-вана.
Донес на Ай-гуна, согласно «Ши цзи», его сосед Цзи-хоу, правитель небольшого владения в Шаньдуне. И доносу не только сразу же поверили, но и использовали его (неясно, в чем заключалась суть обвинения), да к тому же применили по отношению к виновному (или невиновному) — явно заманив его в ловушку — зверскую, не принятую в цивилизованном чжоуском обществе и не перечислявшуюся ни в одном из известных кодексов китайских наказаний форму казни. Можно заключить, что Ци уже в середине IX в. было сильным, независимым и внушавшим соседям и дому Чжоу определенные опасения, практически уже царством.
Чжухоу возвели на трон младшего брата Ай-гуна, Ху-гуна. С этого начались в Ци дворцовые перевороты и междоусобица, его ослабившая. Сначала убили Ху-гуна и изгнали всех его сыновей, а власть оказалась в руках брата Ай-гуна от одной матери — Сянь-гуна, который после девяти лет правления умер, отдав трон сыну У-гуну. Сын У-гуна Ли-гун, заменивший отца после 26 лет его правления, оказался жестоким и своенравным — его убили, а трон достался одному из изгнанных сыновей Ху-гуна, но тот вскоре погиб в сражении. Правителем стал сын Ли-гуна, казнивший около 70 человек, виновных в свержении и казни его отца. С этого времени (825 г. до н. э.) в Ци наступило на некоторое время спокойствие. Царство Ци почти столетие как бы приходило в себя, а в 731 г. до н.э. даже подверглось нападению жунов, от которых удалось спастись лишь с помощью соседних княжеств, в частности Чжэн. При Чжуан-гуне (794-731) ситуация стабилизировалась, а затем это царство вновь превратилось в одно из наиболее сильных и быстро развивающихся в Чжунго. Именно циский правитель стал в VII в. первым гегемоном в Чжунго (а цзиньский только вторым).

---

Удел Лу — вотчина Чжоу-гуна. Осваивал это владение сын Чжоу-гуна Бо Цинь, а значительную часть населения удела составили переселенные туда шанцы. Сыма Цянь много и красочно рассказывает о Чжоу-гуне, явно смешивая реальные события с легендарными преданиями. Бо Цинь достаточно быстро наладил деятельность административного аппарата в своем уделе и навел в нем порядок — хотя, если верить Сыма Цяню, несколько запаздывал в своей деятельности по сравнению с Тай-гуном в соседнем Ци. Чжоу-гун будто бы заметил поэтому, что, как он опасается, подобное запаздывание станет нормой и Лу всегда будет, «стоя лицом к северу, служить правителям Ци».
Но удел успешно развивался и тщательно хранил и накапливал тот интеллектуальный потенциал, который заметно отличал его как дом великого Чжоу-гуна от всех остальных. Совершенствовалась практика историописания. Именно в Лу, начиная с Инь-гуна (721 г.), стали вестись погодовые записи событий во всей стране, включая все заметные княжества и дом Чжоу. Эти записи и легли впоследствии в основу хроники «Чуньцю» и комментария к ней «Цзо-чжуань». В результате Лу со временем, в годы жизни Конфуция, превратилось в интеллектуальный центр Чжунго.
В «Шицзи», специально посвященной дому Лу, рассказано о том, как всевластный чжоуский Сюань-ван в 817 г. до н. э. вмешался в практику престолонаследия Лу, где обычно строго соблюдались свойственные чжоускому правящему роду Цзи обычаи, включая принцип примогенитуры (передачи трона старшему сыну). Под давлением Сюань-вана наследником трона был назначен младший сын Си, что привело к смуте в Лу и завершилось убийством сначала Си, а затем и его соперника, старшего брата Ко. В смуту снова был вынужден вмешаться Сюань-ван, который лично назначил правителя из числа уцелевших царевичей, уничтожив перед тем избранного самими лусцами в качестве правителя Бо Юя, сына Ко. Этот эпизод свидетельствует о том, что чжоуские ваны ревниво следили за событиями в Лу, несмотря на то, что царство это было расположено весьма далеко от их западной столицы Цзунчжоу, где жил Сюань-ван.
В момент перемещения столицы вана на восток луский гун заметной роли не играл и Пин-вану не помогал. Более того, на 42-м году правления Пин-вана (729 г. до н. э.) возник даже конфликт между Лу и Чжоу (доменом Пин-вана) за право отправлять ритуальный церемониал в храме предков. Суть спора не очень ясна. Однако не исключено, что спор был связан с привилегиями Лу в сфере ритуального церемониала, которые после превращения дома Чжоу в небольшой и слабый домен обрели, возможно, новое звучание и как-то задели обе стороны. Если принять во внимание, что всего 14 лет спустя обиженное на вана царство Чжэн произвело обмен поселениями с Лy, и учесть, что этот обмен оценивался как проявление неуважения к вану, то не исключено, что между обоими событиями есть определенная связь. В любом случае, однако, статус Лy в конце VIII в. до н. э. был достаточно высок, что, впрочем, не было гарантией стабильности во внутренних делах царства.
Луский Хуэй-гун провел на троне почти полвека (768-723 гг. до н. э.) и после смерти оставил его малолетнему сыну Юню от молодой жены, которую он вначале было сватал своему старшему сыну Си от наложницы, но затем забрал себе. Си не был честолюбив и легко смирился с тем, что правителем станет Юнь. Однако лусцы, как свидетельствует Сыма Цянь, решили иначе и возвели на престол именно его. С первого года его правления под именем Инь-гуна (722 г. до н. э.) начинается погодовая хроника «Чуньцю». В хронике и в комментарии «Цзо-чжуань» практически ничего не сказано о деятельности Инь-гуна. Зато в подробностях описан его конец. Инь-гун пал жертвой интриги. Один из его завистливых братьев предложил ему уничтожить малолетнего потенциального соперника Юня и тем упрочить свое положение, на что Инь-гун заметил, что он не забыл завещания отца и готов передать трон Юню, как только тот повзрослеет. Тогда, испугавшись разоблачения, тот же братец помчался к Юню и предложил тому избавиться от Инь-гуна. Юнь согласился, Инь-гун был убит, а Юнь сел на отцовский трон под именем Хуань-гуна.

---

Удел Вэй был создан после разгрома мятежа шанцев близ развалин древней шанской столицы в современной провинции Хэнань, к северу от Хуанхэ. Основателем удела был один из младших сыновей У-вана Кан Шу. Из-за малолетства он не получил надела при жизни У-вана. Только позже, в годы правления Чэн-вана, Кан-шу было выделено княжество Вэй в междуречье Хуанхэ и Цишуй, неподалеку от развалин древней столицы Шан (на стыке современных провинций Хэнань, Шаньдун и Чжили). Как Кан Шу справился с возложенными на него обязанностями, неизвестно. Но, видимо, без особого успеха.
Удел Вэй никогда не был особенно заметным среди других, хотя его население традициями и культурой, связанными с завоеванием и подавлением мятежа, вроде бы выгодно отличалось по уровню развития от жителей других уделов.
Только в IX в. до н.э. при Цин-бо его правитель сменил титул бо на более высокий — хоу. Его внук Хэ за заслуги перед императором Пин-ваном был возведен в 771 г. до н.э. в ранг гуна. Наиболее заметным из правителей Вэй был У-гун, правивший во времена Сюань и Ю-ванов. Процарствовав около 55 лет, У-гун укрепил свое владение и был одним из тех чжухоу, кто сопровождал молодого Пин-вана при его переселении на восток.
У вэйского Чжуан-гуна кроме наследника был любимый сын от наложницы, Чжоу Юй, весьма увлекавшийся военным делом. Когда в 735 г. до н. э. Чжуан-гун умер и к власти пришел законный наследник Хуань-гун, он отдалил от трона Чжоу Юя. (продолжение в следующей части)

---

Удел Сун был оставлен шанцам. Часть их была переселена к югу от Хуанхэ и там, на полпути от Чэнчжоу в Лу (к юго-западу от Лу и к юго-востоку от Чэнчжоу), был создан новый удел, править которым было поручено сводному брату последнего шанского правителя Чжоу Синя — Вэй Цзы. Он был одним из тех, кто в свое время укорял Чжоу Синя — если верить традиции — за недобродетельное поведение.
После подавления мятежа Чжоу-гун оценил это и поручил Вэй Цзы возглавить переселенных в Сун шанцев и создать там новый, преимущественно шанский по этническому составу населения удел, дабы дом Сун продолжал приносить жертвы умершим предкам дома Шан. Он был известен своими способностями, человеколюбием и мудростью. Поэтому, когда Вэй-цзы сменил казнённого чжоусцами мятежника У-гэна у власти, оставшееся население прежней шанской (иньской) династии очень почитало и любило его. Сун стало одним из значительных китайских государств того времени, однако ранняя история его известна не очень хорошо. Подробно о переселении в Сун при Вэй Цзы рассказывается в главе «Вэй Цзы» в «Шуцзине», где сурово порицаются потерявшие стыд шанцы (законы утрачены, крадут жертвенных животных и поедают их и т.п.).
Как и Вэй, удел Сун не стал процветающим царством, хотя и подчас выдвигался на авансцену политической борьбы в Чжунго. На протяжении веков он сохранял свое значение как ритуальный центр бывших шанцев. В уделе Сун еще и в VIII в. до н.э. сохранялись некоторые традиции времен древности, в частности в практике престолонаследия. Известно, например, что сунский Сюань-гун, имея сыновей, вдруг решил, ссылаясь на древние традиции, уступить престол брату, который, правда, вскоре — опять-таки в духе шанской традиции — вернул престол племяннику.

---

Удел Цинь быстрыми темпами усиливался и стал в конечном счете той базой, на основе которой возникла в III в. до н.э. общекитайская империя.
Сыма Цянь прослеживает род династии "с начала времён". Один из предков, Давэй, помогал Великому Юю бороться с наводнением, и Шунь пожаловал ему фамилию Ин. За время эпох Ся и Шан клан Ин разделился на две ветви. Западная ветвь, которая жила в Цюаньцю, «собачий холм», около современного Тяньшуя над долиной реки Вэй и восточная ветвь, которая жила на реке Хуанхэ, от этой ветви произошли правители Чжао.
Западная ветвь с IX века до н. э. получила признание Чжоуского двора. Циньский Фэйцзы был конюшенным у чжоуского Сяо-вана, он получил в награду холм Цюаньцю (современная провинция Ганьсу) и женился на царской дочери. Вокруг этой территории жили варварские племена жунов. В те времена отношения с жунами были плохие, и царство Чжоу несколько раз подвергалось набегам жунов.

---

Уделы Янь на севере и У на далеком юге длительное время имели статус, отличный от того, каким обладали уделы Чжунго. Для них, особенно для южного У, было характерным преобладание местных традиций, вначале заметно потеснивших шанско-чжоуские. Это были, по сути, полуварварские царства, как и Цинь и особенно сильнейшее из них — Чу.

---

Чу формально тоже было одним из раннечжоуских уделов. Но очень рано его правители стали ощущать себя независимыми. О войнах с Чу немало сообщается в чжоуских хрониках. Культурные традиции Чу, хотя они и несли в себе немалый заряд шанско-чжоуской традиции, были уникальными в своем роде и ощущали на себе непосредственное влияние западных соседей чжоуского Китая. Есть основания считать, что многие из культурных и идейных нововведений проникали в Китай именно через Чу, будь то практика изготовления железа или философия.

---

Ши Бо (кит. историограф Бо) - древнекитайский мыслитель VIII века до н. э. Был историографом при дворе чжоуского Ю-вана. Согласно трактату «Го юй», Ши Бо, отвечая на вопросы чжэнского правителя Хуань-гуна, дал определение гармонии (хэ), и, противопоставив категории «гармония» (хэ) и «тождественное» (тун), выдвинул положение о том, что «гармония рождает вещи». Позднее понятие «гармонии» (хэ) стало одной из главных категорий философии, науки и культуры Китая. «…гармония, по существу, рождает все вещи, в то время как единообразие не приносит потомства. Уравнение одного с помощью другого называется гармонией, благодаря гармонии все бурно растет, и все живое подчиняется ей. Если же к вещам одного рода добавлять вещи другого рода, то когда вещь исчерпывается, от неё приходится отказываться». Го юй. Глава 16.

Удел Чэнь был пожалован У-ваном потомкам Шуня, были и более мелкие (Тэн, Цзи, Цай, Го и некоторые другие). За пределами Чжунго тоже было несколько заметных уделов, хотя число их быстро сокращалось вследствие экспансии Чу. Важно отметить, что в VIII в. до н.э. и особенно в его конце, когда начался период Чуньцю, все перечисленные и многие другие, особенно нечжоуские уделы и владения были уже независимыми и вели самостоятельную политику, как внутреннюю, так и внешнюю.
По нормам господствовавшей политической культуры Чжоу с ее генеральным принципом небесного мандата следовало сделать вывод, что чжоуские ваны, особенно после явно недобродетельного Ю-вана, попросту утратили свое дэ и потому должны лишиться и права на руководство Поднебесной. И при этом все было бы легитимно и потому не вызвало бы серьезных возражений. Однако ничего подобного в чжоуском Китае не происходило, хотя ваны без реальной власти существовали около полутысячелетия, почти до конца III в. до н.э. Мешало реализации упомянутой нормы то обстоятельство, что подавляющее большинство правителей царств и княжеств чжоуского Китая не желало лишения власти слабого вана и появления вместо него нового сильного правителя. Князья-чжухоу были заинтересованы в сохранении сложившегося уже статус-кво, в поддержании опиравшегося на этот порядок баланса политических сил.
Консервативаторы, всегда задававшие тон в истории Китая, не поощряли решительных акций и резких перемен.
Отсюда и результат: преодоление феодализма шло весьма замедленными темпами.
Хронологической летописи чжоусцы в ту пору еще не вели, так что нам неизвестны даже годы правления первых чжоуских ванов (до Ли-вана). Чжоусцы — надо отдать им должное — немало потрудились над тем, чтобы восстановить все то, что запечатлелось в шанской памяти, и на этой скудной основе создать нечто вроде генеральной линии исторического процесса (теория небесного мандата). По сути они создали древнекитайскую историю. Более того, они превратили Китай в страну истории. Но сделать это было нелегко. Вначале, увлеченные записями о событиях, столь бурных и важных для их утверждения на новом месте и в новом статусе, они практически не обратили внимания на основу основ истории — на строгое ведение летописания. Видимо, какой-то учет годов правления велся, но ему не придавалось государственного значения.
Такое бывает в истории крайне редко. Единственная из хроникальных погодовых летописей, которая полностью дошла до наших дней, более того, стала канонической, — это луская, охватывавшая период с 722 по 481 г. до н. э. Сохранилась она потому, что текст этой хроники был, согласно преданию, в заключительной его части написан и затем целиком отредактирован самим Конфуцием. Сам по себе текст летописи, довольно скудный и бесцветный, к тому же содержащий не всегда понятную и заслуживающую внимания информацию, никак не соответствует высокой оценке. Однако летопись «Чуньцю» входила в число конфуцианских канонов и поэтому была хорошо знакома всем тем, кто в старом Китае учился в школе и вообще овладевал грамотой. В императорском Китае она была одним из тех текстов, что входили в состав тем, предлагавшихся на экзаменах.
Первый комментарий к «Чуньцю» появился два века спустя, примерно на рубеже IV-III вв. до н. э. и только с их бесценной помощью отредактированный Конфуцием текст луской хроники стал представлять интерес.
В X-VI вв. до н. э. вся внутренняя энергия китайского населения и особенно его активной верхней части, чжоуской аристократии, уходила на политические столкновения друг с другом, большинство которых имело характер интриг и междоусобиц.
Процесс увеличения числа внутриполитических конфликтов с начала Чжоу шел по нарастающей. Владельцы уделов понемногу укреплялись в пожалованных им территориях и вели активные войны с соседями, в результате одни уделы уничтожались, а другие усиливались за их счет. К началу периода Чуньцю на политической арене Чжунго осталось только два крупных царства (на востоке — Ци, на западе — Цзинь), с десяток-полтора средних, включая домен вана, и несколько десятков мелких.
Сколько государственных образований существовало в период Чуньцю хотя бы в пределах только главных двух зон, никто не знает. Есть данные о том, что около сотни их было так или иначе аннексировано сильнейшими и выжившими. В основном в Чуньцю активно действовало не более двух-трех десятков крупных и средних царств, да еще примерно сотня хотя бы раз упомянутых мелких протогосударственных варварских образований, которые в подавляющем своем большинстве были аннексированы.

---

Чжоу
Столица вана была перемещена на восток примерно за полвека до наступления периода Чуньцю. Эти полвека были использованы для обустройства нового местожительства, домена вана в районе Лои (Чэнчжоу). Лои издревле, практически с начала Чжоу, являлся второй, в некотором отношении даже более важной столицей чжоуского государства. Именно здесь жили многие из переселенных сюда квалифицированных мастеров, строителей и ремесленников из числа потерпевших поражение шанцев. Именно здесь базировались восемь так называемых иньских армий, которые были едва ли не основой военного могущества Чжоу (всего ван, как считалось, имел 14 таких армий, тогда как любой из его вассалов во времена Западного Чжоу едва ли обладал более чем одной). Но император настолько ослабел военной силой, что практически не упоминался при описании бурных событий того времени.
Хотя правитель Чжоу пытался вмешиваться в события в стране (он послал сына в Цзинь, видимо желая навести порядок; хотел защитить Шэнь от Чу), результаты этого были не слишком заметны, а подчас (в Цзинь) просто негативны. Ван сохранял за собой некоторые ритуально и сакрально значимые прерогативы и ещё — при Пин-ване сохранялись тесные связи между доменом и царством Чжэн.

---

Удел Чжэн, территориально расположенный к югу от домена Чжоу в Чэнчжоу, был создан лишь во времена Сюань-вана и играл в истории чжоуского Китая довольно специфическую роль: не будучи слишком сильным и самостоятельным, он из поколения в поколение направлял своих правителей в дом Чжоу, где они обычно играли роль руководителей администрации.
Основатель царства, получивший свое владение из рук старшего брата, чжоуского Сюань-вана, был сыном Ли-вана. Сюань-ван в 806 г. до н. э. пожаловал его землями близ древней столицы Цзунчжоу. Спустя 30 с лишком лет Ю-ван назначил чжэнского Хуань-гуна на важную министерскую должность сы-ту. После появления у Ю-вана любимой наложницы Бао Сы, из-за которой он позже потерял трон, Хуань-гун чжэнский всерьез обеспокоился за свое будущее. Он стал советоваться с астрологами, куда ему лучше перенести свое владение, чтобы в случае чего оно меньше пострадало. И получил весьма внятный ответ: беги на восток и попытайся устроиться к востоку от Лои за счет существующих там небольших уделов Го и Куай.
Далее варианты чуть расходятся: по Сыма Цяню, Хуань-гун доложил о советах астрологов Ю-вану и с его благословения поселился со своими подданными к востоку от р. Лошуй, где правители Го и Куай чуть ли не с готовностью поднесли ему десять селений, которые позже и стали территориальной основой царства Чжэн. В «Го юе» делается упор на том, что правитель Го — человек недостойный (как, впрочем, и правитель Куай) и что уже по одному этому оба «не посмеют отказать». Видимо, имелось в виду, что с обоими не следует церемониться. О соизволении Ю-вана в этой версии речи нет, зато она содержит предсказание о его гибели и завершается в общем тем же, что и повествование Сыма Цяня: Хуань-гун чжэнский переправил семью, имущество и подданных на восток, где в десяти поселениях Го и Куай те нашли себе приют.
Итак, чжэнцы переместились на новое место близ столицы Лои чуть раньше, чем по соседству с ними появился домен вана. Возможно, что и по уровню культуры, и по темпам развития чжэнцы были несколько впереди населения окружавших их государств, включая, быть может, и домен — при всем том, что в районе Лои издревле жили мастера из перемещенных туда шанцев. Чжэнский Хуань-гун при перемещении своих подданных заключил с некоторыми из них специальное соглашение, суть которого сводилась к тому, что за сотрудничество на новом месте правитель обязался не причинять им и их потомкам вреда, не отнимать у них ничего. Залогом этого соглашения был крупный и красивый нефритовый диск, который хранился у одной из семей переселенцев и который в VI в. до н. э. стал предметом вожделения соседних правителей.
Чжэнский Хуань-гун, отправив в свое время семью и подданных на восток, на новые земли, сам остался при Ю-ване по долгу службы (он же занимал должность сы-ту) и вместе с ним был убит цюань-жунами, вторгшимися в 771 г. до н. э. в Цзунчжоу. А правитель Го, тоже министр Ю-вана, остался жив и, возможно, поэтому, «был человеком коварным, искусным в лести, любил наживаться». Именно он (Ши Фу), якобы, потакал Ю-вану во всех его порочных наклонностях и потому, естественно, считался виновным в гибели Западного Чжоу.
Возможно, поэтому Пин-ван вначале не использовал правителя Го на службе в домене. Однако, почитая традицию, а быть может, и по иным обстоятельствам, он перед смертью вспомнил о правителе Го и решил вновь призвать его на службу. Чжэнский Чжуан-гун, бывший в тот момент единственным обладателем высшей придворной должности сы-ту (цин-ши— министр высшего ранга), воспротивился было этому. Пин-ван не стал настаивать. (о дальнейшем — в следующей части)
В середине VIII в. до н. э. царство Чжэн было одним из влиятельных в бассейне Хуанхэ. Первым после Цзинь оно проявило свою независимость, создав в рамках царства собственный субудел.
Дело в том, что жена чжэнского У-гуна, сына основателя царства Чжэн — Хуань-гуна, хотела, чтобы её любимый младший сын Дуань стал наследником. Старшего сына она не любила — при рождении он появился ногами вперед, его матери было очень тяжело его рожать. По этой причине он получил свое имя У-шэн — «тяжело рожденный». Она попросила Чжэн У-гуна сделать наследником младшего сына Шу-дуаня, однако ей не удалось убедить супруга. Чжэн У-гун умер в 744 г. до н. э., после него, под титулом Чжэн Чжуан-гуна, правителем в 743 г. до н. э. стал У-шен. Это заметная фигура в истории, был правителем Чжэн 43 года.
Тогда его мать попросила дать субудел Дуаню. Чжэн Чжуан-гун, вступив на трон, выделил Дуаню субудел в Цзин (сегодняшний город Синъян провинции Хэнань). По размерам город Цзин чуть ли не превосходил столицу царства, так что советники гуна возражали против такого решения, видя в нем зародыш будущей смуты. Придворный чиновник Цзи Цзу пытался уговорить Чжуан-гуна вернуть земли Цзин обратно, однако Чжуан-гун не послушал его. Наследник Люй также пытался отговорить Чжуан-гуна. Чжуан-гун объяснил им, что, несмотря на то, что Шу-дуань обладает достаточной мощью для неповиновения Чжуан-гуну, однако он сам навлечет на себя гибель восстанием против брата, ссылаясь на желание матери, он был неколебим. Дуань же, согласно «Цзо-чжуань», чувствовал себя полным хозяином в субуделе, чрезмерно угнетал народ, заставляя его платить дополнительные налоги и укреплять город Цзин.
Далее, по версии Сыма Цяня, Дуань попытался напасть на правителя, а по версии «Цзо-чжуань» у самого правителя лопнуло терпение. Так или иначе, в 722 г. до н. э. Шу-дуань и У-цзян подняли восстание, Чжуан-гун тотчас же отправил армию на штурм города Цзин. Восстание Шу-дуаня было подавлено, сам он бежал в царство Гун.
Чжуан-гун отправил мать в изгнание на реку Ин, поклявшись, что теперь они «встретятся только под землей (в царстве мертвых)». Через год он стал сожалеть о сказанном, но слово вана не говорится впустую! Ин Као-шу, чиновник земель Ин, указал ему, что «под землей» можно понимать буквально. Чжуан-гун приказал вырыть подземный туннель и таким образом вновь увиделся с матерью.
Чжэн Чжуан-гун также сожалел и о войне с братом. Много лет спустя он продолжал говорить, что у него есть младший брат Шу-дуань, с которым он не ладил и которого отправил в изгнание нищенствовать. Умер Шу-дуань, умер и Чжуан-гун, а сожаления остались в потомках. Десять лет после смерти Чжуан-гуна, когда его сын Чжэн Ли-гун вернулся на трон и расправился с политическими противниками, потомок Шу-дуаня Фу Дин-шу бежал в царство Вэй. Чжэн Ли-гун сказал: «Нехорошо, если в царстве Чжэн не будет потомков Шу-дуаня» и пригласил Фу Дин-шу вернуться в царство Чжэн.
События, связанные с Дуанем, затронули и соседние с Чжэн царства Сун и Вэй. Населенное частично потомками шанцев, царство Сун управлялось выходцами из дома Шан и всегда стремилось подчеркнуть свое особое положение. Например, когда в 729 г. до н. э. сунский Сюань-гун заболел, он решил передать престол не сыну, а брату. Такое наследование в пределах одного поколения (от старшего брата к младшему) было характерным для династии Шан, где только в самом конце эпохи был намечен переход к наследованию от отца к сыну.
В чжоуском доме наследование от отца к сыну всегда было правилом. Сунцы сознавали, что нарочитый отход от общепринятой в Чжоу нормы может вызвать нежелательные последствия. Младший брат Сюань-гуна трижды, как подчеркивает Сыма Цянь, отказывался от власти и лишь затем согласился. После смерти старшего брата он стал именоваться Му-гуном.

(продолжение следует)

Интересно и вот ещё что. Конкретных богов, которым стоило бы молиться, как таковых, нет. А вот бессмертные — есть. Но как они сильно отличаются от олимпийских богов Греции и Рима, от нашего Кощея Бессмертного и прочих западных персонажей! Не счесть в Китае картин, изображающих Восемь бессмертных. Они часто изображаются на картинах как в храмах, так и в общественных местах, ресторанах и трактирах.
Китайцы очень любят цифру «восемь», своих мифологических персонажей они объединили в «волшебную восьмерку». Все эти личности реально жили в Китае в стародавние времена, но скорее всего, они даже и не знали друг про друга, однако народная молва соединила их очень тесными отношениями. Существует огромное множество легенд о путешествиях и приключениях этой компании. В Китае даже есть небольшой городок под названием Пэнлай, где, по легенде, все восемь бессмертных собрались, чтобы перейти море по пути на пир к Владычице Запада Си Ван Му. Интересно, не они ли подвигли Пола Андерсона написать замечательный роман "Чёлн на миллион лет"?
Представлю:
Люй Дунбинь (Люй Дун Бинь) — С самого детства он был развит не по летам и мог ежедневно запоминать по десять тысяч слов; без всякой подготовки он овладел литературной речью. Люй Дун-бинь овладел искусством магии и получил меч «чудесного могущества» (его часто изображают с мечом за спиной). Целых четыреста лет он странствовал с этим мечом по земле, защищая людей, убивая драконов и тигров. Является покровителем литературы и парикмахеров.
Ли Тегуай (Ли Те Гуай) — Он обыкновенно изображается хромым нищим, опирающимся на железный костыль. В руке он держит тыкву-горлянку, в которой находится снадобье, обладающее таинственной силой — с его помощью можно отделять душу от тела. Ли Те-гуай считается покровителем магов, волшебников, чародеев, защитник больных
Чжунли Цюань (Чжун Ли Цюань) — Глава восьми бессмертных жил во времена династии Чжоу. Он обладал секретом изготовления эликсира жизни и порошка перевоплощения. Его обычно рисуют толстяком с обнаженным животом. Иногда он держит в одной руке персик, а в другой — веер, с помощью которого оживляет души усопших. Покровитель солдат.
Хань Сян-цзы (Хань Сян Цзы) — был племянником знаменитого Хань Юя, ученого и министра, жившего при династии Тан. Отправившись на поиски учителя, он случайно встретил мудрого Люй Яня. Слушая его наставления, он быстро постигал учение о дао. Однажды они пришли в страну, где в изобилии росли «персики духов». Хань Сян-цзы хотел сорвать несколько плодов и для этого влез на дерево. Вдруг сук под ним подломился, он упал на землю и умер. Но в тот же миг вознесся на небо — уже как бессмертный, без страданий и боли. Хань Сян-цзы изображается часто с корзиной цветов или фруктов в руках и считается покровителем садовников.
Цао Гоцзю (Цао Го Цзю) — был младшим братом Цао Тайхоу, матери императора Сун Шэньцзун, жившего в эпоху Сун. С молодости он предпочитал уединение, и все прелести придворной жизни были ему чужды. Однажды, не желая более мириться с притеснениями простых людей, которые учинялись его семьей, он решил отправиться в горы для постижения даосского учения, направленного на чистоту существования и естественность жизни. Изображается с кастаньетами и с нефритовой дощечкой, дающей право входить в императорский двор. Покровитель актёров и мимов.
Чжан Голао (Чжан Го Лао) — самый старый по годам и самый благоразумный. За это его и прозвали лао — «старый», «почтенный», «уважаемый». Жил он отшельником в горах и всю жизнь скитался. Чжан Го-лао всегда ездил на осле задом наперед, проезжая за день по нескольку десятков тысяч ли. Когда он останавливался где-либо, то складывал ослика, как будто тот был вырезан из бумаги, и клал его в сосуд из бамбука. А когда нужно было ехать дальше, брызгал на сложенную фигурку водою изо рта, и осел снова оживал, его рисуют с бамбуковым барабаном и мулом. Покровитель стариков. Чжан Го-лао считают также покровителем изящных искусств. Он часто изображается с бамбуковым сосудом для кистей.
Лань Цайхэ (Лань Цай Хэ) — был пьяницей. Однажды, сидя в кабачке и забавляя присутствующих, он вдруг услышал небесное пение. В тот же миг он бесшумно поднялся в небо — его подхватило облако. Лань Цай-хэ сбросил вниз сапог, халат, пояс. Облако взвилось ввысь, становясь все меньше и меньше, и с тех пор никто уже на земле не слыхал про Лань Цай-хэ. Этот бессмертный считается покровителем музыкантов и изображается с флейтой и руках. Иногда изображается как женщина или как мужчина с корзиной цветов. Покровитель торговцев цветами и садовников.
Хэ Сяньгу (Хэ Сянь Гу) — единственная женщина среди этой восьмерки. Еще в раннем детстве она встретила Люй Дун-биня, который, предвидя будущее девочки, подарил ей персик бессмертия. Она съела только половину его и с тех пор почти не нуждалась в земной пище. На рисунках Хэ Сянь Гу изображается необычайно красивой девушкой с цветком лотоса в одной руке, а в другой она держит широкую плетеную корзинку, иногда наполненную цветами. Хэ Сянь Гу покровительствовала домашнему хозяйству и предсказывала людям судьбу.




Аллегорическая картинка затмения
В период Чжоу астрономическим наблюдениям уделялось большое внимание. В начале эпохи Чжоу правитель У-ван приказал воздвигнуть астрономическую башню в Гаочэнчжэне, на юго-восточной окраине города Лои, она в древние времена рассматривалась китайскими астрономами как центр мира. Это была первая из известных нам обсерваторий в Китае. Впоследствии она была названа в честь Чжоу-гуна, младшего брата У-вана, «чжоугунской обсерваторией».
Чжоуская астрономия служила главным образом для составления календаря и предсказаний, касающихся погоды, ведения государственных дел и войны. Поскольку цивилизация Китая была сельскохозяйственной, надежный сезонный календарь (ли) имел в ней особую важность. Однако календарь обладал и политическим значением. Вступление на престол каждой династии рассматривалось как начало новой эры в мироздании. Поэтому при смене династий необходимо было установить обновленный календарь, который все, кто хотел показать свою лояльность власти, должны были принять.
Вероятно, что с местоположением данной астрономической башни чжоусцами были скоординированы все положения символики, географии и даже пространственная ориентация стихий. Не исключено, что соседство этой башни с рекой Ло поспособствовало в выборе названия пространственно-числовой схемы Ло шу (“Писание Ло”).
В эпоху Чжоу возникло большинство основных традиционных астрономических концепций и были определены все необходимые для точных календарных расчетов числовые отношения и константы. Уже в это время китайская астрономия переплеталась с математической теорией музыки, что давало взгляд на астрономические явления как на части мировой гармонии.
Вероятно, немало астрономических знаний проникло и с запада, вслед за технологиями (земледелие, бронза, колесницы). Это подтверждают результаты археологических раскопок в бассейне Тарима (Восточный Туркестан, ныне Синьцзян), где были обнаружены хорошо сохранившиеся в сухом песке мумии древних индоевропейцев. Датируемые примерно 2000 г. до н. э., эти индоевропейцы были, видимо, предками тохаров, а может быть и ирано-зороастрийцев.

далее к файлу 007
назад к файлу 005